– Через два дня самое большее он должен выйти на связь срадиоцентром разведшколы. Подтвердить, что благополучно приземлился и нашелпристанище, сообщить свои координаты – словом, начать запланированную работу. Аего напарник должен начать сбор данных. Ну, данные-то мы за него соберем какпить дать, – усмехнулся Храмов, – а вот радиосеанс нам не провести. Нуженпочерк Проводника, тот самый почерк, который так тщательно ставил пресловутыйГотлиб… Как думаете, можно с ним рискнуть, майор?

Поляков пожал плечами, отбросил окурок, закурил новуюпапиросу. Он настолько привык скрывать свои чувства от других, что подчас и самне мог в них разобраться.

Радиоигра с участием Проводника… Это была отличнаявозможность не только для советской разведки поставлять дезинформацию фашистами тем самым хоть в какой-то степени влиять на ход войны. Это была возможностьтакже для него, Полякова, – установить наконец связь с тем миром, о котором онмечтал долгие годы.

С другим миром. Не советским, не большевистским. Не красным!

С другим миром. Но… с каким?

Раньше он знал ответ точно. С миром свободным. Война всепереставила с ног на голову. Теперь, получается, он хотел установить связь сфашистами? Он хотел служить врагам?

Ну да, если их цели совпадали с его целями…

Если совпадали. А если нет?

Поляков отнюдь не был глупцом, он не обольщался.Освобождение России от «жидомасонского ига» меньше всего волновало Гитлера. Этосамое «иго» заботило его лишь постольку, поскольку являлось препятствием напути к мировому господству. Лишь постольку, поскольку «жиды и комиссары»управляли Россией. Ну да, они ею и правда управляли, они ее поработили… Нопредположим, что фашисты победят пресловутых «жидов и комиссаров» с помощьюсвоей могучей армии и русской «пятой колонны». Поляков был уверен, что таких,как он, много, куда больше, чем может показаться, и не все еще сгнили наСоловках или в вечной мерзлоте – они остались и в городах, и в деревнях,выжили, затаились, с нетерпением ждут глотка свободы. Вопрос только, что засвободу принесет им Гитлер. Да неужели он будет заботиться о возвращениисамодержавного правления в России? О восстановлении ее церквей, старинных барскихусадеб, дворянских гнезд, порушенных большевиками? О достойном почитании памятитех, кто был уничтожен во время Гражданской и потом, в годы непрекращающегосякрасного террора, о возмещении утраченного их детям? Да Гитлеру плевать набудущее этой страны! Ему просто нужна богатая, непомерно богатая территория.Недра России, ее леса, ее земля. Колония, жалкая колония – вот какое будущееуготовано стране, которая была для Полякова чужой и враждебной всегда, всюжизнь. Против которой он боролся, как мог!

И вся его уверенность в праведности этой борьбы кончилась воктябрьский день, когда он закрыл глаза дяде Грише. Григорию Охтину, бывшемуагенту сыскного отделения. Тому самому Охтину, который учил ГеоргияСмольникова, ставшего Егором Поляковым, ненависти, непримиримости, которыйвместе с ним лелеял планы мщения – а потом бросил его на произвол судьбы.Причем самым невыносимым было осознать, что Охтин покинул его не в тот миг,когда умер. Их пути разошлись, когда Охтин добровольно уехал на строительство укреплений.Он мечтал защищать страну, которую ненавидел!

Или… или все-таки любил?

Тот последний спор снова и снова вставал в памяти Полякова.И постоянно вспоминались слова Охтина: «Россия – одна. Мы можем быть только сосвоими – какими бы они ни были, главное, что с русскими, – или с врагами. Я немогу быть с врагами. Я не могу!»

«А я? – в отчаянии спросил себя Поляков. – Что со мнойпроисходит?!»

– Ох, как меня беспокоит этот четвертый… – бормотал Храмов,который, не дождавшись ответа от Полякова, начал разговаривать сам с собой. –Что, если он дал сигнал провала? Сигнал провала… Но ведь и Проводник может егодать! С одной стороны, он пришел к нам по своей воле. Но ведь и в разведшколуон пошел по своей воле! И он явился со стороны врага… Кто может поручиться,что, выйдя на связь, Проводник не пошлет в эфир условный сигнал: «Обнаружен,работаю под диктовку»? Ведь он сам говорил, что в школе такой вариантпредусматривался. На допросе он даже назвал этот сигнал. А что, если солгал? Аесли даже назвал верный пароль, разве не может он передумать и предать снова?

Поляков, слушавший его вполуха, вдруг вспомнил некий ляпсус,который произошел два года назад. 1 августа 1939 года была учреждена медаль«Золотая Звезда» – знак отличия для тех, кто удостоен звания Героя СоветскогоСоюза. Первоначально на обороте медали значилась такая надпись: «Герой СС» . Ноуже 17 октября в газете «Известия» был напечатан Указ Президиума ВерховногоСовета СССР «О дополнительных знаках отличия для Героев Советского Союза», итут же давался рисунок новой награды, с ее описанием, в котором оговаривалось:на оборотной стороне медали надпись – «Герой СССР» .

Да, вовремя кто-то в верхах спохватился! Сейчас наши бойцыстоят против отборных частей эсэсовцев. Поди разбери, кто тут настоящий геройСС!

«Ну а кто я? – мрачно спросил себя Поляков. – Герой СС илиГерой СССР?»

У него не было ответа.

– Да что вы все молчите, майор? – Нетерпеливый голос Храмовазаставил Полякова вздрогнуть. – Я понимаю, у вас еще не укрепилось доверие кПроводнику, поэтому вы не решаетесь ответить, а между тем у нас нет времени наколебания!

«У меня разрушилось доверие к самому себе, вот поэтому я ине решаюсь ответить, – мысленно возразил ему Поляков. – А между тем у меня нетвремени на колебания!»

– Я думаю, что с Проводником можно рискнуть, товарищподполковник, – произнес он наконец вслух, стискивая в кулаке недокуреннуюпапиросу и отшвыривая ее прочь. Сильно обожгло ладонь, но он даже непоморщился.

– Эка! – усмехнулся Храмов. – У вас был такой вид, словно сэтим «Нордом» вы отшвырнули прочь все свои сомнения!

– Так точно, – ответил Поляков. Боль в ладони, боль в сердце– вот все, что осталось и от «Норда», и от сомнений. – Разрешите идти?

– Идите.

Однако уйти Поляков не успел. Ворота в заборе, ограждавшемрайотдел со стороны леса, открылись. Въехала телега. На ней громоздился большойворох соломы. Следом шли несколько человек, их Поляков узнал – это были людиодной из групп, посланных на поиски исчезнувшего парашютиста.

– Товарищ подполковник! – крикнул старший лейтенант,возглавлявший группу. – Разрешите доложить! Нашли!

И он махнул рукой на телегу.

– Там он. Вступил в перестрелку, ранил двоих наших. Ну и…