-Я видел ее паспорт.

- А если правда фальшивый? Ты обратил внимание, с какойсилой она оттолкнула Стаса? Не странно ли для такой хрупкой девушки?

- У нее французский акцент. Она француженка и действительновряд ли могла находиться в кабине водовоза. Но если даже так, пусть она видит,как он улетает в Москву.

* * *

Эвелина спала крепко и посапывала. Сергей нашел в кабинетена кушетке большую вязаную шаль и укрыл ее. Она по-детски зачмокала во сне и схрустом перевернулась на другой бок.

До прихода Плешакова осталось полчаса. Он взял лупу сфонариком, отправился в спальню и принялся разглядывать дыру в матрасе. Он несовсем понимал, зачем это делает. Вероятнее всего, матрас просто прожглисигаретой. Но для этого надо было уронить ее ровно на середину кровати. Труднопредставить позу, в которой курит человек таким образом, чтобы сигарета упаларовно в центр. К тому же сначала должна была затлеть простыня, она бы тлеладолго, с сильным запахом. Синтетическая обивка сплавилась бы по краям, а онаявно порвана. Но главное, произошло это совсем недавно, в противном случаекровать была бы застелена нормально и дыра спокойно пряталась бы под бельем ипокрывалом.

Рыжая кайма более всего напоминала ржавчину. Казалось,кто-то проткнул тугую обивку толстенным ржавым гвоздем.

"Нет, пожалуй, таких толстых гвоздей не бывает, -подумал он, вглядываясь в неровное отверстие,- впрочем, не важно, чемпроткнули, главное, кто и зачем".

Под обивкой был слой белоснежного синтепона, на нем тожеостался ржавый налет. Дыра казалась глубокой. Сергей не поленился лечь на пол ипосветить фонариком в узкую щель под кроватью. Потом, стараясь не шуметь, чтобыне разбудить Эвелину, принялся двигать тяжелую громадину. Усилия его вскоребыли вознаграждены коротким ржавым обломком арматуры и тремя крупными клочкамичерно-белой глянцевой фотографии.

В наступившей тишине до него донесся хриплый бой кабинетныхчасов. Он успел подвинуть кровать на место, спрятать свои трофеи в тумбочку.

В пять минут девятого заверещал домофон и бодрый голосохранника сообщил:

- К вам Плешаков Егор Иванович.

Пока он стоял в прихожей и ждал звонка в дверь, проснуласьЭвелина, босиком вышла к нему и обхватила за шею:

- Солнышко, который час?- Ее горячие губы прижались к егогубам. Запах перегара еще не прошел. От долгого мокрого поцелуя Сергей спасзвонок в дверь.

"Плешаков наверняка ее знает. Очень хорошо, что оназдесь. У начальника охраны будет меньше оснований подозревать неладное. Правда,я понятия не имею, надо ли их знакомить", - пронеслось у него в голове,когда он открывал дверь.

- Какое счастье, что вы не женщина! - хрипло пропела Эвелинаи протянула руку Плешакову. - Я вас узнала, мы, кажется, встречались. Только,пожалуйста, не надо слишком утомлять Стасика деловыми разговорами. Он еще плохосебя чувствует.

- Да, - небрежно кивнул ей Плешь, - я постараюсь. -Здравствуйте, Станислав Владимирович. Еще раз простите, что беспокою вас. Гдемы можем поговорить? - он покосился на Эвелину, которая продолжала висеть уСергея на шее.

- Все-все, - она разжала объятия и, чмокнув Сергея в нос,сказала. - Если не возражаешь, я приму ванну. Обожаю твою джакузи, даженесмотря на чужие лобковые волоски.

- Тапочки надень, - проговорил Сергей ей вслед.

- Я не отниму у вас много времени, - улыбнулся Плешаков,проводив взглядом тощую длинную фигуру.

- Кофе? Чай? - любезно предложил Сергей, пропуская его вгостиную.

- Ничего не нужно, спасибо. Вы должны подписать несколькодокументов, - он уселся в кресло и выложил из портфеля тонкую пластиковуюпапку.

Сергей достаточно хорошо отработал почерк и автографГерасимова. Полковник Райский заверил его, что показывал образцыпрофессиональным графологам, они одобрили его старания, но все-таки рука у негослегка дрогнула, когда Плешь достал из нагрудного кармана и протянул ему"Паркер" с золотым пером. Взяв ручку, он принялся читать документы ив первый момент ничего не понял.

- Здесь, как обычно, все в двух экземплярах. На русском и наанглийском, - объяснил Плешь.

Лихорадочно шаря глазами по строчкам, по многозначнымчислам, Сергей уговаривал себя не спешить и успокоиться. Под пристальнымвзглядом Плеши это было довольно сложно. И все-таки он успел понять, что передним лежат платежные документы. За партию компьютеров, полученную такого-точисла фирмой "Омега", оная фирма переводит банку"Фамагуста", который находится в Никосии, на Кипре, сумму в стопятьдесят тысяч долларов США. На личный счет консультанта по закупленнымобразцам фирма "Омега" переводит семьдесят тысяч в тот же банк.

- Что-нибудь не ясно? - вежливо поинтересовался Плешь, и поего интонации Сергей понял, что Герасимов в подобных случаях нечего не читал,подписывал не глядя.

- Глаза болят,- признался он со вздохом, - простите, ясейчас, мне надо капли закапать,- он отложил ручку, кинулся в кабинет, плотнозакрыл за собой дверь, схватил карандаш и на клочке бумаги нацарапал все цифры,которые успел запомнить. Спрятав бумажку в верхний ящик стола, он спокойновернулся в гостиную.- Да, Егор Иванович, я готов.

Он принялся аккуратно ставить автографы Герасимова. Толстыймизинец Плеши, украшенный перстнем с печаткой, указывал ему нужную графу. Он неспешил, проверяя, правильно ли запомнил длинные ряды цифр, банковскиереквизиты, номер личного счета консультанта и его имя.

Наконец все экземпляры были подписаны. Плешаков аккуратносложил бумаги в папку и поднялся.

- Спасибо, Станислав Владимирович. Не буду вас большеутомлять. Отдыхайте, выздоравливайте.

Сергей проводил его в прихожую, держась за виски имучительно морщась. -Голова раскалывается,- пожаловался он,- какая это все-такигадость, сотрясение мозга.

- Да, - сочувственно кивнул Плешаков, - неприятная вещь.Может, вам не стоит самому садиться за руль в ближайшее время? Давайте я пришлювам шофера.

- Спасибо, - улыбнулся Сергей,- я как-нибудь сам. Не хочетсячувствовать себя совсем уж инвалидом.

- Понятно. Значит, сегодня ночью вы сами встретите своихродителей?

"Оба-на! - рявкнуло в голове Сергея. - Мама с папойприлетают сегодня ночью. Я не мог не знать этого. Как он смотрит на меня, гад,как смотрит. Он сразу что-то почувствовал, но не подал вида? Или нет? Ястановлюсь слишком мнительным. Райский сто раз предупреждал, что я сам недолжен ни секунды сомневаться. Герасимов мог забыть о маме с папой? Дазапросто!"