с копьем, и потом выступил на арену, чтобы попытаться получить третью победу, в борьбе.

Он вышел вперед обнаженным по Акиэлосской традиции. Он был красивым юношей с телосложением победителя. Элон, его противник, был юношей с юга. Оба бойца зачерпнули масло из сосуда, который поднесли оруженосцы, смазали им свои тела, затем обвили руками плечи друг друга и по сигналу сошлись.

Толпа приветственно зашумела; мужчины боролись, их тела напрягались в скользких захватах, следующих друг за другом, пока Паллас окончательно не уложил тяжело дышащего Элона на траву, и толпа взревела.

Паллас как победитель поднялся на помост, его волосы чуть лоснились от масла. Зрители затихли в ожидании. Это была древняя и полюбившаяся традиция.

Паллас опустился на колени перед Дэмиеном, практически сияя от почета, которого он удостоился за три своих победы.

— Если это порадует моих господ, — сказал Паллас, — я прошу чести поединка с Королем.

По толпе пронеслась волна одобрения. Паллас был восходящей звездой, и все хотели увидеть борьбу Короля. Многие из знатоков борьбы жили здесь ради таких матчей, когда лучший из лучших меряется силами с признанным чемпионом королевства.

Дэмиен поднялся с трона и поднес руку к золотой броши на своем плече. Его хитон соскользнул, и толпа одобрительно загудела. Слуги подняли его одеяние там, куда оно упало, пока он спускался с помоста и выходил на арену.

На поле он протянул руки к сосуду, который держал оруженосец, и зачерпнул масло, смазывая им обнаженное тело. Он кивнул Палласу, который, как он заметил, был возбужден, нервничал и пребывал в эйфории; Дэмиен положил руку на плечо Палласа и почувствовал его руку на своем собственном.

Дэмиен наслаждался этим. Паллас был достойным оппонентом, и было приятно чувствовать напряжение и усилия хорошо натренированного тела против своего собственного. Схватка длилась почти две минуты, прежде чем Дэмиен захватил шею Палласа и удерживал его, пресекая каждый импульс, каждый рывок до тех пор, пока Паллас не застыл от напряжения, затем содрогнулся и обмяк, и матч был выигран.

Довольный, Дэмиен неподвижно стоял, пока слуги соскребали масло с его тела и вытирали его. Он вернулся на помост и развел руки, чтобы слуги могли вновь одеть его.

— Хороший бой, — сказал он, занимая место на троне рядом с Лореном.

Дэмиен махнул рукой, чтобы принесли вина.

— Что такое?

— Ничего, — ответил Лорен и отвел глаза. Поле расчищали для октона.

— Что же нас ждет дальше? Я действительно чувствую, — сказала Ваннес, — что это может быть все, что угодно.

На поле расставляли мишени для октона через отмеренные промежутки. Никандрос поднялся.

— Я должен проверить копья, которые будут использоваться в октоне. Для меня будет честью, — сказал Никандрос, — если ты присоединишься.

Он обращался к Дэмиену. Детально проверять свое снаряжение перед октоном было привычкой Дэмиена еще с мальчишества, и теперь Дэмиен как Король должен был во время перерывов между состязаниями пройти по палаткам, осмотреть снаряжение и поприветствовать оруженосцев и тех мужчин, которые будут его соперниками и теперь готовятся к заезду.

Он встал. На пути к палатке они вспоминали о прошлых состязаниях. Дэмиен был непобедим в октоне, но Никандрос был его ближайшим конкурентом и преуспел в метании копий в повороте. У Дэмиена поднялось настроение. Будет хорошо посостязаться снова. Он отвел полу шатра и ступил внутрь.

В палатке никого не было. Он обернулся и увидел Никандроса, наступающего на него.

— Что…

Грубая, болезненная хватка сомкнулась на его предплечье. Взятый врасплох, Дэмиен позволил этому произойти, ни на мгновение не думая о Никандросе как об угрозе. Он позволил, чтобы его толкнули назад, позволил Никандросу сжать в кулаке ткань на его плече и сильно рвануть ее.

— Никандрос…

Он в замешательстве смотрел на Никандроса, пока его одежда свисала у него с талии, и Никандрос в ответ смотрел на него.

Никандрос сказал:

— Твоя спина.

Дэмиен покраснел. Никандрос смотрел на него так, словно ему нужно было рассмотреть Дэмиена ближе, чтобы поверить. Обнаженное было шокирующим. Он знал… Он знал, что остались шрамы. Дэмиен знал, что они тянулись по его плечам и спускались ниже, до середины спины. Он знал, что за шрамами хорошо ухаживали. Они не стягивали спину. Они не вызывали резкую боль даже во время самой напряженной работы с мечом. Пахучие мази, которые готовил Паскаль, сделали свое дело. Но Дэмиен никогда не подходил к зеркалу, чтобы посмотреть на них.

Теперь его зеркалом стали глаза Никандроса, застывший ужас в выражении его лица. Никандрос развернул его, положил ладони и провел ими по спине Дэмиена, как будто прикосновение должно было подтвердить то, чему отказывались верить глаза.

— Кто сделал это с тобой?

— Я сделал, — произнес Лорен.

Дэмиен повернулся.

Лорен стоял у входа в палатку. Вся его изящная грациозность была при нем, и томное голубоглазое внимание было полностью приковано к Никандросу.

Лорен сказал:

— Я собирался убить его, но мой дядя бы мне не позволил.

Никандрос сделал беспомощный шаг вперед, но Дэмиен уже удерживал его за плечо. Рука Никандроса потянулась к рукояти меча. Он яростно сверлил Лорена взглядом.

Лорен сказал:

— Еще он сосал мой член.

Никандрос заговорил:

— Повелитель, я молю о разрешении вызвать Принца Виира на поединок чести за оскорбление, которое он нанес тебе.

— Отказано, — ответил Дэмиен.

— Видишь? — сказал Лорен. — Он простил меня за небольшой инцидент с поркой. Я простил его за небольшой инцидент с убийством моего брата. Все во славу союза.

— Ты живьем содрал кожу с его спины.

— Не я лично. Я просто наблюдал, пока мои люди делали это.

Произнося это, Лорен бросил взгляд из-под длинных ресниц. Никандроса, казалось, мутило от усилия, с которым он подавлял свою ярость.

— Сколько было плетей? Пятьдесят? Сто? Он мог умереть!

— Да, в этом и был смысл, — ответил Лорен.

— Достаточно, — прервал их Дэмиен, поймав Никандроса, когда тот снова шагнул вперед. И добавил: — Оставь нас. Сейчас. Сейчас, Никандрос.

Даже будучи разъяренным как сейчас, Никандрос не ослушался бы прямого приказа. Его дисциплинированность укоренилась в нем слишком глубоко. Дэмиен стоял перед Лореном, сжимая в руке большую часть своей одежды.

— Зачем ты это делаешь? Он уйдет.

— Он не уйдет. Он твой самый преданный слуга.

— Так что ты хочешь довести его до предела?

— Мне надо было сказать ему, что я не наслаждался этим? — спросил Лорен. — Но я наслаждался. Больше всего мне понравилось в конце, когда ты сломался.

Они остались наедине. Дэмиен мог пересчитать, сколько раз они оставались наедине после заключения союза. Один раз в шатре, когда он узнал, что Лорен жив. Второй раз на поле