-Может, твой Мазо и правда обознался?- осторожно предположилСергей и положил в рот кусок колбасы. Она оказалась страшно острой, онпоперхнулся, закашлялся. Эвелина встала, шарахнула его по спине так, что пошелзвон, и, наклонившись к его уху, прошептала:

- Он клялся, что нет. Более того. С ним на ярмарку летелиеще несколько человек из издательства, в том числе коммерческий директор,который знает всех на свете. Петя потом еще раз увидел того типа, в дьюти-фри,и потихоньку показал его директору, а тот и говорит: "Как, ты не знаешь?Это же сам Палыч, известный авторитет!" Вот так, Стасик. Михеева звалиЮрий Павлович. Отчество совпало, да и вообще у Мазо потрясающая память на лица.Не обознался он.

- Ну в таком случае этот Михеев просто не хотел после зоныобщаться с людьми из прошлой жизни,- пожал плечами Сергей, - вполне понятно.

- Что тебе понятно?! - хрипло закричала Эвелина. - Михеевумер от туберкулеза в девяносто пятом! Петя потом специально навел справки, унего есть знакомые в МВД.

- Виски с шампанским, говоришь?- задумчиво протянул Сергей.- И часто твой главный редактор принимает такой коктейль?

- Да, да, Петя любит выпить. Язык у него заплетается, ноголова работает неплохо, уж поверь мне. Я в таких вещах разбираюсь. Слушай,Герасимов, когда в тебя въехала машина, это не могло быть продолжением?

- Продолжением чего?

Эвелина опрокинула в рот очередную порцию коньяка, переселас кресла на диван, к Сергею, сняла с него очки. Лицо ее было совсем близко. Онвидел пыльцу пудры, тонкие морщинки, комочки туши на ресницах. Он изо всех силстарался выдержать ее взгляд. Он не знал, что Стас Герасимов в такой ситуацииотвел бы глаза.

- Не понимаю,-прошептала она чуть слышно, - я ничего непонимаю, ты не мог так сильно измениться от простого сотрясения мозга. Что-то втебе не то, или я сошла с ума, - ее длинные пальцы с острыми ногтями скользнулипо его затылку, у тебя крашеные волосы. Что происходит, Стас?

- Линка, - прошептал он в ответ, судорожно сглотнув, - ты жезнаешь, меня несколько раз пытались убить, к тебе в квартиру подкинулипистолет. Потом эта жуткая авария. Я почти сутки был в коме. А когда очнулся,увидел в зеркале, что стал совершенно седым. Мне страшно было смотреть на себятакого. Прежде чем вернуться домой, я заехал в парикмахерскую и покрасилволосы. Что, очень заметно?

- Нет, - она помотала головой и вдруг ткнулась лбом в егоплечо,- нет, Герасимов. Не очень. Но пожалуйста, не делай этого больше.Ненавижу крашеных мужиков. Ты знаешь, я ведь вообще тебя ненавижу. Ты мне всюжизнь поломал. Мои последние, мои драгоценные пять лет, когда я еще женщина, япотратила на тебя. Почему, не знаешь? Ну что ты сидишь как столб? Обними меня.

Он осторожно обхватил руками ее худые острые плечи. От неепахло перегаром и сладкими душными духами. Она была похожа на фронтовуюподругу, такая же пьяная, беззащитная и готовая на все. Только зубы целы.

- Меня допрашивали несколько раз,-прогудела она ему в плечо,- я не сказала, что мы подходили к машине и видели твоего шофера мертвым. Я несказала, что опоздала на десять минут и ты ждал меня на крыльце. Я заявила, чтона моих глазах ты вышел из машины, и твой Гоша был жив. Потом мы вместе вошли вресторан, а он отъехал. Почему ты не позвонил мне из больницы? Попросил быкого-нибудь, если сам не мог. Я жутко волновалась. Мы ведь с тобой так толком ине договорились, что врать следователю, к тому же ты так безобразно повел себятогда с этим пистолетом...

Зазвонил телефон, и оба вздрогнули. Аппаратов в доме былоштуки три, один стоял тут же, на маленьком столике у дивана. Сергей осторожноотстранил Эвелину и взял трубку.

- Станислав Владимирович?- спросил низкий мужской голос.

- Да, я слушаю.

- Как вы себя чувствуете?

-Спасибо. Пока не очень... Простите, а с кем я говорю?

Повисла пауза, и Сергей понял, что должен был по голосуузнать человека на том конце провода.

- Это Плешаков, - сухо кашлянув, сообщили в трубке.

- Здравствуйте, Егор Иванович. Не узнал вас. До сих порнемного уши закладывает.

- Но вы можете разговаривать?

-Разговаривать могу. Соображаю пока трудом.

- Простите, что беспокою вас, но дело очень срочное. Надовстретиться. Я подъеду к вам сегодня, часам к восьми, если не возражаете.

- К восьми? Да, конечно,- механически ответил Сергей.

Эвелина между тем успела хлебнуть еще, прилегла на диван иположила голову Сергею на колени.

"Как, интересно, она сядет за руль, такая пьяная?-подумал Сергей. Ладно, можно вызвать ей такси. А если захочет остаться?"

- К восьми- это значит через сорок минут,- произнесла она,-унас с тобой куча времени, Герасимов, - она подняла руку и скользнула пальцем поего губам.

- Линка, я грязный, больной, я только что из больницы, весьпропах марганцовкой и лекарствами, у меня голова кружится, мне надо принятьдуш, - сказал он и на всякий случай поцеловал ей руку.

-Да?- Она резко села и уставилась на него совершеннотрезвыми холодными глазами. - Егор Иванович на самом деле очередная баба?Какая-нибудь сестричка из больницы? Или эта твоя, с сиськами, у которой мужармянин? Ну давай, колись, что уж там.

- Прекрати, - тихо рявкнул Сергей,- Егор Иванович Плешаковначальник охраны банка. Пойми ты наконец, я две недели провалялся с сотрясениеммозга, я не могу сейчас. Пока не могу. Сил нет. Ну, в общем, у меня ничего неполучится.

Он не кривил душой. Пьяная хрустящая Эвелина со всеми еегорячими искренними чувствами не вызывала у него ничего, кроме сострадания.

- А если попробовать? - Она громко икнула и опять рухнула надиван. - У нас всегда получается, даже когда ты говоришь, что не можешь. Ладно,иди в душ. Я полежу здесь немного, не возражаешь? Господи, и что же я такнажралась, пробормотала она, сворачиваясь калачиком на диване.

У здания аэропорта в Керкуре остановился белый"Рено". Из него вышли охранник Николай и Стас Герасимов. Охранникоткрыл заднюю дверцу, подал руку Наталье Марковне, затем помог вылезтигенералу. Стас тут же подхватил отца под локоть и заботливо повел ко входу.Николай шел за ними и катил небольшой чемодан на колесиках.

Владимир Марленович выглядел так плохо, что на него невольнокосились люди в толпе. Наталья Марковна чувствовала эти взгляды и каждый больноцарапал ей прямо по сердцу.