По-настоящему развернуться можно было только в Москве. Организуя "тур выходного дня", Варанов каждую неделю отправлялся в столицу на заработки. Соваться в казино высшей категории или в серьезные заведения смысла не было - его бы туда и на порог не пустили. Приходилось обчищать подвальные забегаловки. Скоро на него обратили внимание. Тут Варанов пришел к одной простой истине - даже очень серьезные парни могут оказаться милыми людьми, если не очень жадничать.

Потом казино открыли и в Подольске. Заведение стали посещать люди, которым нравилось щекотать себе нервы. Игнатий заметил, что разница между, скажем, иностранцами и русскими только в том, что наши из славянского максимализма готовы проиграть последние штаны. Заметил также, что бизнесмены сильно не проигрываются. Если человек зарабатывает свои две тысячи долларов, то страдает, когда их проигрывает. А те, которые снимают сливки, - проиграют две тысячи, а на другой день кому-нибудь поставят утюг на живот, возьмут четыре тысячи и снова играют.

Баранову вспомнился один клиент, который вот уже два года каждый день проигрывал по тысяче-полторы. Кричал, ревел, а потом тихо смывался.

Назавтра приходил "отбиваться" и опять проигрывал.

Промучившись в кошмарах первую ночь после убийства, Варанов на следующий день решил начать новую жизнь.

"Черт побери, все никак не выходит из головы Генка, - думал игрок. - Почему он покраснел?

Для чего ему нужны деньги? Где мне раздобыть хоть стольник?"

Игнатий вымыл и сдал все бутылки, которые накопились у него за несколько месяцев. Получилась сумма достаточная для того, чтобы зарядить игральный автомат на десять минут игры. Этого достаточно, чтобы утроить сумму. На жизнь в ближайшее время хватит.

"Только бы не забрали в ментовку из-за Огородниковой, - постоянно вертелась в голове мысль. - Не мог же, в самом деле, я ее убить. Даже по пьянке..."

Для начала Варанов пошел в небольшой кинотеатр, в котором располагались игральные автоматы. Зарядил автомат всего на шестьдесят рублей. Да и денег больше не было. Через полчаса игры он позвал парня, который обслуживал клиентов, и велел снять показания.

- Уходишь? - недовольно спросил парень.

Всякий раз, когда Варанов нуждался в деньгах, он приходил сюда и без труда выигрывал.

Поэтому его здесь не любили.

Имея на руках сто восемьдесят рублей, Варанов снова попил пива и завернул в детское кафе, которое переоборудовали под игральный зал.

Здесь он вначале быстро и крупно проигрался, но один знакомый одолжил ему десять долларов, что дало ему возможность не только отыграться, но и довести сумму выигрыша до трехсот шестидесяти. Но это были мелочи.

Варанов вернулся в кинотеатр, но сразу играть не стал. Он обратил внимание, что возле одного из автоматов толпятся парни.

- Что, жрет? - спросил он у одного рядом стоящего.

- Со вчерашнего вечера, - тоскливо сказал парень, - я всадил в него двести баксов.

- Сейчас я его накормлю...

Варанов дожидался около часа, пока ни у кого из присутствующих не стало денег - каждый вкладывал в аппарат свои деньги в надежде сорвать куш; все знали, что автомат, накопив достаточную сумму выигрыша, начнет "сбрасывать", то есть давать возможность выиграть...

Он зарядил автомат на все триста шестьдесят. Во время игры он больше надеялся на интуицию. Он даже мог предаваться воспоминаниям.

После того как его "ушли" из милиции и он очутился на улице, друзья привели его в игральный зал и показали одного заезжего игрока, настоящего профи... Владельцы отключали автоматы, когда тот переходил из одной игровой точки в другую. Теперь Игнатий сам стал таким. Но его не радовала свита из восхищающихся им мальчишек.

Здесь, в Подольске, все знакомые и полузнакомые называли его Везунчиком.

Почему он выигрывал?

Игнатий этого и сам толком не знал. Может, потому, что у него не было причуд, подобно той, которая была у одного клиента, который, играя в рулетку, все время ставил сто двадцать три доллара на один номер и все время проигрывал. Спускал все деньги и уходил ни с чем.

Правда, Везунчик рулетку не любил. Однажды он был свидетелем, как более десяти раз подряд выигрывало "красное", а когда он поставил на "черное" крупную сумму, то тут же проиграл.

Остальные деньги тогда поставил на тридцать номеров из тридцати шести и снова проиграл. Больше денег у него тогда не осталось. Он понимал, что в рулетке есть какая-то своя тактика, надо помнить очередность номеров, следить за клиентурой... Варанов также понимал, что на автоматах ему везет больше. Рулетка для него была страшнее атомной войны.

* * *

Уборщица казино Елизавета Ивановна Петрунина в десятый раз рассказывала своей соседке Викентьевне об убитой. Викентьевна охала и ахала, пила валерьянку и сочувствовала подруге, которая перенесла такое тяжкое испытание - обнаружила труп.

Из сумбурных рассказов Викентьевна никак не могла понять одного - что за молодой человек объявился рано утром в казино и почему преступник засунул в рот убитой ни в чем не повинную птицу. Подруга несколько раз расспрашивала Елизавету Ивановну об этом утреннем визитере, но та начинала рассказывать сначала и опять запутывалась.

- Так говоришь, Степаныч пошел по газеты...

- Да... Он всегда ходит. Покупает "Правду", "Виадук", "Московский...

- Хорошо, а ты что делала в это время?

- Известное дело, - удивилась такой непонятливости подруги уборщица, - иду под лестницу...

- А дверь что, не заперта?

- Как не заперта? Она всегда заперта. Степаныч ее запирает всегда.

- Нет, Лизавета, - вздохнула Викентьевна. - У тебя ключи от казино этой есть?

- Нет ключей, зачем мне ключи от казино?

- Значит, дверь тебе отпер Степаныч?

- Да.

- И пошел по газеты?

- Да.

- А дверь запер?

Уборщица Петрунина тупо уставилась на подругу.

- Вестимо дело - запер.

- За собой, да?

- Да.

- А как же вошел в казино молодой человек, о котором ты мне рассказываешь?

- Какая ты непонятливая. С милицией, милка.

- Как же с милицией, когда ты говорила, что милиция приехала около восьми часов, а ты первому, кому рассказала об убитой, так этому молодому человеку, который, как ты говорила, уже стоял в фойе казино?!

- Да, был, стоял...

- Да как же он мог войти в казино, если дверь-то была заперта?

Елизавета Ивановна ошарашенно посмотрела на подругу.