Преемником Бахрама на руководящем посту в Бани-ясе стал другой перс – Исмаил, который продолжил его политику и деятельность. Визирь аль-Маздагани также оказывал поддержку исмаилитам. Но вскоре этому настал конец. За смертью Тугтигина в 1128 году последовала антиисмаилитская реакция, аналогичная той, которая началась после смерти Рыдвана в Алеппо. Здесь тоже инициатива исходила от префекта города Муфарридж ибн аль-Хасан ибн аль-Суфи, рьяного противника сектантов и врага визиря. Поторапливаемый префектом, а также военным правителем Юсуфом ибн Фирузом, сын и наследник Тугтигина Бури готовился нанести удар. В среду 4 сентября 1129 года он его нанес. Визирь по его приказу был убит на дневном приеме при дворе, его голова отрублена и выставлена на всеобщее обозрение. По мере распространения вестей об этом событии городское народное ополчение и толпа напали на ассасинов, которых принялись убивать и грабить. «К утру следующего дня кварталы и улицы города были очищены от батинитов [исмаилитов], и собаки лаяли и грызлись из-за их тел». Число ассасинов, убитых в этой стычке, один летописец оценивает в 6000 человек, другой – 10 000, а третий – 20 000. В Баниясе Исмаил понял, что его позиция непригодна для обороны, сдал крепость франкам и бежал на подвластную им территорию. Он умер в начале 1130 года. Часто повторяемая история о заговоре визиря и ассасинов с целью сдать Дамаск франкам покоится на одном-единственном и не очень надежном источнике, который можно не принимать в расчет как выдумку и злую сплетню.

Бури и его помощники приняли тщательные меры предосторожности для защиты себя от мести ассаси-нов: носили доспехи и ходили в окружении хорошо вооруженной охраны, но это не помогло. Сирийская миссия была, по-видимому, временно дезорганизована, и удар был нанесен из мозгового центра секты – Аламута. 7 мая 1131 года два перса, которые, переодевшись турецкими солдатами, поступили на службу к Бури, убили его. Они названы в списке убитых, хранившемся в Аламуте. Ассасины были сразу разрублены на куски охраной, но Бури умер от ран на следующий год. Несмотря на такой успех, ассасины так и не вернули себе свое положение в Дамаске, да и на самом деле в таком строго правоверном городе они практически и не могли надеяться на это.

В этот период ассасины воевали и с другим врагом, помимо турок. В их глазах халиф-Фатимид, который по-прежнему правил в Каире, был узурпатором; и их священным долгом было изгнать его и установить власть имама из рода Низара. В первой половине XII века в Египте произошел не один бунт низаритов, и все они были подавлены, а правительство в Каире уделяло большое внимание борьбе с низаритской пропагандой среди своих подданных. Халиф аль-Амир издал особый рескрипт в защиту притязаний своего рода на право наследования власти и в опровержение притязаний рода Низара. В любопытном приложении к этому документу рассказывается история, которая, когда посланец Фатимидов прочел ее ассасинам в Дамаске, вызвала волнение и настолько впечатлила одного из них, что он направил ее своему руководителю, а тот добавил опровержение на свободном месте в ее конце. Низариты зачитали это опровержение на встрече со сторонниками Фатимидов в Дамаске. Каирский посланник попросил у халифа помощи в написании ответа на опровержение и получил аргументы, какие могли ему предоставить мусталиты. Эти события можно связать со смертью от руки ассасина в Дамаске в 1120 году человека, который якобы шпионил за ассасинами для правительства Фатимидов.

Ассасины также использовали более сильные и характерные для них аргументы против своих соперников-Фатимидов. В 1121 году аль-Афдал, главнокомандующий вооруженными силами Египта и человек, в первую очередь ответственный за лишение Низара права наследования, был убит тремя ассасинами из Алеппо. В 1130 году сам халиф аль-Амир был заколот в Каире десятью ассасинами. О его ненависти к низаритам было хорошо известно, и рассказывают, что после смерти Бахрама его голова, кисти рук и кольцо были отвезены одним местным жителем Вади аль-Тайм в Каир, где за них он получил награду и почетные одежды.

