– Через два дня я жену и дочь отправил отсюда. Старуха в больницу слегла, язык у нее отнялся. Нотариус приехал и сказал, что не уверен в ее дееспособности и доверенность на дом не стал оформлять… Вот пью… И квартиру продаю. А с работы уже уволился. Вот так мы теперь тут живем, Лешка… Как при фашистах!

…Самым сложным было уговорить Огра остаться дома. Пес смотрел с таким отчаянным выражением в глазах, словно хотел, но не мог объяснить, что ни в коем случае нельзя его дома оставлять. Антон хмурился, но втолковывал, повторяя по десять раз подряд слово «охранять» и тыкая пальцами в свою машину… Наконец, убедившись, что Огр согласился остаться и охранять, Антон использовал испытанный трюк с двусторонней курткой, капой под зубы и расширителем в ноздри. Лицо мгновенно стало неузнаваемым, походку тоже изменил… Для того, чтобы трюк сработал, нужно исчезнуть, и Антон исчез в лесу, пробравшись через отодвинутую в сторону доску в заборе соседнего участка. Через сорок минут на противоположной опушке леса он привел себя в порядок, восстановил дыхание после непрерывного бега, дал отдохнуть ногам, а потом направился в город.

Харитоново как город строился и развивался стихийно, никаких градостроительных и архитектурных планов развития раньше не существовало. И теперь существовало немало коротких путей перемещения между улицами, минуя перекрестки. И все равно Антону понадобилось почти полчаса, чтобы найти нужный дом и сараи возле него. Дверь сарая была приоткрыта, а внутри горел свет.

Не находится ли предприниматель под наблюдением. В противном случае все ухищрения Антона окажутся напрасными. И только внешним осмотром слежки не установишь. Существует масса способов размещения наблюдателей или аппаратуры. Хотя насчет аппаратуры Антон очень сильно сомневался. Не то место и не те люди. А вот на верхних этажах в четырех подъездах двух соседних домов наблюдатели могли быть. И в какой-нибудь квартире тоже. Одна машина стояла поодаль с тонированными стеклами, но в ней Антон никого не увидел.

Была у Антона еще одна идея чисто психологического характера. Если ты не можешь удалить гипотетического наблюдателя, то его можно по крайней мере отвлечь. А за секунды пробежать восемь метров Антон мог. Это расстояние от ближайшего угла до двери сарая Ковригина.

– Эй, пацан, – Антон остановил мальчишку лет тринадцати. Вид у подростка был самый что ни на есть хулиганистый, и объяснять ему причины своей выходки долго не придется. – Слышь, «стольник» заработать хочешь?

– Хочу, – мгновенно отреагировал пацан и с интересом посмотрел на Антона. – А че надо?

– Козла одного напугать! Петарду бросить в нужное время и смыться. Сможешь?

– Легко!

Антон достал из кармана небольшой цилиндрик самодельной шумовой гранаты, вытянул спрятанный под фольгой фитилек и вручил пацану зажигалку. Они сверили часы (по мобильным телефонам), и пацан отправился в указанное место, чтобы через десять минут бросить «петарду» под припаркованную машину с тонированными стеклами.

Вреда никому от этой хлопушки не будет. Будет шум и дым, будет немного нервов у хозяина и прохожих. Тем более что на улицах и людей-то почти нет. И старушек у подъездов тоже. Зато любой наблюдатель сразу повернет голову на этот звук и дым. Пара-тройка секунд полного отвлечения внимания будет обеспечена.

Антон ждал на исходной позиции, моля только об одном – чтобы никого не хватил инфаркт. Наконец время вышло. Не подвел бы пацан… Нога на упоре, рука держится за угол крайнего сарая. Наконец «петарда» шарахнула, и мгновенно ей стали вторить сигнализации машин и бешеный лай окрестных собак. Рывок, и Антон влетел в сарай, чуть не сбив с ног самого хозяина.

– Что такое? – с вытаращенными глазами спросил Ковригин. – У меня посуда с полок попадала.

– А… да так, – пожал плечами Антон, беря предпринимателя за локоть и уводя в глубь сарая. – Пацаны балуются. Совсем распоясались.

По настоянию Антона Ковригин запер дверь изнутри, потушил свет, и они уселись на старых стульях, проговорив почти два часа. Олег Николаевич оказался человеком понятливым, последние события оказали свое воздействие. Он не стал допытываться, кто такой Антон, из какой он организации и зачем ему все это нужно. Так надо, и все.

– Зачем вам это знать? – убеждал Антон собеседника. – Что вам это знание даст? Ничего. А у меня будут проблемы, если вас кто-то начнет расспрашивать с пристрастием обо мне и о нашем разговоре. Не было меня, не встречались мы, кроме как вчера на выселках, не разговаривали. Верите мне, что я ваш союзник? Верите. На этом и остановимся.

И Ковригин рассказал свою историю. Всю, в деталях, и с фамилиями людей, и с описанием внешности тех, чьих фамилий он не знал. И по датам, и по фактам. Правда, Ковригин не знал, что его рассказ записывается на диктофон, что Антон спровоцировал предпринимателя на то, чтобы тот сам назвал свое имя и свою фамилию. Так ценность этой записи была выше, так она переставала быть анонимной, так эта запись уже балансировала на грани оперативной информации и косвенной улики для следствия и суда.

Антон одобрил, что Ковригин отправил из города жену Марину и сына-инвалида Максима. Несмотря на то что предприниматель выполнил все требования коммерсантов, те могли узнать об этой беседе и попытаться его наказать. А так он рисковал только собой.

– Значит, Павел Рублев, – снова спросил Антон. – Он точно бывший полицейский?

– Участковым был. А в помощниках у него всякая шваль, вплоть до уголовников.

– Хорошо, поясните еще раз: вы уверены, что начальник местной полиции Портной знает обо всех этих преступлениях и не принимает мер?

– Он не просто знает и не принимает мер, – начал злиться Ковригин. – Я уверен, что он самый главный бандит тут и есть. С тех что взять – они предприниматели, они за прибыль бьются. И чужими руками. А он у них главный исполнитель по очистке побережья.

– Это вы уже говорили про предпринимателей, – мягко остановил Антон Ковригина. – Конкретнее об отношениях Рублева и Портного…

– Да видел я их вместе! Пару раз точно. С месяц назад, когда Портной на машине от конторы своей отъезжал, а Рублев подошел, и они несколько минут разговаривали. Портной из машины не выходил, с сиденья говорил, а тот по-свойски на дверку облокачивался. Я такие вещи замечаю. А потом еще видел, как на месте аварии Рублев подходил к Портному. Это примерно месяца два назад было, когда на трассе ДТП серьезное случилось. Тогда и Портной выезжал на место. Я мимо проезжал на машине и видел. Рублев в полиции уже давно не работал, а топтался там…

– Что с вами? – спросил Антон, увидев, что Ковригин замер, потирая лоб ладонью.

– Как же я сразу-то не вспомнил, не подумал… А оно ведь вон когда началось… все это.

– Ну-ка, ну-ка, подробнее. Что вы вспомнили?

– Тогда ведь в этом ДТП на дороге погиб Беклемишев.

Ковригин произнес это так, как будто сказал о чем-то таком значимом, таком удивительном, что все должны были сразу ахнуть.