Его приступ счастья ударил ее как кнут, напомнив, почему он так ей понравился, почему она хотела остаться с ним и почему так боялась причинить ему боль, открыв правду.

Пока он мастерски вел вертолет, она смотрела на него, не в силах отвести глаз, полных слез. Он счастлив. Искренне счастлив. На сто процентов. И показался ей с другой стороны.

– Ты совсем другой во время полета, – отметила она, все еще наблюдая за ним.

Он оглянулся на нее:

– Что ты сказала?

– О тебе. Даже когда ты просто сидишь, у тебя появляется улыбка, светятся глаза. Ты… – Саффрон нахмурилась, – другой. Не могу объяснить.

Теперь он смотрел вперед. И она восхищалась линией его сильного и резко очерченного подбородка. Красивым профилем. Хотя ей по-прежнему не нравилось, как он обошелся с ней, но в глубине души она понимала, почему его так обидел ее отъезд. Теперь она жалела, что он больше не доверял ей, и после трех месяцев, проведенных с ней как с женой, наклеил ей этикетку «золотоискательницы», не дав возможности объяснить все как следует.

– Это потому, что ты впервые видишь меня настоящего.

Ни одна мышца не дрогнула у него на лице. Он продолжал смотреть вперед. Саффрон отвернулась и тоже стала смотреть в окно, где все начало покрываться дымкой, так быстро они летели высоко в небе. Она нервничала, пока вертолет набирал высоту, зато теперь не думала о полете.

– Почему ты все это бросил? Как мог отказаться от того, что так любил? У тебя ведь был выбор, не так ли?

Блейк не ответил. Саффрон предпочла воздержаться от дальнейших расспросов.

Они летели, казалось, уже целую вечность, однако Саффи все равно не хватило времени обо всем подумать. Она сомневалась, что вообще когда-нибудь это удастся, особенно когда речь идет о Блейке. Что-то в нем сводило ее с ума, заставляло думать о страшных вещах, о которых она никогда не думала раньше.

– Идем на посадку, – громко и четко сказал Блейк в наушники.

Он не проронил ни слова после взлета. И Саффрон чувствовала, что между ними возник некий барьер. Она столько хотела узнать у него, столько рассказать ему. Но едва придумывала тему, как приходилось отбрасывать ее, такой неправильной она ей казалась.

Они приземлились на поле, на ранчо, как показалось Саффрон, но она ничего не говорила, пока Блейк занимался своими делами. Когда он снял шлем, она последовала его примеру, проследила глазами, как он выпрыгнул из вертолета, открыл дверь с ее стороны и дал руку, помогая ей выйти.

Она оперлась на руку, потянулась, оглядываясь по сторонам.

– Пошли, – позвал Блейк.

– Куда?

– Прогуляемся туда, – жестом показал он. – Можно пообедать под тем деревом.

Саффрон не стала задавать вопросов. Просто пошла за ним, отставая на шаг-другой, осматривая окрестности.

– Где мы? – спросила она, когда он остановился под красивым дубом, ветви которого низко нависали над землей и укрывали от палящего солнца.

– Когда-то это ранчо принадлежало моей семье. Мы приезжали сюда летом или на выходные. Мои лучшие детские воспоминания связаны с пребыванием здесь.

Саффрон слушала и вертела головой по сторонам. Она прикоснулась к стволу дерева, провела пальцами по морщинистой коре. На стволе было что-то вырезано, но она не смогла разобрать, что именно.

– Это я, – сказал Блейк, вставая рядом с ней. Она слышала его дыхание, чувствовала тепло его тела, нависавшего над ней и заставлявшего как-то сжаться и уменьшиться, хотя она изо всех сил старалась с этим бороться.

– Ты? – только и спросила Саффи.

– Да. – Он наклонился к ней, скользнув рукой по ее руке. – Я вырезал свое имя несколько раз. Я ездил здесь на милом пони, который был всегда рад скакать как можно быстрее, что мне очень нравилось. А став старше, я впервые самостоятельно приземлился именно здесь.

Саффрон отдавала себе отчет в том, как реагирует на него. Хотя он уже не прикасался к ней, у нее все равно участилось дыхание и сильно билось сердце. Она не могла ничего поделать с собой.

– Отец видел, как мне здесь все нравится, знал, какое удовольствие я получаю от полетов сюда, где могу вволю практиковаться.

– Ему это не нравилось?

Блейк фыркнул, и она почувствовала, как он сделал шаг в сторону от нее. Это дало ей возможность дышать спокойнее, хотя больше нравилось, когда он находился близко. Очень хотелось оставаться рядом с ним.

– Именно тогда мы начали бороться друг с другом. Постоянно.

Саффрон повернулась и увидела, что он лежит и бьет кулаком по земле, вытянув одну ногу и согнув вторую. Он опирался на руку, а другой рвал траву.

– Я начал говорить с ним о том, как хочу построить свою жизнь, и это не вписывалось в его представления о том, чего он хотел от меня. Отец прошел от одобрения моего интереса к вертолетам к презрению, и, всякий раз, когда я поднимался в воздух, это еще больше укрепляло меня в собственном выборе дальнейшего пути.

Саффрон села, опершись спиной о ствол дерева, который изучала.

– Мне жаль.

Он засмеялся и удивленно поднял брови.

– Что?

– Жаль, что у тебя был отец, не поддержавший твою мечту. Более того, он все еще держит тебя, не отпускает.

Взгляд Блейка посуровел.

– Я сбросил с себя его руку, Саффрон. На это ушли годы, а он в результате схватил меня за горло мертвой хваткой, от которой я так и не смог освободиться. Он затягивал узел давно, сначала заплатив Бьянке, чтобы она ушла от меня, а потом еще крепче, когда умер сам.

– Тебе нужно нечто большее. Ты должен все время напоминать себе о том, что ты любишь.

Если бы она была его женой, настоящей женой, она бы на этом настояла и помогла ему.

– Я вообще не понимаю, зачем тебе об этом рассказываю?

Она не засмеялась, понимая, что он не шутит.

– Просто ты хочешь, чтобы я увидела тебя настоящего, – тихо отозвалась Саффрон, – узнала, какой ты на самом деле.

– Ты говоришь так уверенно. – Блейк открыл сумку, достал пару бутылок колы, протянул одну ей.

– Можно, я спрошу тебя кое о чем? – У нее снова заколотилось сердце, едва не выпрыгивая из груди.

– Валяй.

– Ты когда-нибудь чувствовал что-нибудь по отношению ко мне? Я имею в виду нечто настоящее?

Блейк едва не поперхнулся, но смог медленно проглотить.

– А ты?

– Я первая спросила. – Саффрон уже жалела о своем вопросе, но ей был нужен, очень нужен ответ.

– Ты имеешь в виду, хотел ли я тебя? Хотел ли спать с тобой, быть с тобой?

Она вздохнула.

– Я знаю, ты хотел спать со мной, уверена в этом. Но… – Саффрон запнулась, – видели ли мы друг в друге нас настоящих? Понимали ли мы?