Пристрастно наблюдавшая за событиями в Австразии Фредегонда была более чем разочарована: она переслала несметное количество золота противникам Брунгильды и надеялась на политическое крушение врагини, на ее пострижение, может быть, даже смерть. Правда, кровавой королеве внушали некоторые надежды разногласия, нараставшие между новыми опекунами Хильдеберта II и королем Гунтрамном.

Одной из причин этого стал мятеж, поднятый в Марселе ректором Прованса Динамием, старым другом Гогона. Он держал под контролем богатые южные земли Австразии и собирал пошлину со средиземноморской торговли, поэтому мог отрезать королевскую казну от этих важных источников доходов. К тому же, демонстрируя независимость по отношению к новой группе, захватившей правление, Динамий назначил своих союзников на епископские посты в Провансе, что всегда являлось прерогативой дворца. Продолжая линию, которой придерживались Гогон и Луп, Динамий вступил в союз с королем Гунтрамном и предложил ему Марсель и его область.

Эта инициатива вызвала почти открытую войну между опекунами Хильдеберта II и королем Гунтрамном. Ситуация была выгодна для Хильперика, который поспешил воспользоваться случаем и расширить свои аквитанские владения за счет Бургундии. Он отправил армию, чтобы захватить Периге и Ажен; и в течение 581 года оба этих города перешли под нейстрийскую власть. Годом позже Гунтрамн был вынужден пойти на мирные переговоры с Хильпериком и признать сделанные им завоевания. Более того, в следующем году герцоги Хильперика, грабя и убивая все и всех на своем пути, вторглись в Буржскую область, поддерживающую Хильдеберта Австразийского, дошли до главного города и осадили его. Однако на выручку поспешил с войском Гунтрамн и уничтожил большую часть ополчения брата. Хильперик запросил мира. Даже Фредегонда в подобной ситуации не смогла измыслить никакого контрхода. Но на некоторое время предприимчивость неистовой нейстрийской королевы поубавилась – она опять ожидала ребенка. Рождение сына Теодориха (582) стало ее триумфом и крушением надежд австразийцев на нейстрийское наследство.

В Австразии от имени юного Хильдеберта церковный собор государства предъявил Эгидию обвинения в преступных сношениях с Хильпериком Нейстрийским, в намерении убить короля Австразии, в разжигании вражды между Хильдебертом и Гунтрамном, в подделке королевских грамот о привилегиях Реймсской епархии и земельных дарениях. Сначала епископ отверг обвинения, но показания многочисленных свидетелей вынудили его признаться во всех злоумышлениях. Его признали виновным в измене и постановили изгнать с занимаемой кафедры. Новым главой Реймской епархии стал сын верного короне герцога Лупа. Неправедно накопленные Эгидием богатства были конфискованы в пользу короля, а сам бывший епископ сослан в Страсбург. Здесь он и скончался. Устранение Эгидия дало возможность Брунгильде продвинуться до верхов власти.

Франкские государства, ведущие по отношению друг к другу сложную, временами предательскую политику, вынуждены были принимать во внимание и иностранные дела.

Непростая ситуация в это время сложилась на юге Европы. Лангобарды[20], сначала федераты Византии, ознакомившись с ее институтами и организацией войска, переняли многие гражданские уложения и, реорганизовав свое военное устройство по византийскому образцу, стремились к господству над Италией. Занявший трон Византийской империи умный и просвещенный император Маврикий просил франков о помощи против опасно усилившихся лангобардов. Но ни один из трех царствующих Меровингов – ни Гунтрамн, ни Хильдеберт II, ни Хильперик I – не желали дробить свои силы, посылая войска на юг. Тогда Маврикий обратил взоры на непризнанного Меровинга – Гундовальда, тихо и непритязательно проживающего в его государстве. Император счел весьма полезным, чтобы в Галлии появился новый франкский король, который стал бы его союзником и при необходимости мог посылать франкские армии на помощь византийской Италии.

Сейчас невозможно решить, по собственной инициативе или по воле императора в 582 году к Гундовальду явился вездесущий герцог Гунтрамн Бозон. Он поведал изгнаннику, что надежды дома Меровингов зиждются только на юном Хильдеберте II. Но ведь известно, что судьбы людей в руках Господа… Герцог, неисправимый интриган, пригласил Гундовальда в Галлию как возможного наследника престола якобы от имени австразийских магнатов, клятвенно заверив, что никто и никогда не усомнится в его происхождении.

Люди легко верят в то, во что им хочется верить. В конце 582 года Гундовальд отплыл в Марсель. Там его как принца меровингской крови приветствовал Теодор, епископ города. Взяв у него лошадей, претендент отправился к герцогу Муммолу, который, отпав от короля Гунтрамна, бежал в Авиньон. Гунтрамн Бозон, делая вид, что верен королю, заключил епископа под стражу. Но Теодор в присутствии суровых стражей взмолился Господу – и яркий свет вдруг заполнил всю келью, в которой его содержали. Гунтрамн Бозон тут же уверовал в его праведность и освободил из-под стражи.

Прибытие меровингского принца, претендующего на часть Бургундского королевства, явно представляло враждебное действие по отношению к королю Гунтрамну, который энергично выражал возмущение наглостью самозванца.

Кроме византийского золота, прекрасного образования, королевского обхождения и длинных волос претендент, в общем, располагал немногими козырями. Но имеющиеся были сильны – в нем сразу виден был вельможа, человек благородного происхождения. Когда позже Гунтрамн назвал его сыном простолюдина, это заявление вызвало усмешку даже при его дворе.

В Марселе Гундовальд не почувствовал надежной опоры и выехал в Авиньон, чтобы соединиться с поддерживающими его перебежчиками из Бургундского королевства.

Григорий Турский рассказывает, что даже небесные знамения возвещали, что Бог осуждает восхождение Гундовальда на престол и готовится его покарать. Тем не менее у Григория, как и всех союзников Брунгильды, были скорее основания для удовлетворенности. В самом деле, возвращение Гундовальда стало чувствительным ударом для Гунтрамна, потерявшего всякую надежду вернуть города Аквитании без боя.

Король Гунтрамн излил свою злобу на Гунтрамна Бозона и обвинил его в вероломстве, но последний с обычной ловкостью сумел спасти свою голову. Ради этого он, австразийский полководец, осадил Авиньон, австразийский город, от имени Гунтрамна, бургундского короля, союзного Австразии. Неизвестно, удалось ли Брунгильде уследить за Гунтрамном Бозоном, совершавшим акробатические прыжки из лагеря в лагерь, но она потребовала от него немедленно остановить военные действия. Осада Авиньона была снята, а Гундовальду пришлось удалиться на Корсику.