Теперь, два года спустя, его пригласили командовать объединенным флотом южноевропейских государств. Хуан с радостью принял это предложение. Он обладал столь свойственной молодым людям уверенностью в своих силах и жаждал принять участие в одном из величайших сражений в мировой истории. Лицо Хуана, судя по его портретам и медалям, выпущенным в честь победы, светилось энтузиазмом. «Beau comme un Apollon, il avait tout le prestige d'un archange envoyé par le Seigneur pour exterminer les ennemis de la Foi»[27].

Одна за другой эскадры стали скапливаться в Мессинском проливе, где, когда туда в июле прибыл Колонна с 18 судами, уже находился венецианский адмирал Веньери в сопровождении 48 галер, причем венецианцы ждали прибытия еще 60 судов. Оба флота встали на якорь борт о борт. Дон Хуан к тому времени еще не прибыл. Он испытывал большие затруднения при подготовке своей эскадры, ибо ни один другой народ не понимает так отчетливо, как испанцы, всю глубину пословицы festina lente[28]. Наконец он отплыл из Барселоны, после чего его корабли с трудом пересекли Лионский залив. Кого-то эти слова могут рассмешить, но в те времена из-за мистраля и риска столкнуться с пиратами пересечение Лионского залива было весьма непростым делом, о выполнении которого стоило как следует подумать.

В Генуе дона Хуана встретил и всячески развлекал Андреа Дориа. В частности, военачальник посетил там пышный бал, где веселился со всей свойственной молодости жизнерадостностью, ибо все опасности в его жизни были еще впереди. Продолжив путь, Хуан услышал, что турки разоряют Далмацию, а находящиеся в Мессине союзники ссорятся друг с другом. Однако все это не заставило его поспешить: он знал, что во время длинных путешествий галера, подобно лошади, движется с определенной скоростью и добиться чего-либо с помощью ударов кнутом можно лишь во время непродолжительного плавания. Оказавшись в Неаполе, Хуан со всем возможным почтением принял штандарт, благословленный самим его святейшеством, и 23 августа корабли военачальника присоединились к флоту, стоявшему на якоре у Мессины.

Христианам все еще было нужно ждать прибытия других кораблей. Кроме того, их главнокомандующий должен был разработать план действий. Прежде чем начать действовать, каждый капитан должен был получить письменное распоряжение, где указывалось место, которое его кораблю следовало занять во время плавания, и его роль в сражении, благодаря чему риск замешательства и спешного наведения порядка был практически сведен на нет.

Наконец 16 сентября был дан сигнал поднять якоря. Дон Хуан плыл первым на своем «Реале», великолепной 60-весельной галере, корму которой Васкес из Севильи украсил аллегорическими фигурами. За ним следовали 285 судов, включая шесть галеасов и 209 галер, на бортах которых находились 29 000 человек. Командовали на этих судах самые именитые представители благородных семейств Испании, Генуи, Венеции, Неаполитанского королевства, Рима, Виченцы, Падуи, Савойи и Сицилии. Авангард возглавлял дон Хуан де Кардона, которого сопровождали семь галер; корабль самого дона Хуана Австрийского, командовавшего центром, состоявшим из 62 больших галер, двигался между судами Маркантонио Колонны и Веньери. Дж. А. Дориа находился в правом крыле и руководил 50 кораблями. Венецианец Барбариго вместе с 52 судами находился слева, а дон Альваро де Басан командовал резервом, состоявшим из 30 галер. Галеасы выстроились в линию перед рядами кораблей, причем на борту каждого из них находились 500 аркебузиров. Через десять дней флот достиг Корфу, и обитатели замка приветствовали корабли выстрелами из орудий, из которых они палили по случаю праздников, ибо они больше не боялись турок.

Арабская астролябия

Али-паша, находившийся неподалеку от залива Патраикос, отправил разведчиков, которые должны были выяснить численность сил противника. Храбрый берберский пират незаметно проплыл ночью на своей лодке среди христианских галер, но его отчет оказался неточным, и вплоть до самого дня битвы обе стороны не знали, какими на самом деле ресурсами располагает противник. Турецкий флот состоял примерно из 208 галер и 66 галиотов, на борту которых находилось 25 000 человек. В Константинополе снарядили 95 галер, 21 корабль прибыл из Александрии, 25 – из Анатолии, 10 – с Родоса, 10 – из Митилены, 9 – из Сирии, 12 – из Наполи-ди-Романии[29], 13 – с Негропонта и 11 – из Алжира и Триполи. Галиоты, больше подходившие для пиратских вылазок, чем для заранее спланированного сражения, в основном принадлежали берберам.

Арабская астролябия

В семь утра 7 октября два флота встретились к югу от Эхинад, между Итакой и заливом Патраикос, или Лепанто, причем совершенно неожиданно для обеих сторон.

Впередсмотрящий, изучавший окрестности с грот-марса корабля Хуана, увидел, как на горизонте появляются один или два паруса. Затем над линией горизонта стал вырастать один парус за другим, и христиане увидели все корабли врага. Дон Хуан спешно поднял белый флаг, призывая таким образом соратников готовиться к битве, и очень скоро на всех кораблях стали спешно убирать паруса на гитовы и делать другие приготовления к бою. Расположенные в середине палубы банки убрали, чтобы освободить место для солдат, а рабам подали мясо и вино.

Старые моряки, снова и снова сталкивавшиеся с турками начиная со времен своей молодости, мрачно готовились отомстить; жизнерадостные юноши, впервые державшие в тот день оружие не на тренировке, с нетерпением ждали начала сражения. Даже последним была очевидна неизлечимая нерешительность адмиралов государств-союзников, предлагавших сначала собрать военный совет. В качестве ответа дон Хуан произнес весьма характерную для него фразу: «Время советов прошло. Не беспокойтесь ни о чем, кроме сражения». Затем он сел на свою командирскую шлюпку и начал перемещаться от одной галеры к другой, проплывая под кормой каждой из них с распятием в руке, чтобы воодушевить таким образом людей. Его спокойствие и уверенность в себе, пленительность его речей – все это породило всеобщее воодушевление, и все, завидев военачальника, отвечали: «Мы готовы, господин. Чем быстрее, тем лучше». Затем дон Хуан развернул штандарт с изображением Спасителя, который благословил сам папа, и, встав на колени, положился на волю Божью.

Примерно в 11 часов установился полный штиль. Турки убрали паруса и взялись за весла. Сохраняя идеальный строй, они с большой скоростью и точностью стали выстраиваться в боевой порядок, причем звуки барабанов и дудок свидетельствовали об их вполне боевом настрое. Христианские корабли выстраивались в боевой порядок медленнее – некоторые галеры и большинство галеасов запаздывали. Произнеся несколько благочестивых клятв, дон Хуан отправил к ним быстрые суда, которые должны были поторопить их. Наконец они начали выстраиваться. Барбариго, командовавший левым крылом, держался ближе к берегу; дон Хуан с главными силами не терял с ним связь.