ещё одну шайку, поменьше первой. Остальные растворились в лесной глуши. Найдут места поспокойнее.

Вот наёмники и заторопились домой. Я платил им всё это время как договаривались. А за поимку разбойников поделился товаром. Вон, пришли налегке, а уезжают на двух санях. И не пустые.

Правда шесть человек из Вавиловой команды изъявили желание остаться. Пример того мужика, который якобы снасильничал бабу, оказался заразителен.

Тогда я хотел по горячим следам крепко наказать злоумышленника, прибежал староста и так расписал преступление, что прям бери и казни.

Оказалось всё проще и обыденнее. Мужику понравилась вдовица, той он тоже глянулся — вот и сговорились.

А старостин средний сынок оказывается тоже имел виды на симпатичную бабу и её крепкое домашнее хозяйство. Пришлось разбираться.

Пример оказался заразителен, у меня вдовых то почитай и не осталось. Они же у меня все при достатке. Справные избы и не пустые поди. Я же помогал таким опустевшим хозяйствам. Подати не брал, наоборот подкидывал семена, лошадок выделял для пахоты. Вот вдовицы и расцвели, став заманчивой добычей для бобылей.

Из пленных я тоже освободил тех, кто поприличнее. Так что у меня одиноких баб то считай и нету. Мужская часть населения значительно увеличилась.

Прогнав разбойников, налётчиков и бывших полонян через сито собеседований, оставил вменяемых. Откровенную мразоту сдал в разбойный приказ. Несколько парней не захотели пойти под мою руку, отпустил с богом. Пусть ищут свою судьбу на зимних просторах необъятной вятской тайги.

Остальных пристроил, особо приглядывался к желающим поступить в дружину. Тут ведь не каждый подойдёт. Нужна некая природная тяга к этому.

Ну, к примеру в моё время силовые структуры впитывали в себя большое количества мужчин, склонных к агрессии. Может уровень тестостерона у них завышен, а может просто не все дома, то бишь на всю голову больные. Таким путь в бандиты или в силовики на службе государевой. Из них не получатся хорошие администраторы и продавцы. Всё равно природная склонность к выяснению отношений приведёт к известному результату.

Вот и я решил устроить игры для желающих. Молодняк, узнав, что боярин набирает дружину, повалил к нам во двор.

Здесь и совсем безусые юнцы и уже мужчины постарше. Побеседовав с кандидатами сразу отобрал троих, опытные охотники априори нужные дружине люди. И вражину скрасть без шума и по лесу пробраться, не побеспокоив лесную крылатую сигнализацию.

Да и лучники они подготовленные. Ежели белку в глаз бьют, значит и по противнику не промажут.

А вот с остальными будем посмотреть.

Для этого устроили свалку — «штурм царь-горы».

Одна команда защищает снежную горку, другая атакует. Проигравшие спускаются вниз и получают шанс отвоевать вершину.

Мы же, несмотря на кажущееся баловство, зорко присматривались к претендентам. На заметку брали крепких и упорных. Кто получив по морде, не скатывался скуля. А размазывая кровавую юшку продолжал подъём, при этом используя новые приёмы.

Удалось отобрать два десятка парней и ещё пяток в резерв. Итого две дюжины. Вот с этими и будем работать.

Всех пока определили в барак, но я планирую построить по весне настоящие казармы, которые будут являться укреплённым строением и последним оплотом защиты.

Вавила и его парни последний месяц натаскивали моих дружинников. У тех нет практического опыта — так, отмахаться дубиной от приставучего волчонка и отоварить пьяного соседа по мордасам.

А мне нужны парни, которые могут держать строй и не побегут бросив меня, при виде улюлюкающих степняков.

За этот месяц будущие гриди будущего княжича поняли, что жизнь лёгкой не будет. Они осунулись от больших нагрузок и постоянно морщились от полученных синяков. Зато одеты, обуты, накормлены и по-моему не собираются вернуться к прежнему положению. Ни один не взмолился отпустить. Даже запасная пятёрка пока держится, вместе со всеми месит снег и машет учебными мечами.

А трое охотников влились в наш дружный коллектив, один мужичок постарше и двое довольно молодых. Но службу свою знают, по лесу ходить умеют и повадки зверя для них не секрет.

Шуда, по-крайней мере, довольно мычит. Он у них за старшого. Мне только не понятно, как они общаются между собой. Я-то выработал с ним систему знаков и мы можем как-то объясниться.

Оказалось, что охотники по сути одиночки. Но порой они объединяются для облавной охоты или когда идут на крупного зверя. А для общения на небольших расстояниях у них имеются свои знаки. Вот на базе этого невербального общения жестами наша группа разведчиков и общается.

Чудеса да и только.

* * *

А про будущего княжича я не приврал. Среди награбленных товаров, доставшихся мне от добрых самаритян, то бишь разбойников, оказался и не нужный мусор. Это окровавленные тряпки, бывшие прежде дорогой одеждой. Пытливый крестьянский ум не рискнул ничего выбросить, просто свалили в мешки и убрали в дальний угол схрона.

А среди этого не нужного я обнаружил некие документы. Это были купеческие записи о сделках и ценах. Но меня заинтересовал некий манускрипт, заботливо убранный в кожаный футляр.

Там на пергаментном лице была нацарапана тарабарщина по латыни.

А вот текс примечательный, точный перевод не рискну сделать, но выделены витиеватыми буквами — «Freiherr Alexis Lange — Nielsen de Normanni», далее передавать не буду, не понимаю. Но приблизительный смысл таков — какой-то титул, и явно не простой судя по жирному выделению, Алексис Ланге-Нельсон является кем-то и кем-то.

Грамотка оформлена больно торжественна, даже разноцветные чернила использованы. А ниже оттиск некой печати, изображающий, по-видимому, льва, стоящего на задних лапах с секирой в руках. По мне, так это больше напоминало нашего кота Ваську, выпрашивающего у мамы подачку со стола. Но пусть будет лев, царь зверей.

То есть грамотка смотрелась весьма убойно, а толмач с посольского приказа закатил глаза и пал ниц, когда я показал ему это произведение.

Пришлось успокоить молодого парнишку и угостить пивом в ближайшей корчме.

Дальнейшие расспросы дали мне некое понятие, о жалованных дворянских грамотах. Они выдавались удельными князьями, а ещё лучше московский царём за верную службу. На основании такой грамоты дворянин попадал в списки типа Бархатной книги. Дворянину присваивался родовой герб и выдавалась копия с родословной.

Но, для иностранцев были иные правила. Если самодержец считал такого человека полезным, то он признавал его родство. Иначе же этой грамоткой можно было только подтереться.

Мой свиток был весьма похож на жалованные грамоты иностранных подданых. Отсюда и реакция моего собеседника.

Отсюда я сделал вывод, что грамотку приберу. Оставлю на будущее, а уж ежели бог даст, так представлюсь сынком ярла или