Отметь время его прихода и ухода. Никаких неуполномоченных…

– Я знаю, как ты относишься к книге регистрации посетителей, – выкатывает на меня глаза Мелани. – Тебе следовало работать охранницей. Вот твое истинное призвание.

Ужасно обидно, так как мое прошлое свидетельствует об обратном, но Тедди обрывает нить моих воспоминаний.

– Так ты охраняешь вот этих, да? – Он со свирепым видом тычет пальцем в Ти-Эм.

Я сразу понимаю, в чем проблема:

– Не волнуйся. Черепах привезут назад.

Тедди расцветает прямо на глазах, на лице играет ослепительная улыбка, в глазах загораются разноцветные искорки.

– Рад слышать. Очень, очень рад. Спасибо тебе, Рути.

Если ему стало легче, значит и мне тоже. Каким образом мне удается чувствовать его переживания и смену настроения? И неужели придется вечно подавлять в себе желание помогать ему, чтобы снова увидеть улыбку, совсем как сейчас? Похоже, Прескотт-старший опоздал с предупреждением. Он должен был сделать его хотя бы за пять минут до того, как я появилась на автозаправке, одетая как бабуля.

Тедди расправляет плечи, словно после подъема тяжестей:

– Сасаки, я забираю твою начальницу. Пошли, Мидона. Время ланча.

– Поверить не могу, что меня не пригласили, – обиженно пыхтит Мелани, трогая черепаху шариковой ручкой, и, чтобы расставить точки над «i», произносит: – Пф! Здесь меня явно недооценивают. И я вне игры.

– Очень трудно найти хорошего бебиситтера в последнюю минуту, – вкрадчиво говорит Тедди, и Мелани неохотно кивает.

Бедняжка, она куда больше, чем я, заслуживает свою порцию веселья. А у меня есть отличная банка консервированного супа. Я уже раз сто ела такой во время ланча.

– Я получила длинный список заданий от Роуз, так что работы хватит до вечера. Мел, можешь пойти вместо меня. – (Сияющая Мелани хлопает в ладоши, заглушая недовольное урчание в моем животе.) – Желаю вам двоим хорошо провести время.

– О-хо-хо! Ты нарываешься, – хмурится Тедди. – Ведь я тебя предупреждал. У меня строгие инструкции любой ценой вытащить тебя отсюда, даже если будешь вопить и брыкаться.

– Нет! Что такое? – Увидев, как Тедди целеустремленно направляется ко мне, я откатываюсь в кресле назад. – Нет, погоди. Я поеду…

– Правила есть правила. – Тедди берет меня за руки и рывком поднимает на ноги. В его глазах пляшут озорные искорки.

Мне следовало внять предупреждению Джерри и не дать себя ослепить, но все, поезд ушел. Тедди наклоняется, упирается плечами в мой живот, хватает меня под коленками, мощный рывок – и вот я уже болтаюсь над полом, лицом вниз, глаза устремлены на его ягодицы. И я мысленно повторяю: «Ослепленная».

Я сбиваю ногой стаканчик с ручками. Мелани восторженно визжит.

– Нет, нет! – Я вижу перед собой ковер, лоток для почты на столе Мелани, мигающие глаза Ти-Эм, растение в горшке возле двери. – Моя сумка! Моя куртка!

Я в подвешенном состоянии. Чувствую себя маятником и мячиком на резинке. Мелани сует мои вещи Тедди. Я говорю ему в спину:

– Мне нужно приступить к работе для ДКП.

Тедди оборачивается на Мелани:

– Какие сроки?

– Ее помощник уже прислал мне имейл. У нас есть время. Один длинный ланч ничего не изменит. У нас еще встреча по дебиторской задолженности, но, думаю, мы можем перенести ее. На самом деле лично я не ожидаю, что Рути сегодня вернется.

– Я непременно вернусь, – возражаю я.

Но Мелани, на которую мне приходится смотреть снизу вверх, отвечает:

– Я знаю, ты собиралась весь уик-энд работать. Я завтра приду в офис и отработаю с тобой полдня, чтобы тебе не было слишком одиноко. – Наклонившись, она ерошит мне волосы. – Развлекайся.

Субботы для Мелани священны. Обычно она спит до двух часов дня.

– Ох, Мел! Это вовсе не обязательно. – Трудно вести деловые разговоры, когда висишь на плече у мужчины. Я пытаюсь урегулировать ситуацию очень спокойно, не повышая голоса. – Хорошо, Тедди. Посмеялись, и будет. А теперь поставь меня на ноги.

– Я что-то не слышал, чтобы ты смеялась. – Он еще сильнее стискивает мои ноги.

– Тедди, поверни ее в мою сторону, чтобы лицо попало в кадр, – просит Мелани.

Я верещу, как птеродактиль:

– Вы оба покойники! Вы меня слышите? Покойники. – Я пытаюсь ухватиться за дверную раму, но безуспешно.

Единственное, о чем я могу думать, это: что бы сказала Роуз Прескотт, если бы увидела меня сейчас?

– До скорого, Мел, – бросает на ходу Тедди. – Сегодня ты сама себе хозяйка. Я оставляю ее у себя. – Присматривай за моим мальчиком. Он не переносит глютен.

Мы оказываемся на дорожке. Я слышу, как скрипит гравий.

– В черной папке инструкции по процедуре запирания дверей. Включи сигнализацию! Запри дверь! После этого отправь мне сообщение! – истошно ору я.

– Что? Я тебя не слышу.

– Запри…

– Пожалуй, я поработаю в служебное время над Методом Сасаки. Веди себя хорошо. Увидимся завтра. Но не слишком рано.

Теперь жизнь сводится для меня к гипнотическому покачиванию и звуку тяжелых мужских шагов. Наверное, я лежу в коме в палате для умирающих и мне снится лучший сон в моей жизни. Боже, какая классная задница! И как ему удается с такой легкостью меня нести? И почему так удобно лежать у него на плече?

– Ой, я сейчас упаду! – Я хватаюсь за пояс штанов Тедди, когда он делает шаг в сторону, чтобы не раздавить черепаху.

– Не тяни слишком сильно. А не то стянешь их с меня. Расслабься, я не уроню тебя. – Он идет по дорожке и кричит: – Посмотрите на меня, на пещерного человека Тедди! Итак… Роуз устроила тебе веселую жизнь. Мне очень жаль. – Голос Тедди звучит вполне искренно. – Она умеет нагнать страху.

– Ты еще не видел Сильвию.

Я не в курсе их семейных дел, но, скорее всего, Роуз и Тедди – дети Джерри от разных браков.

У меня не укладывалось в голове, почему голос Роуз становится таким холодным, как только речь заходит о Тедди. Ведь он такой… теплый. В прямом и переносном смысле. Когда он перестает раскачивать и подбрасывать меня, я разжимаю руки. И теперь держусь чисто формально. Подъем в гору скоро закончится, и это печально.

– Точно мешок с тряпьем.

Я вижу ноги Ренаты, когда Тедди наконец останавливается. Меня раздражают Рената и припаркованный на ровной площадке автомобиль.

– Мне всегда казалось, что девушкам нравится, когда их сбивают с ног, – поставив меня на землю, произносит Тедди. – Но Рути – исключение.

– Ой да брось! Все девушки одинаковые, – отзывается Рената. – Ты только посмотри на ее розовые щеки.

– Я хочу извиниться за эту парочку, – говорит Агги, как всегда – с чувством собственного достоинства. – По моему глубокому убеждению, они плохо влияют друг на друга. Так