Мало что известно об отношениях ассасинов с франками в этот период. Рассказы в более поздних мусульманских источниках о сотрудничестве исмаилитов с врагом, вероятно, являются отражением менталитета более позднего времени, когда священная война за ислам заполнила умы большинства мусульман на Ближнем Востоке. В это время самое большее, что можно сказать, это то, что ассасины разделяли общее безразличие мусульман в Сирии к религиозным разногласиям. О жертвах кинжалов фидаев среди франков ничего не известно, однако по крайней мере в двух случаях вооруженные отряды ассасинов вступили в конфликт с армиями крестоносцев. С другой стороны, бежен-цы-ассасины из Алеппо и Банияса искали убежища на землях франков. Сдача Банияса франкским, а не мусульманским правителям, когда его пришлось оставить, была вызвана, по всей вероятности, чисто географическими соображениями.

Следующие двадцать лет связаны с третьей – и успешной! – попыткой ассасинов обзавестись крепостями-базами в Сирии – на этот раз в Джебель-эль-Бахри, что находится к юго-западу от места их первой попытки в Джебель-эль-Суммаке. За их воцарением там последовала безуспешная попытка франков захватить контроль над этим регионом. В 1132–1133 годах мусульманский владыка Кахфа продал ассасинам горную крепость Кадмус, отвоеванную у франков в предыдущем году. Через несколько лет его сын уступил им сам Кахф в ходе борьбы со своим двоюродным братом за право наследования. В 1136–1137 годах гарнизон франков в Харибе был изгнан группой ассасинов, которым удалось вернуть ее себе после того, как их временно вытеснил оттуда правитель Хамы. Масьяф – самая важная из цитаделей ассасинов была захвачена в 1140–1141 годах у правителя, назначенного Бану Мункидхом, который купил этот замок в 1127–1128 годах. Другие замки ассасинов – Хаваби, Русафа, Кулайа и Маника – были, вероятно, обретены ими приблизительно в это же время, хотя мало что известно о дате или способе их получения.

В этот период тихой консолидации ассасины не произвели никакого впечатления на внешний мир, и, как следствие, о них почти ничего не говорится в летописях. Известны очень немногие их имена. Покупателя Кадмуса звали Абуль-Фатх – это был последний главный даи до Синнан ас Абу Мухаммеда. Лидер курдских ассасинов Али ибн Вафа сотрудничал с Раймундом Антиохским в войне с Нур ад-Дином и погиб вместе с ним на поле боя в Инабе в 1149 году. За эти годы есть письменные упоминания лишь о двух убийствах. В 1149 году Дахак ибн Джандал, правитель Вади-аль-Тайм, пострадал от мести ассасинов за успешное сопротивление Бахраму в 1128 году. Спустя год или два они убили Раймунда II, графа Триполи, у ворот этого города – это была их первая жертва из числа франков.

О политике, проводимой ассасинами в эти годы, можно составить лишь самое общее представление. К владыке Мосула Занги и его роду они могли испытывать только враждебные чувства. Правители Мосула всегда были среди самых могущественных турецких принцев. Контролируя линии коммуникаций между Сирией и Персией и имея дружеские отношения с правителями-Сельджукидами на Востоке, они были постоянной угрозой положению ассасинов, которое ухудшалось из-за их периодически повторявшихся попыток проникнуть в Сирию. Мавдуд и Бурсуки уже были убиты. Зангидам уже не раз угрожали. Когда они в 1128 году оккупировали Алеппо, опасность, которую они представляли для исмаилитов, стала более неприкрытой. В 1148 году Нур ад-Дин ибн Занги отменил шиитские формулировки, до той поры используемые при созыве на молитву в Алеппо. Этот шаг, который вызвал сильное, но безрезультатное возмущение среди исмаилитов и других шиитов в городе, дорос до открытого объявления войны еретикам. В тех обстоятельствах нет ничего удивительного, что отряды ассасинов воевали в одном строю с Раймундом Антиохским, единственным в то время лидером в Сирии, который мог оказать эффективное сопротивление Зангидам.