ты разработала целую программу реабилитации исчезающих видов. Самолично. Спорим, твоя ужасная Сильвия тебя не одобрила. – Ответ он читает на моем лице. – Мел рассказала, что тебе приходится заниматься сбором пожертвований. Наверняка у обитателей «Провиденса» под матрасом достаточно денег, чтобы в десять раз переплачивать за рождественскую вечеринку.

– Это не имеет значения.

– А должно бы. Люди слишком много у тебя берут и слишком мало дают. Постарайся, чтобы Роуз не втоптала тебя в грязь. – Тедди показывает мне свой телефон, чтобы сменить тему. Мелани прислала селфи, на котором она старательно заглядывает в коробку из-под «Клинекса». На Мелани бумажная шапочка медсестры с красным крестом. Тедди восторженно комментирует: – Эта девчонка абсолютно безбашенная!

На какую-то леденящую кровь секунду я уже успела их мысленно поженить. Очень романтическая история для свадьбы. И я сказал ей, что единственный человек, кому я здесь доверяю, – это ты. Так выпьем же за новобрачную!

Но, даже переживая свой самый страшный кошмар наяву, я не теряю способности нормально говорить:

– Но папочкам черепах иногда нужно позволить себе перерыв.

– Я знаю, это странно. У меня никогда не было домашнего животного. – И, не дав мне возможности прояснить вопрос – в детстве он наверняка, если бы захотел, мог получить, например, пони, – Тедди смахивает с лица печальное выражение и разглаживает скатерть. – Что ж, здесь и правда очень шикарно. А остальные мальчики Парлони тоже получали приглашение на бесплатный ланч?

– Сомневаюсь. Думаю, ты особенный. Я хочу сказать…

– Очень особенный. Как мило! – Голос Тедди становится еще теплее. Он берет маленькую булочку и намазывает маслом. – А каким был их последний мальчик?

Я откидываюсь на спинку стула и поправляю столовые приборы:

– Последним был Филипп. Он изучал журналистику и вел блог о кроссовках. Последней каплей для него стал розыгрыш с глажкой нижнего белья.

– Как? Ты имеешь в виду те ветхие леопардовые стринги, которыми они меня постоянно прикалывают? Я находил у себя под простынями кое-что и похуже. – Тедди говорит это так громко, что на нас оборачиваются. – Я свернул их на японский манер до размера спичечного коробка.

– Выходит, при желании ты тоже можешь быть аккуратистом, – смеюсь я.

– После встречи с тобой я начал складывать вещи. Я жил в бардаке всю свою жизнь. Я тоже хочу этикет-пистолет. Я хочу пронумеровать свои пожитки. Расскажи о том, кто был до Филиппа. – Тедди кладет в рот вторую булочку.

Мне трудно сосредоточиться, поскольку под наносной улыбкой я вижу нечто более глубокое и настоящее. Похоже, быть Прескоттом не так легко, как мне казалось.

– До Филиппа был Брайден. Девятнадцать лет, хронический безработный. Бедняга не верил своему счастью, получив эту работу. Радовался, как ребенок. И постоянно маячил перед офисом, путаясь у меня под ногами.

Тедди спрашивает с набитым ртом:

– А как ей удалось его сломать?

– Она притворилась мертвой. Он убежал и больше не возвращался. Похоже, он до сих пор уверен, что она умерла. – Я смотрю на Ренату, которая вместе с Агги над чем-то смеется. – Очень некрасиво с ее стороны. Иногда я спрашиваю себя: она действительно такая злая или прикидывается?

– Мне кажется, она пробовала выкинуть этот номер со мной. Я переключил телик на другой канал. Это помогло запустить ее сердце. А кто был до него? – Тедди начинает намазывать третью булочку и неожиданно замирает. Неужели у меня изменилось выражение лица? – Извини, на меня напал жор. Прости, пожалуйста, мои загребущие руки.

Он кладет разломанную, намазанную маслом булочку мне на тарелку. Хотя я, конечно, могла сделать это и сама. Я еще никогда в жизни не пробовала ничего вкуснее.

– Люку было около двадцати. Он скатился на скейтборде с горы, сбил черепаху и упал. Пытался вчинить «Провиденсу» иск. К счастью, я отмечала все объявленные Люку предостережения. Время и дату, – прожевав, объясняю я.

– Мечта адвоката. Образцовая служащая. – В голосе Тедди слышится одобрение, и мне становится неловко. Пай-девочка. – Еще хочешь? – Его рука зависает над корзинкой с булочками. – Тебе необходимы углеводы. Слава богу, что мне удалось спасти тебя от консервированного супа.

– Да, спасибо. А я спасла твоего отца от судебного иска. Тебе больше денег достанется в наследство. – Я взяла у официанта бокал вина, но пить не стала.

– Пей! – вопит на весь зал Рената.

– В этом я весь. Убиваю время в ожидании наследства, которое мне определенно положено. – Тедди принимается в сердцах намазывать очередную булочку. – Но только через труп Роуз.

Нужно срочно заставить его улыбнуться.

– Браво, Тедди! Мои поздравления дольше всех продержавшемуся помощнику Ренаты и Агги Парлони.

Мы чокаемся, и я делаю глоток вина. Вино ужасно кислое, но пора потихоньку взрослеть.

Я вспоминаю слова Мелани насчет ланча с клиентом. Возможно, будет нелишне поговорить с сыном Джерри о делах.

– Девелоперская корпорация Прескотта и не подозревала о нашем существовании. Не понимаю, с чего вдруг понадобился этот отчет. Ведь о нас практически забыли. – В моем голосе сквозит обида, что не ускользает от внимания Тедди.

– Я все испортил своим появлением, да? – Он ждет ответа и, не получив его, сразу теряет запал. – Она произведет оценку имеющихся активов и задолженностей для презентации на совете директоров. И объяснит, что́ принесет ДКП самую большую прибыль. Если эту гору будет прибыльнее застроить высотками, Роуз так и сделает.

Интересно, какой еще инсайдерской информацией, сам того не подозревая, располагает ее брат?

– Может, она милый человек, питающий слабость к старикам, а?

– В детстве ее любимой игрушкой, вероятно, был бульдозер. – У Тедди непроницаемое выражение лица, и мне это не нравится.

Он берет телефон и демонстративно зевает, положив конец разговору.

– Вероятно? Ты разве не знаешь наверняка? – Я делаю еще один глоток вина. – Может, ты уговоришь ее приехать сюда? Если она все увидит сама…

– Хочу тебя разочаровать. – Он смотрит мне прямо в глаза, и у меня екает сердце. Передо мной абсолютно взрослый мужчина. – Я вряд ли буду тебе полезен в решении дел с Прескоттами. Ты мне нравишься, поэтому я заранее расскажу тебе, как все обернется. Рассчитывать на меня – это дохлый номер. Поскольку никакого влияния в этой семье я не имею.

Я реагирую очень эмоционально:

– «Провиденс» является последним пристанищем немощных стариков, которых нельзя просто взять и выселить в никуда. Стресс может их убить. Неужели тебе на них наплевать?

Тедди смотрит на своих работодательниц, и я вижу искреннее сочувствие в его глазах.

– Мне вовсе не наплевать. Но при всем желании ничем не могу помочь. Роуз этого не допустит.

Глава 11

Прервавший нашу беседу официант подает нам бледный малоаппетитный