Закрыв помещение в подвале, Вернер вернулся наверх. Там у него стоял шкаф с десятками совершенно одинаковых коробок. Открыв одну из них зубами, он извлек оттуда телефон, вставил сим-карту из мобильного, который разбил об стену, и хотел было поставить его на зарядку, когда аппарат зазвонил и завибрировал прямо у него в руках. Яростно ругаясь, Иствуд принялся настаивать на том, чтобы проблема была решена как можно скорее. Больше мириться с отсрочками он был не намерен и постепенно терял терпение, будь оно все неладно. Вернер спокойно вытерпел недовольство босса. Оно его даже порадовало. Когда шторм на другом конце линии улегся, он мягко напомнил, что, поспешив, они рискуют снова потерять след списка и что события должны разворачиваться в строгом соответствии с планом. Иствуд опять раскричался. Судя по всему, у них слишком мало людей в поле, а Белла, по всей видимости, находится в весьма необычном для нее состоянии. И проблема заключается в том, что она не знает всей истории и очень огорчается из-за того, что ее держат в неведении и ведут через всю операцию за ручку, как маленького ребенка.

Вернер ответил, что все это они уже проходили, а поскольку миссия крайне необычная, Белла должна знать ровно столько, сколько необходимо. Иствуд согласился с ним. Он согласился бы сразу, но на данный момент давление достигло критической точки, поэтому он просто приказал Вернеру отложить все остальное и тащить свою задницу в Прагу, или куда ему покажется более уместным, и даже не думать возвращаться без списка. А затем добавил, что к нему уже летит вертолет. Он отвезет его в аэропорт, где на взлетной полосе стоит принадлежащий Институту реактивный самолет, готовый к вылету, поэтому у него есть десять минут на то, чтобы собраться, и если он вернется без того, что должен привезти, лучше ему не возвращаться вообще.

Вернер чувствовал себя кошкой, проглотившей канарейку. Иствуд отреагировал в точности так, как он и хотел. Взяв со стола другой телефон, он отправил текстовое сообщение и подхватил чемодан, стоявший у двери.

Спустя час он уже был в воздухе.

Криста размышляла над тем, как поступить с преследователями. Чарльза их присутствие, похоже, не слишком заботило. Видимо, он ожидал чего-то подобного.

— У меня сложилось впечатление, что те двое, которые сели нам на хвост, от нас не отстанут, — произнес он. — Если бы они собирались нам навредить, то шанса бы не упустили. Чего они хотят на самом деле? Готов спорить, что им нужно выяснить, куда мы направляемся. Возможно, они даже намерены нас защищать. Как бы там ни было, тот здоровяк больше похож на телохранителя, чем на убийцу: одни мышцы и ни капли мозгов. Я всегда представлял себе, что наемник должен выглядеть иначе, ну, умнее что ли и в глазах больше света.

— Я бы на вашем месте не была так уверена. Мы не знаем, не эти ли люди убили полицейского, который вас охранял, не говоря уже о человеке с папкой. Откуда нам знать, что они не запутывают следы, прежде чем добраться до вас? Мы даже не знаем, был ли как-то связан с ними тот человек, который убил Иона Попа. Почему они позволили нам уйти?

— Если они сейчас в поезде и едут туда же, куда и мы, то они знали, куда мы направляемся, еще до того, как сели в поезд, и хотят выяснить, что мы намерены делать. Как видите, они держатся на расстоянии, поэтому я все же думаю, что если бы они хотели убить нас, то решили бы эту небольшую проблему еще в Румынии. Зачем рисковать и садиться в международный поезд? Даже не знаю, что и сказать на этот счет. Меня не оставляет странное ощущение, что мы оказались в тисках конфликта между двумя группировками и что обе стороны решили на время оставить нас в покое.

— Потому что вы — избранный? — уточнила Криста.

Зная, что этот вопрос может вызвать подозрения, она машинально положила руку на рукоять пистолета, лежавшего в одном из карманов ее свободных брюк. Он был по-прежнему на месте.

— Насколько хорошо вы знали агента Попа?

— Практически не знала. Мы познакомились неделю назад. Общались с ним немного.

— И тем не менее он согласился помочь вам похитить меня задуманным вами способом?

Криста слегка растерялась. Действительно, согласие Попа приехать в отель, чтобы помочь Чарльзу сбежать, не слишком согласовывалось с его обязанностями агента секретной полицейской службы.

По всей видимости, ее тщеславие заставило списать это на счет собственного очарования, перед которым агент якобы не мог устоять.

— Рано или поздно нам придется поспать. — Чарльз решил сменить тему. — Вчера вечером я немного подремал, а вы не смыкали глаз уже более суток.

— Это часть моей подготовки. — На этот раз голос Кристы прозвучал уверенно. — Выспаться мы успеем, однако спать придется по очереди. — Сделав первый глоток горячего кофе, она поморщилась. Чарльз рассмеялся.

— Этот кофе — как ужин по-американски. Типичный для поезда.

По наблюдениям Чарльза, даже несмотря на модернизацию поездов бывших стран соцлагеря, их вагоны-рестораны словно остались в прошлом. Они выглядели в точности так же, как и двадцать пять лет назад. Как будто Берлинская стена все еще стояла на месте. Столики располагались так же, прежними остались скатерти и тарелки, и официанты тоже, и хотя старики по большей части ушли на пенсию, их сменили их бывшие ученики. Казалось, ничто не может на них повлиять — ни сейчас, ни когда бы то ни было еще. Их манеры оттачивались годами, и с тех пор ничего не изменилось. Все было по-старому, и Чарльзу казалось, что даже молодые официанты, вроде того, который обслуживал их столик, на лету подхватывали прежний стиль.

— Мы должны понять, насколько реальна эта история с библией. — Он вернулся к вопросу, который волновал их больше всего. — Нам необходимо вплотную заняться историей и соединить части головоломки. Но вам придется проявить терпение.

— Я буду послушной девочкой, — улыбнулась Криста. — Просто считайте меня одной из не самых блестящих студенток.

Несмотря на эти слова, Криста всегда отличалась сообразительностью и сразу поняла: профессиональная деформация у Чарльза настолько велика, что всякий раз, когда он что-то объяснял, он стремился делать это идеально. Ему казалось, что все детали важны, и он был склонен возвращаться к ним не единожды. Если бы его спросили, он ответил бы, что движется по спирали и в конечном итоге всегда перемещается вперед. Все курсы и лекции он строил на предпосылке, что люди, которым он их читает, не знают абсолютно ничего, поэтому их нужно ознакомить с картиной в целом: чисто стратегическое предположение. Никто не может знать все, поэтому нет смысла смотреть на аудиторию свысока.

Кроме того, такой метод оказался высокоэффективным. Часто, самыми разными способами возвращаясь к ключевой информации, он давал возможность отлично усвоить тему. Те его студенты, которые внимательно слушали профессора, заканчивали курс, твердо выучив урок. Используя навыки из сферы маркетинга и коммуникаций, он подавал данные очень интересными способами: нагнетал напряжение, бросал короткие шутки, прибегал к парадоксам и неожиданным поворотам событий, выстраивая сюжетные точки, как это называется в теории повествования. Подготавливал он их скрупулезно, использовал эффективно и не собирался поступать на этот раз по-другому.