– У мага-погодника и магички-природницы родилось дитя с Даром, отличным от родительского? – удивился Эйнор.

Наблюдательный! Вроде бы улыбается так непринужденно, легкомысленно, но сразу заметил несоответствия в моем рассказе.

– Я слышала, так бывает, – делая вид, что смутилась, и опуская глаза вниз, ответила ему с такой же милой улыбкой. – А вы, мастер Эйнорран, унаследовали свой Дар от матери? Ведь его величество, насколько мне известно, владеет стихией огня и магией внушения, но не способен левитировать предметы…

Брату принца не понравилось, что я попыталась перевести разговор на его собственные способности.

– О да, моя мать была одаренной, как и отец, – нехотя признал он. – В ее роду были маги-портальщики, но сама она могла лишь перемещать из одного места в другое неживые предметы не тяжелее почтового свитка.

– А как сейчас поживает ваша матушка? – тут же задала я следующий вопрос. И снова попала в точку: говорить о матери бастард явно не хотел.

– Матушка благополучно здравствует и тихо проживает в имении моего приемного отца, барона инг Силента. – сообщил он и тут же поспешил заговорить о другом: – Приходилось ли вам раньше наблюдать фейерверки, мистрис инг Сельтон?

– Да, граф Сеймур Монтойя всегда устраивал их у себя в Анттрефе в последний день осенней ярмарки.

– Замечательно! Но таких фейерверков, как у нас в академии, вы наверняка еще не видели. Хотите, я проведу вас на крышу обсерватории? Оттуда они будут смотреться намного лучше, чем со ступеней ректорского корпуса.

– О, я думаю, Беньямину, Леонарду и Луизанне ваше предложение очень понравится! – я сделала вид, что не заметила желания бастарда увести меня от друзей. Что-что, а играть в недомолвки и непонимание в небольших селах умеют не хуже, чем при дворе!

Эйнорран нахмурился:

– Я надеялся, что мы пойдем с вами вдвоем, Орнелла! Это ведь так романтично: вы, я, высокое звездное небо и расцветающие в небе яркие соцветия салюта!..  Давайте сбежим от всех, и это небольшое приключение станет нашей с вами тайной? – к концу этой прочувствованной речи парень снова улыбался.

Его улыбка обещала много больше, чем невинное любование огненным представлением. Большой палец бастарда медленно поглаживал внутреннюю сторону моей ладошки, улыбка стала томной и соблазнительной, а взгляд потемнел, намекая на мужской интерес.

Наверное, окажись на моем месте мистрис Жисселия или одна из ее подруг – они сразу бы ответили согласием. Еще бы! Кто из юных дев откажется принять ухаживания сына императора? Пусть даже внебрачного, но зато – одаренного мага?

Вот только я не собиралась подводить своих друзей, отца, кураторов и заставлять их метаться по академии, гадая, куда я запропастилась. А еще… пусть я пока не могла понять, кто мне нравится больше – мой напарник или наш загадочный куратор, скрывающий свою внешность за иллюзией, но для Эйноррана в моем сердце места точно не было! Ни уголка!

Внутренний голос – особое чувство, позволяющее предугадать истину, подсказывал мне, что интерес бастарда ко мне не настоящий. Парень просто преследует какие-то свои цели и хочет воспользоваться мной, как пешкой в игре. Нет уж! Этого я ему не позволю!

– Извините, мастер инг Адри. Я не могу принять ваше приглашение, – склонилась я в поклоне перед бастардом: танец как раз закончился. – Мы с друзьями условились, что не будем разлучаться без крайней необходимости.

– Понимаю, – кивнул Эйнорран, хотя было видно: мой ответ его совсем не обрадовал. – В таком случае, давайте хотя бы перейдем на «ты». Зовите меня просто – Эйнор. И – я приглашаю на крышу обсерватории всю вашу дружную четверку!

– Хорошо, Эйнор. Ты тоже можешь звать меня по имени. А Беньямин и Лео с Лу наверняка будут рады твоему предложению. – Я послала парню очередную милую улыбку и вместе с ним подошла к своему батюшке, возле которого уже стояли Леонард и Луизанна.

Вскоре к нам присоединился и Бен.

– Следующий танец ты отдашь мне, Нель! – воскликнул горячо принц. – А потом я хочу уйти отсюда – куда угодно, лишь бы не видеть этих приторных, как патока, улыбок и не слышать придушенного лепета «ах! Ваше высочество!»

– Жаль, что ты так мало ценишь желание молодых аристократов подружиться с тобой, Беньямин, – хмыкнул Эйнорран. – Однажды они займут места своих родителей и станут опорой трона.

– Опора трона – преданные ему маги и воины, а еще лендлорды, которые, если ты не заметил, почти не бывают во дворце, а не придворные лизоблюды, готовые ради теплого местечка выцарапать друг другу глаза и выпустить кишки!  – вспыхнул Бен.

Понимая, что этот спор идет между братьями уже не в первый раз, я легонечко сжала локоть напарника:

– Ты хотел пригласить меня на танец, Беньямин! – напомнила ему негромко.

– Да, Нель! Идем! – принц перехватил мою ладонь и повел в круг.

Эйнор с напряженной улыбкой смотрел нам вслед.

...Танцевать с Беньямином было восхитительно приятно! Он двигался не менее грациозно, чем его старший брат. Только, в отличие от Эйноррана, не лапал меня взглядом, не обливал с ног до головы сладкими улыбками и словами. Даже разные танцевальные па он исполнял не красуясь, а словно бы мимоходом, и от этого они получались намного более естественными.

– Как же хорошо с тобой, Нель! – пройдя первый круг, заявил Бен. – Мы с тобой танцуем уже две минуты, а ты еще ни разу не вздохнула томно, не хлопала ресничками и не пыталась прижаться ко мне…

– Ну, я могла бы… – мне захотелось немного поддразнить слишком уж серьезного Бена.

– Да?.. – принц немного растерялся. – Зачем вы, девушки, это делаете?

– Это называется флирт, Беньямин. Как, не выходя за рамки приличий, ну или выходя совсем чуть-чуть, дать мужчине понять, что он тебе интересен?

– Значит, если ты со мной не флиртуешь – я тебе не интересен? – тут же надулся напарник. – Ну, благодарю, Нель.

– Я вижу, что тебе сейчас не до флирта, Бен, – мне и в самом деле казалось, что мысли напарника заняты совсем другими проблемами. – И, знаешь, мне тоже неспокойно и есть над чем поразмыслить...

Произнеся эти слова, я невольно покосилась на Эйноррана, который теперь танцевал с Луизанной. Бен заметил мой взгляд.

– О чем вы говорили с Эйнором? – поинтересовался он.

– О том, откуда я родом, и кто мои родители. О его матери. Правда, о ней он не очень охотно рассказывал…

– Да, для брата это болезненные воспоминания, – с сочувствием произнес Бен.

– Почему? Он ведь жил с ней до пятнадцати лет, да? И считался сыном барона инг Силента. Только потом император признал его своим сыном.

– Да, Нель. Вот только… я слышал, что ни отчим, ни собственная мать не интересовались им. У Эйнора есть младшие брат и сестра – родные дети барона. Вот их любили и баловали…