Главным препятствием, с которым сталкивались все крестоносцы, была хроническая нехватка людей. Мудрый предводитель грамотно выстроил бы имевшиеся в наличии силы, однако Годфри отвратил от себя тех немногих дворян, которые остались на Востоке. Он также слишком полагался на рекомендации своих некомпетентных советников. Предупредительные сигналы стали поступать с самого начала. Мелкие раздоры с Раймондом, по сути, единственным великим повелителем, оставшимся в Иерусалиме, продолжались и после взятия города. Когда тот попытался укрепить христианские позиции, успешно проведя осаду двух городов Леванта, Годфри отказался признавать их капитуляцию, стараясь не допустить дальнейшего укрепления престижа Раймонда. После этого оскорбления, ничем не обоснованного, большинство оставшихся принцев от него отвернулись. Все они возвратились домой, за исключением Танкреда, пытавшегося заиметь в Палестине собственное государство[72].

К концу 1099 года у Годфри, чтобы укрепить свои владения и отбить любое нападение, осталось всего триста рыцарей и около двух тысяч пеших солдат. К чести его да будет сказано, что он смог добиться определенного прогресса, вынудив некоторые окрестные мусульманские деревни платить ему дань. Любые другие попытки двигаться дальше застопорились в конце декабря – после приезда пизанского архиепископа Даимберта.

Одним из последних деяний Урбана на посту папы стало назначение Даимберта вместо Адемара Ле Пюи. Вряд ли он мог подобрать более неподходящего кандидата. Ошибочно приняв кипучую энергию итальянца за компетентность, некоторое время назад Урбан отослал Даимберта в Испанию в помощь королю Альфонсо IV, прилагавшему усилия с целью вновь обратить в христианство территории Кастилии, до этого отвоеванные у мусульман. Эта миссия увенчалась успехом, однако за Даимбертом установилась репутация надменного, алчного священнослужителя, за которым неизменно тянулся «душок». Однако Урбан был то ли слишком болен, то ли слишком отгорожен от внешнего мира, чтобы исправить свою ошибку, и лишь еще больше усугубил ее, назначив Даимберта папским легатом.

Путь архиепископа в Иерусалим не внушал никакого доверия. Путешествуя в компании пизанских моряков, не знавших, что такое дисциплина, он забавлялся грабежами попадавшихся по дороге греческих островов и умудрился настолько разозлить императора, что тот даже послал за ним имперский флот[73]. То обстоятельство, что ему в самый последний момент удалось ускользнуть от плена, еще больше укрепило в нем ощущение божественности миссии, возложенной на него. Подобно многим крестоносцам, Даимберт полагал, что Иерусалимом должна править не светская, а церковная власть. Главная его цель сводилась к тому, чтобы установить над городом жесткий контроль со стороны духовенства и указать Годфри на его место.

Первым остановочным пунктом папского легата стала Антиохия, где он обнаружил на удивление милого Боэмунда. Норманн, теперь величавший себя антиохийским принцем, слишком уж восторженно выразил желание оказать ему поддержку. Он не только заявил, что выделит людей, дабы легат мог проделать свой путь в полной безопасности, но и вызвался лично его сопровождать.

Даимберт, разумеется, был польщен, хотя никакого особого великодушия за предложением Боэмунда не скрывалось. Роль, которую он сыграл в том, что крестовый поход застрял в Антиохии, была широко известна, и это, вкупе с невыполненной клятвой вознести молитву у Гроба Господня, подрывало его репутацию. К тому же до него дошли слухи, что бездетный Годфри прихворал. Если тот даже в прекрасной форме утверждал, что служит церкви, то как было надеяться на то, что он даст отпор своевольному Даимберту, заболев? А если Годфри и проявит твердость характера, то наследника после его смерти, вполне естественно, провозгласит папский легат. Поэтому если Даимберт собирался стать в Иерусалиме негласной политической силой, осуществляющей отбор кандидатов, то Боэмунд хотел при этом присутствовать.

Антиохийский принц стал не единственным крестоносцем, пришедшим к подобному выводу. Перед отъездом Даимберта из Антиохии к их экспедиции с надлежащим эскортом присоединился младший брат Годфри – Балдуин Эдесский. Теперь архиепископу предстояло войти в Иерусалим со свитой из двух величайших предводителей крестоносцев. Он был почти уверен, что сумеет подчинить себе Годфри.

Оказанный им в столице прием оказался еще более многообещающим, чем ожидал Даимберт. Должность патриарха Иерусалимского все еще оставалась вакантной, и он, вполне естественно, решил, что станет самой подходящей кандидатурой. Его действительно избрали – как поговаривали, благодаря тому, что он вовремя кое-кого «подмаслил», – после чего уступчивый Годфри публично преклонил перед ним колено и засвидетельствовал почтение верного вассала.

Даимберт знал, что железо надо ковать, пока оно горячо, поэтому не успел еще Годфри выздороветь и подняться на ноги, как патриарх потребовал, чтобы ему тотчас же передали Иерусалим вместе с цитаделью. Это было примерно то же, что предложить самому Годфри уйти. Если бы он согласился, то защита города, ради которой истекали кровью и умирали крестоносцы, оказалась бы в руках священнослужителя, не обладавшего практически никаким военным опытом. В итоге защитник Гроба Господня без разрешения патриарха не смог бы даже выхватить из ножен меч. Но Годфри в который раз сделал, как ему велели.

Рыцари, прекрасно знавшие Даимберту истинную цену и не желавшие, чтобы он ими командовал, в ужасе пытались переубедить Годфри, но тщетно. Максимум, чего им удалось добиться, это уговорить его подождать. В пасхальное воскресение 1100 года он формально передал Священный город Даимберту, но при этом заявил, что сохранит контроль до тех пор, пока не завоюет для себя другой подходящий город.

Никакой замены Иерусалиму конечно же не существовало. В глазах христиан он являлся средоточием мира. Однако в военном отношении нечто подобное представлял собой портовый город Акко. Занимая стратегически ценное положение на берегу Средиземного моря, на северо-востоке нынешнего Израиля, эта хорошо укрепленная крепость обеспечивала жизненно важное сообщение между основными государствами крестоносцев. Она могла и вместо Иерусалима выступать в роли центрального командного пункта, определяющего общую стратегию. Годфри тут же стал готовиться осадить Акко.

Собрав чуть ли не все воинство королевства, он с надлежащей помпой выступил через Иерусалимские врата. Боэмунд с Балдуином отправились каждый в свое государство, однако слухи, которые изначально их сюда привели, теперь принесли свои плоды. Годфри хирел несколько месяцев и тягот похода вынести не мог. Его отнесли обратно в столицу, а Даимберт, страстно желая открыто продемонстрировать собственную верховную власть над рыцарями и солдатами, да при этом еще и получить свою долю награбленного, двинулся с армией дальше.