После пятой кражи мисс Престо купила Чарли фрапучино.

– Запомни две хитрости, – сказала она. – Как только раздобудешь какую-то вещь, сразу клади ее себе в карман. А потом что нужно сделать?

Чарли неуверенно пожала плечами.

– Уйти?

– В следующий раз, – продолжила поучать мисс Престо, серьезно глядя на Чарли, – ты достанешь конфету. Или немного денег. Пусть люди думают, что именно за этим ты и сунула руку в карман. Всегда держи там что-нибудь, что можно вытащить. Всегда. В противном случае твоя жертва заметит две вещи: и саму кражу, и вынутую из кармана пустую руку.

Хоть Чарли и не застукали на воровстве, при мысли о том, что она совершила такую очевидную ошибку, у нее вспотели ладони.

– И вот еще что, – добавила ее наставница. – Ты не похожа на любительницу обниматься.

Чарли снова пожала плечами. В ее семье никто не выказывал нежные чувства подобным образом, кроме бабушки, с которой она редко виделась. Даже с Поузи они никогда не обнимались.

– Возьми себе за правило прикасаться к людям во время разговора. Дотрагивайся до руки или плеча. А при встрече и расставании следует заключать человека в объятия. Только тогда ты будешь знать, как сделать это естественно в случае необходимости.

– Хорошо, – согласилась Чарли и отхлебнула фрапучино. Каким бы разумным этот совет ни был, она точно знала, что не последует ему.

– Что ж, ладно. – Мисс Престо встала. – Буду ждать тебя в «Мэйси'з». Мне нужно сдать эти кроссовки обратно в магазин.

– А мне что делать? – спросила Чарли, догадываясь, что ответ ей не понравится.

– А ты разыщешь всех людей, у которых что-то украла, и вернешь им их вещи.

Мисс Престо одарила ее улыбкой, с которой раньше вытаскивала кролика из шляпы, и неторопливо зашагала прочь с сумкой в руке – она выглядела куда более тяжелой, чем прежде.

Час спустя Чарли удалось возвратить ключи и бумажник, а на остальное она махнула рукой. У «Мэйси'з» ее ждал Рэнд.

– Я слышал, что ты отлично поработала, – сказал он, когда она забралась на пассажирское сиденье его машины. – В самом деле отлично.

– Правда? – удивилась она.

Он рассмеялся.

– Только не позволяй успеху вскружить себе голову, малышка.

Он отвез ее в закусочную, где подавали гамбургеры и можно было съесть столько арахиса, сколько захочешь, и разрешил заказать все, что угодно. Тогда-то Чарли смекнула: мисс Престо поставила ей высокие оценки.

Чарли не могла не радоваться мысли о том, что у нее есть природный талант вора-карманника, но куда сильнее любила кражи со взломом. Ей нравилось забираться в чужие дома, ходить по чужим коврам. Примерять на себя чужую жизнь подобно тому, как другие меряют одежду.

В основном это было легко. В больших богатых домах имеется много дверей и почти всегда можно найти хоть одну незапертую. Иногда под ковриком обнаруживался ключ, временами одно из окон оказывалось приоткрытым. Если поблизости не было машин, Чарли забиралась внутрь. Очень немногие люди устанавливали сигнализацию, а те, кто это делал, частенько забывали ее включить.

Когда инициатором проникновения в чужое жилище выступал Рэнд, требовалось найти что-то конкретное: массивный перстень с сапфиром, старинные держатели для салфеток в форме крошечных филигранных паутинок или подписанное первое издание «Мальтийского сокола», чья стоимость, если верить слухам, составляет более ста тысяч. Рэнд мнил себя одним из тех героических преступников из фильмов, которые никогда не опускались до банальной кражи телевизоров.

Временами Чарли колесила по городу на велосипеде и залезала в дома по собственной инициативе.

Когда она была маленькой, ее отец работал в компании, занимающейся установкой бассейнов и гидромассажных ванн. Иногда он брал ее с собой на строительные проекты, и она глазела на огромные особняки с ухоженными лужайками и сверкающими бассейнами, вода в которых напоминала изображенные на календарях ярко-синие тропические моря.

Теперь Поузи и Чарли встречались с отцом очень редко. Время от времени он водил их в кафе-мороженое и вел себя так, как будто ничего не изменилось, хотя на самом деле он снова женился, его новая жена забеременела и явно не желала иметь ничего общего с двумя дочерями мужа от первого брака.

А отец хотел видеть своих девочек улыбающимися и счастливыми, с румянцем на щечках. Чтобы они хихикали и на его «Чао-какао» хором отвечали «Пока-пока без кофейка», как тогда, когда были маленькими и уверенными, что их всегда будут любить. Они должны были подыгрывать ему, иначе он становился жестким и злым. Если они ерзали или капризничали, он полностью их игнорировал.

Поэтому, когда Чарли пыталась пожаловаться на Трэвиса или рассказать отцу о своих тревогах и страхах, он раздражался и переключал внимание на ее сестру. А если и Поузи принималась канючить, он тут же отвозил их обоих домой.

Отец не делал секрета из того, что его привязанность к дочерям не безусловна.

Теперь Чарли проникала именно в те дома, в которые он привозил ее по работе, когда она была ребенком.

Ей нравилось исследовать содержимое чужих холодильников и делать себе бутерброды из того, что там было: тунец и маринованный огурец, кимчи и остатки свиной корейки, тофу и бри. Она примеряла висящую в шкафах одежду, валялась на кроватях, а иногда, когда была уверена, что хозяева уехали в отпуск, даже плавала в кристально чистых бассейнах, сконструированных ее отцом, и любовалась облаками над головой.

Чарли воображала, что и сама является членом этих семей. Что скоро кто-нибудь позовет ее в дом, напоминая о необходимости учить уроки, или отругает за то, что она не воспользовалась солнцезащитным кремом или, толком не вытершись, накапала на ковер.

Однажды она села посмотреть телевизор в одном из чужих особняков, и ей попалась программа с приглашенной в качестве гостя сумеречницей. Та рассказывала о теневой магии и с помощью трех моделей продемонстрировала, каких преобразований ей удалось достичь. Первая тень имела форму птицы, вторая – отверстие в груди в виде сердца, а у третьей на голове была корона с длинными зубцами.

Когда ведущий спросил о других способах применения магии, сумеречница воскликнула со смехом:

– Разве этого недостаточно?

– Почему вы так долго скрывались от мира? – задал ведущий следующий вопрос.

Чарли, сидя с украденным ведерком мороженого на коленях и суповой ложкой в руке, слушала объяснения женщины о том, что прежде сумеречники не знали о существовании друг друга. Каждый из них самостоятельно постигал азы мастерства, а после его смерти эти открытия оказывались утерянными.

Однако имелся ряд писем, подтверждающих, что некоторые темноделы нашли друг друга, и в 1940-х годах обменивались