удара точно не сложится. А это признак холодного оружия.

— Эй, я не понял! — Давид удивленно повел бровью.

— Нож! — Игнат продолжал держать руку, непоколебимо глядя на него.

— Ты чего, в натуре?

— Холодное оружие, до двух лет лишения свободы. Да ты знаешь.

— Ну ты и сука, Игнат!

Давид достал нож, расстался с ним.

— Ну вот, хоть по имени назвал, — усмехнулся Жуков.

Он выщелкнул лезвие, осмотрел его, заглянул в открывшееся гнездо в ручке. Не видно следов крови, ни малейших признаков. Но на экспертизу он этот кнопочник все же отдаст. Где-нибудь кровь да осталась. Если этим ножом убили.

— Как же тебя так угораздило ментом стать? — с язвительной усмешкой спросил Давид.

— Ну кто-то же должен вашего брата гонять. Совсем из берегов вышли, беспредел средь бела дня творите.

Игнат с досадой глянул на Лию. Синяков и царапин на теле вроде бы нет, но грязные лапы уголовников прикасались к ней, делали больно. Надо было ноги Талому и Котляру переломать, а потом уже отпустить и смотреть, как они ковыляют.

— Это бакланы беспредел творят, — сквозь зубы процедил Давид.

— А ты вор серьезный?

— Ну, еще не совсем вор. Но серьезный. И беспределом не занимаюсь.

— Я так понимаю, Талый и Котляр не твоя кодла?

— Ага, ты меня еще повесткой на допрос выдерни! — ухмыльнулся Давид.

— Заканчивал бы ты с этими делами.

— Ну вот, уже жизни учить начинаешь!.. Ты уже генерал?

— Всему свое время.

— Вот если станешь… Если доживешь до генерала, тогда можешь учить. Тогда я буду тебя слушать. А так извини!

— Тебе бы до моего генерала дожить.

— А это уж как карта ляжет! Я смерти не боюсь, но давай не будем ее дразнить.

— И все равно спасибо! Что за Лию подписался.

— Лия моя девушка, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал Давид.

— Да ну! — вскинулся Игнат.

— Я, конечно, за нее не держусь, но если вдруг она попросится обратно… А она попросится!..

— Не попрошусь! — качнула головой Лия. — Но вы все равно давайте тут без меня…

Уйти она не успела. С улицы к дому подошла ее мать, худенькая сутулая женщина с морщинистым лбом и выжженными пергидролем волосами. Двигалась она живенько, взгляд бодрый, цепкий, под мышкой стеклянная банка с сахаром.

— Здравствуйте, Татьяна Яковлевна! — Давид стоял с непокрытой головой, но пальцы ко лбу приложил, как будто кепку приподнял — в знак приветствия.

Игнат тоже поздоровался, спокойно, без кривляний. Женщина посмотрела на него, на Давида, вперила взгляд в Лию.

— Все хорошо? — спросила она.

— Все хорошо.

Лия взяла ее под руку и повела к дому. И на Игната глянула с улыбкой. Сейчас вернется. Весело ей, как будто и не похищали. А ведь могли унести в поле, а там виноградники до самого горизонта. Все что угодно с ней могли сделать. И почему Игнат не вырвал ноги грязным уркам?

— Хороша! — глядя ей вслед, цокнул Давид.

— Хороша Маша…

— Но не наша?… — улыбка сошла с губ Давида. — Если бросишь ее, я тебя убью.

— Не убьешь.

— Где ты там сейчас… Туда не поеду. Здесь буду ждать… Я долго ждать могу.

— Как там твоя подружка? Не скучает без тебя?

— А тебе в падлу со старым другом поговорить? — едко усмехнулся Давид.

— Старый друг, новый мент.

— Ну, если ты нормальный мент, то ничего… Как оно там, под погонами?

— Ничего.

— Только не говори, что всю жизнь мечтал преступников ловить.

— Не говорю. Попал в веселые войска, в конвое одно время служил.

— Это ты влип. С такой биографией только в менты.

— Я не жалею.

— Так, погоди, а про какого Петелина ты говорил? — вспомнил вдруг Давид.

— Гену Петелина мы нашли. В пещерах. — Игнат махнул рукой в сторону Михалевки.

— И Котляр его убил?

— Котляр или Талый.

— Ты, извини, конечно, но я не мог их тебе сдать! Они хоть и бакланы, но мне вилы! — Давид приложил к горлу два пальцы.

— Понимаю.

— Никуда они от тебя не денутся… Так, погоди, а зачем они Гену убили?

— А тетю мою?

— При чем здесь тетя Вика? — не понял Давид.

— Гена видел убийцу. Нос к носу с ним столкнулся.

Игнат глянул на Давида. Не амбал, конечно, но руки крепкие, жилистые, такими можно задушить взрослого мужика. А мужик мог и укусить своего убийцу. Футболка у Давида с коротким рукавом, Игнат окинул взглядом его локти и предплечья. Следов от укусов вроде бы не видно.

Глянул он и на его ноги. В брюках он и в туфлях.

— Чего ты смотришь? — насторожился парень.

— Да ничего.

Туфли самые обыкновенные, на подошве могут быть маленькие круги, но это не то. На обрыве он видел относительно крупный круг, такой на подошве мог быть только один.

— Знаю я ваше ментовское ничего!

— Ну а кто его знает, где ты был в момент убийства.

— Я твою тетю убил?… — Давид кивал, с насмешкой глядя на Игната. А в насмешке чувствовались обида и удивление. — Я не мог ее убить. Зачем?

— Все равно ты в списке.

— Мне все равно, какой у тебя там список. Мне все равно, что ты собираешься предпринять. Потому что ты ничего против меня не сделаешь. Потому что я не при делах.

— Очень надеюсь на это.

— Когда ты поймешь, что я не при делах… Эй, чего это я тебе в душу лезу? — хмыкнул Давид. — Ты же мент! У тебя мозги под табуретку причесаны!.. На тебя нельзя обижаться!

— Все сказал?

— Нож отдашь?

— Нет! — отрезал Игнат.

— Зачем он тебе?

— Нужен.

— Думаешь, на нем кровь Петелина?

— А вдруг?

Гену задушили, но, видимо, Давид этого не знал. А может, делал вид, что не в курсе.

— Ну, ну! — фыркнул Давид и, не прощаясь, зашагал к своему дому.

Игнат усмехнулся, глядя ему вслед. Ну все, сцена сыграна, можно уходить.

А вдруг перед Игнатом на самом деле разыграна сцена? Может, Талый и Котляр напали на Лию только для того, чтобы Давид доблестно ее спас. Может, потому он и шатался сегодня от дома к дому, высматривая своих дружков.

— Давид! — окликнул Игнат.

Парень остановился, но поворачиваться к нему не стал.

— А чего ты сегодня за огородами бродил? Кого там высматривал?

— А это ты у Тайки моей спроси, куда ее черти носили!

— Что так?

— Отвянь! — Давид поднял руку и согнул ее, ударив ладонью по локтевому сгибу.

Он ушел, а через несколько минут появилась Лия. Футболка, джинсы, кроссовки, все как вчера.

— Ты больше без меня никуда не ходи! — с укором сказал Игнат.

— Да думала, туда-сюда. Захожу во двор,