– Держу пари, Рекс утер бы ему нос… – Роуз осеклась и бесхитростно улыбнулась брату. – Не знаю, смогу ли привыкнуть называть тебя Ричардом.

Он ласково потрепал сестру по щеке, и от выражения его глаз сердце чуть не вырвалось из груди Изабеллы. Она бы все отдала, лишь бы он смотрел на нее вот так!

– Тебе придется называть меня так в присутствии других, – посерьезнел он. – Жизненно важно, чтобы я не ассоциировался с Коброй, тайным агентом Организации. Я стер все данные, которые были у них на меня, радикально изменился и уже не похожу на бритого наголо, с кривым носом и покрытого шрамами парня, которого они знали. За прошедшие десять лет никто не заподозрил меня, но я не могу рисковать разоблачением. Последствия для всех, кого я знаю, будут катастрофическими.

Изабеллу потрясло то, как искалечили Ричарда годы в преступном картеле. Она познакомилась с ним после того, как он исправил последствия этого вреда – по крайней мере, физические, но только теперь осознала, насколько серьезными они были.

Глядя на семейную пару, в ужасе уставившуюся на него, Ричард вздохнул:

– Вот поэтому я и не хотел обременять тебя своим существованием, Роуз. Возможно, будет лучше, если я продолжу следить за тобой издали, не проявляясь в твоей жизни.

– Нет! – вскричала Роуз. – Ты должен присутствовать в моей жизни! Мы сделаем все, что от нас потребуется. Правда, Джефф?

Джеффри кивнул, горя желанием успокоить жену, из глаз которой снова хлынули слезы.

– Само собой. Твоя тайна – наша тайна. – Но тут его лицо исказилось гримасой. – Но что мы скажем детям?

– О боже… Я и не подумала об этом. – Роуз вновь разразилась рыданиями. – Мы не можем сказать им, что ты их дядя!

Ричард схватил ее руки в свои ладони:

– Не важно, что они будут думать, лишь бы я стал частью их жизни. Скажи им, что я был твоим близким другом в ту пору, когда тебя удочерили. И они все равно будут называть меня дядей.

В тот самый момент, когда робкое облегчение осушило слезы Роуз, мать Изабеллы и Амелия вернулись с детьми. Ричард предложил всем провести остаток вечера у него. Его слова были встречены с превеликим энтузиазмом. Дети Роуз и Джеффри завизжали от восторга, когда Маури сказал им, что в апартаментах Ричарда есть бассейн.

Когда все направились к своим машинам, Изабелла подотстала, глядя на Ричарда. Этот одинокий хищник вдруг оказался окружен родными. И, похоже, был от них в восторге, точно так же, как и они от него.

Лишь она чувствовала себя одинокой и не вписывающейся в компанию. Ричарду она была уже не нужна.

За следующие несколько недель круг родных Изабеллы словно оброс новой большой семьей. Туда входили приемная семья Роуз, друг Ричарда Рафаэль со своей женой Элианой, а еще брат и сестры Изабеллы. Последние жили теперь за границей, двое – во Франции и один – в Голландии, но все нанесли визит по случаю возвращения Изабеллы в США и пришли в восторг от того, как ей удалось здесь устроиться.

Изабелла искренне радовалась за Ричарда и остальных. Но то, что он отдалился от нее, медленно, день за днем уничтожало Изабеллу.

Сегодня, как обычно по субботам, Ричард приехал, чтобы отвезти их куда-нибудь и с пользой провести день. Он решил взять их на загородную прогулку, которую мог придумать и позволить себе только человек с его воображением и влиянием.

Изабелла предостерегла, чтобы он не переусердствовал с обещаниями. В ответ Ричард потряс ее, озвучив ту же самую причину, по которой ей самой хотелось проводить с Маури каждую секунду. Он ответил, что скоро Маури вырастет, ему разонравится проводить время в его компании, и впечатлить или порадовать сына будет уже не так легко. Кроме того, Ричарду требовалось наверстать упущенные семь лет.

Ричард объяснил Маури, что не сможет быть рядом постоянно, и мальчик отнесся к этому с пониманием. Тогда Изабелла попыталась упрекнуть Ричарда в расточительности. Путешествия с ним были веселыми и полезными для всех, но обходились в целое состояние. Ричард лишь отмахнулся, заметив, что владеет транспортной компанией и в его распоряжении – множество персонала и услуг. Он настоял на том, чтобы Изабелла расслабилась и насладилась тем, что кто-то ради разнообразия заботится о ней.

И она наслаждалась бы от души, если бы это предназначалось ей. Но Ричард относился к ней лишь как матери Маури. И она больше не могла с этим мириться. Если он хотел быть со своим сыном, не стоило привлекать к этому общению ее.

Решив, что скажет Ричарду об этом сегодня, Изабелла помчалась подальше от глаз родных смахнуть навернувшиеся слезы, но тут в дверь позвонили. Он уже был здесь.

Маури бросился вниз по лестнице, чтобы открыть дверь человеку, в ожидании которого он теперь жил.

Слезы снова хлынули из глаз, стоило Изабелле услышать привычную суматоху, сопровождавшую встречу отца и сына. На сей раз царило даже большее восторженное оживление, словно они увиделись после долгой разлуки, а не расстались каких-то сорок восемь часов назад. Вчера был первый за несколько недель вечер, который Ричард не провел с ними.

Собравшись с духом, Изабелла спустилась, чтобы отговориться от запланированной поездки. Оба наверняка только порадовались бы этому, ведь дождаться не могли возможности побыть наедине.

Она уже собиралась свернуть в гостиную, как вдруг застыла на месте.

До нее донесся голос Маури, серьезный и взволнованный:

– Вы знаете, что мое настоящее имя – Рикардо? Сегодня я узнал, что это испанский вариант Ричарда. До двух лет мама называла меня Рико, а потом стала называть Маури. Но я всегда ненавидел имя Маури. Мне всегда хотелось быть Рико.

Изабелла осела вдоль стены, и слезы опять обожгли ее глаза. Она и не думала, что Маури-Рико – помнит это. Что же она наделала по отношению к сыну, упиваясь своими страданиями?

Повисла мертвая тишина. У Ричарда впервые не было готового ответа.

И тут Маури… Рико шокировал его следующим вопросом:

– Вы – мой отец, верно?

У Изабеллы подкосились колени. Каждый ее нерв затрепетал в ожидании ответа.

Ричард, при всей своей сложности, оказался лучшим отцом, чем она только могла желать. Его отношение к Рико было выше всяких похвал. Изабелла чувствовала, что он любит их сына. С ним Рико был в безопасности, Ричард души в нем не чаял. К тому же являл собой великолепный образец для подражания: сильный, решительный, целеустремленный, умный.

Так что Изабелла боялась только за себя. Она любила, даже боготворила Ричарда, в то время как он никогда не чувствовал к ней ничего, кроме вожделения. Да и оно теперь осталось в прошлом.

Вопреки всем усилиям и доводам разума, то, что Изабелла чувствовала к нему сейчас, заставляло меркнуть ее прежние эмоции. Она вполне могла с этим жить, мириться с тем, что регулярно его видит. Но ей была невыносима мысль о том, что однажды Ричард встретит другую женщину, влюбится в нее без памяти и женится на ней.