От последнего предположения я вздрогнула. Как и от фразы Кинтана.

— Нам надо решить, что делать. В том числе завтра — эроимцы прибывают в обед, я получил записку.

— Известно уже… кто именно? — мой голос прозвучал спокойно, хотя спокойствия во мне не было ни на грань.

— Нет. Очень странная история…

Не очень. Если знать её полностью.

Что ж, вот и ответ на мои многочисленные вопросы.

Если бы мне удалось вернуть магию хоть частично, я бы рискнула остаться до их приезда и посмотреть, кто и с чем они пожаловал.

И успела бы уйти.

Но без магии меня поймают сразу. А если появление эроимцев действительно связано с заботой о нас и желанием убедиться, что мы должным образом развиваем свои таланты, то маги с нашей стороны заметят несоответствие происходящего в танце пятерки. И начнут собственное расследование кто я такая и как сюда попала — что для меня не менее опасно.

Потому надо было решать, каким образом уходить.

Ночью было бы вернее всего — я не сидела без дела эти полтора оборота и нашла выходы из академии. Но даже если я оставлю письмо на имя ректора с относительно вразумительной историей, не примут ли мое бегство за попытку скрыть… ну, не знаю, преступление против «юной эроимки»?

А если делать это с разрешения и днем, то каковой может быть достойная причина?

Как часто это бывает, твердое намерение и цель уже притягивают к себе потоком неназванной магии людей и события. Потому что когда я выхожу из столовой, чуть отстав от друзей, меня перехватывает Мигель. Причем в буквальном смысле — обвивает рукой талию, раздаривая белозубые улыбки направо и налево всем заинтересованным этой сценой, и отводит меня в сторону.

— Я не могу не спросить, — он понизил голос. — Считай это завесовым благородством. Твой приход ночью, если отложить за грани желание использовать меня… ты сделала это добровольно?

— Имеешь в виду, не заставил ли меня кто? — хмурюсь.

— Не совсем. Ты вела себя странно, — насупился брюнет, а у меня вдруг возникла идея…

И да, я опять собиралась использовать Мигеля. Но совсем немного.

— Что-то происходило внутри, — сказала совершенно искренне, — как будто открыл свой зев великан… а может наоброт, энергия пыталась пробиться. В голове была полная завеса, я могу предположить, как это выглядело… И обморок скорее всего произошел от того же.

Мигель выглядел задумчивым, но не пораженным.

И тогда я решила доиграть до конца:

— Я хочу в столицу, — прошептала. — Как можно быстрее. Мне кажется, там мне смогут помочь. Здесь я не рискую ни к кому обратиться. Ну как ты себе представляешь — я объявляю ректору, что эроимская пятерка обманывала его? А потом еще и объясняю по возвращении эроимцам, что это не в академии высосали мою магию, а она сама…

— И кто может тебе помочь в Алмейрине? — спросил парень с подозрением.

Я порылась в памяти и выпалила известные имена:

— Ягу тэн Амарал и Фернанд Агаш! Они великие маги, они знают так много! И я верю в их человечность, ведь их поступок так восхищает историков…

— Только их или поступок еще и двух магов — одивеларцев тоже? — вскинул брови Мигель.

— Конечно, — я постаралась улыбнуться как можно более обаятельней.

Маги, что сошлись в смертельной битве на границе двух королевств накануне подписания мира… и, к удивлению всех, добровольно ставшие заложниками у бывших недругов. Заложниками, чья жизнь уже давно проходит под совсем другими гербами. И счастливая жизнь.

— По рождению они хорошо знакомы со структурой танца, — продолжила я торопливо, — с осколками, выгоранием и… мне проще попросить помощи у них. Тем более, что, вполне возможно, именно эти эроимцы-одивеларцы действительно смогут что-то сделать.

— Да? Что ж, возможно… и как ты намеревалась попасть во дворец?

— Во дворец? — я была сбита с толку.

— Они ведь там живут и работают. Не знала?

Завеса.

Я открыла было рот, чтобы придумать что-то еще, как Мигель вдруг заявил:

— Помогу тебе. Добиться с ними встречи, я имею в виду.

Я широко распахнула глаза. А потом прищурилась:

— Зачем тебе это?

— Считай, что я думаю о себе. Ты вернешь свои осколки, а потом придешь ко мне в постель не ради ритуала.

Теперь у меня еще и рот распахнулся от удивления. Сказано это было вроде и легко, якобы в шутку… но я занервничала.

— Не слишком ли сложный способ заполучить девушку, которую и так, как все считают, ты уже получил?

— А кто сказал, что я люблю простоту?

Мы зацепились друг за другом взглядами, а потом я выдавила из себя:

— Хорошо… в смысле спасибо, что познакомишь с ними. Хотя следующего этапа я тебе не обещаю. Но как ты объяснишь наш отъезд?

— Все просто. Сегодня во дворце королевский бал в честь дня рождения одного из членов королевской семьи. И у меня, как всегда, есть приглашение, которым я имею право воспользоваться, несмотря на учебу. И кто помешает мне пригласить пару? — в голосе Мигеля прозвучала насмешка.

— О…

— Например, свою невесту? — определенно, насмешка.

— О-о…

— Чтобы познакомить с отцом?

Да он просто издевается и мстит за эту ночь и утро!

Мне даже сказать нечего было. Только согласиться — пусть хоть обхохочется за мой счет. И понадеяться, что с советником короля Одивелара знакомиться не придется.

Особенно в качестве невесты его сына.

Мигель

— Мигель… в какую переделку ты ввязался на этот раз? — Даниэль остановил меня после занятий.

— Так мог бы спросить мой папочка… а, нет, не мог. Я не позволяю ему задавать подобные вопросы, — подмигнул и попытался уйти, но не тут то было.

Даниелю до Вальдерею не занимать силы и ловкости. Да и прав у него было побольше, чем у моего отца. Капитан нашей пятерки не то что бы мог нам приказывать, но мы признавали за ним определенную власть. Потому когда он переместился так, чтобы перегородить мне путь и скрестил руки на груди, я отбросил шутливый тон:

— Я хочу помочь… одному человеку. И это не опасно.

— «Один человек», — передразнил он меня, — Или ты считаешь я не интересуюсь слухами?

— Я считаю, что ты не веришь тому, что рассказывают другие. И знаешь — будь помолвка или еще что-то реальными, ты бы узнал об этом первым.

Вздыхает. А потом кладет мне руку на плечо, заглядывая в лицо:

— Но ты помнишь, что до окончания последнего курса всего два оборота и нас уже ждут на границе? И нам нельзя сейчас… натворить дел. Не после произошедшего в этом году.