пять минут. Невероятная стоимость этих черных пакетов на обочине затерянной среди деревьев дороги. Кажущееся спокойствие каравана, хотя мы знали, что сопровождающие откроют огонь при первом же подозрительном движении. Мы снова сели на мотоциклы за спиной у наших водителей, договорились встретиться с закупщиком в деревне, вместе поужинать и переночевать в его доме.

Мы продолжили наш путь по долине. В глубине располагались рисовые поля, с которых только что собрали урожай. На склонах росли новые плантации ванили, маленькие сады. Лианы растут на деревьях-опорах, ветки с которых удаляют мачете таким образом, чтобы стручки созревали между тенью и солнцем. Приятное зрелище, но в будущем оно предвещало перепроизводство.

– Ты представляешь, сколько ванили будет здесь через два года? Сегодня все одержимы головокружительными ценами, никто не хочет об этом думать. Но что будет с нашими производителями, когда цены рухнут? – сказал мне Пьер-Ив, когда мы добрались до деревни.

Мы приехали, чтобы открыть новое здание на шесть классов в начальной школе, строительство которого финансировали. Это был проект сотрудничества с кооперативом по производству ванили, объединявшим жителей деревни. Мы оставили мотоциклистов и спустились вниз, чтобы присоединиться к церемонии. Двести возбужденных детишек хором приветствовали нас на французском под руководством учителя:

– Здравствуйте, месье, мы рады вас принять.

Местный школьный инспектор должен был быть на открытии, но Пьер-Ив объяснил мне, что с тех пор, как сотрудничество с французами принесло ему мотоцикл, чтобы облегчить объезд школ, он слишком занят собственным бизнесом мототакси, чтобы выполнять свою работу. В день открытия представитель администрации отсутствовал. Я рассматривал детей, и горло у меня сжималось. Это была трогательная иллюстрация жизни на Мадагаскаре. Новехонькая школа, великолепные деревянные скамьи, но учебников нет. У детей только тетрадь и учитель, зарплату которому выплачивают с задержкой четыре-шесть месяцев. Когда-то он приходит, когда-то нет. В этот день пришли и родители детей. Мы произносили речи. Малагасийцы это любят, а мы были развлечением дня. Пьер-Ив и я настаивали на диверсификации культур и предлагали посадить гвоздику (пряность) или розовый перец, чтобы выращивание ванили перестало быть единственным источником доходов.

Носильщики пришли в деревню в сумерках, и тюки с деньгами поставили в доме закупщика, где обрабатывали ваниль. Именно там нам предстояло ночевать на двух матрасах среди полумиллиона долларов. Поделившись с нами рисом и яйцами на ужин, закупщик признался, что нервничает, никто еще не оказывался в подобной ситуации. На следующий день он собирался снова отправиться в путь, чтобы отвезти деньги в другие деревни, до которых было два дня пути.

Трое конвойных по очереди стояли в карауле. Уснуть я не мог.

Меня удивило наличие электричества, его давали китайские солнечные батареи, которые теперь были всюду. Джунгли Мадагаскара шли вперед постепенно: мобильные телефоны десять лет назад, мотоциклы два года назад, а теперь и электричество от солнечных батарей.

На следующий день, сопровождаемые криками детей, мы покинули школу и встретились с нашими водителями мотоциклов. Шел дождь, нужно было спуститься по крутым склонам, чтобы добраться до реки. Это была единственная дорога назад. Тропа обрушилась во многих местах, ехать приходилось по руслам ручьев в грязи по колено. Два часа спустя мы добрались до берега реки Бемариву к стоянке пирог. Эти длинные лодки из гальванизированного железа традиционно управляются шестом, которым отталкиваются от дна. Но теперь они все чаще становятся моторизованными, и на шесте появились маленький мотор на одном конце и винт на другом. Речник должен быть ловким в это время года, поскольку надводная часть судна составляет всего тридцать сантиметров.

Нам потребовалось три часа плыть вниз по реке, прежде чем мы снова нашли дорогу. Дождь полил еще сильнее, чехол из пластика, который служил нам крышей, больше не защищал. Река разлилась, стала серой и почти слилась с горами вокруг нас, образуя некое подобие китайской гравюры, испещренной тысячами дождевых капель. Мы медленно двигались вперед. Тот, кто вел пирогу, стоял позади нас с шестом в руке, одетый в одни только шорты, невозмутимый и абсолютно мокрый от стекающих по нему струй дождя. Наконец-то порт. Лодки стояли вплотную друг к другу, образуя гигантский круг. По ним ходили люди, на борту женщины варили рис. Высаживаться пришлось в воду. Промокшие, мы добрались до дороги, чтобы спрятаться в лачуге, где мать и ее дочери продавали шампуры с мясом зебу. Сидя у огня, мы поели и выпили кофе. Мы ждали Джиджи, мою партнершу по производству ванили уже десять лет. Джиджи – королева. Без короны, но признанная, она своего рода суверен ванили на Мадагаскаре.

Я познакомился с ней пятнадцать лет назад в Анталахе. Тогда она еще не стала признанным и уважаемым авторитетом, каким является теперь в Саве, этом большом треугольнике, который ограничивает регион ванили на северо-восточном побережье. Анталаха, как и Самбава, – столица ванили. При каждой нашей новой встрече с Джиджи ко мне возвращались воспоминания. У всех экспортеров есть склады в одном из этих двух городов. Из Самбавы, куда мы прилетели, мы отправились в Анталаху вдоль побережья по изрытой тропе, не пугавшей ни водителей такси без счетчика Renault 4L, ни водителей грузовиков. Они медленно ныряли в огромные рытвины, появлявшиеся после каждого дождя. На то, чтобы проехать 80 километров, уходило три часа. Часть сообщества экспортеров ванили умела забывать о конкуренции один вечер в неделю, когда они собирались на совместный ужин в красивом колониальном доме на берегу океана, принадлежавшем большой французской семье, давно жившей на острове. В двух шагах от маленького дока, где еще строили деревянные бутры (небольшой арабский парусник), встречались несколько экспатов и представителей малагасийских семей китайского происхождения, активно работавших с ванилью.

С момента обретения независимости и ухода французов торговля стручками и их экспорт – это поле деятельности для двух общин, которые успешно ведут дела на побережье. Это хараны (kharanes), индо-пакистанские мусульмане, некоторые семьи из числа которых сделали состояние на острове, и китайцы, потомки эмигрантов из Кантона (теперь Гуанчжоу), прибывавших на остров с 1900 года, чтобы построить две железные дороги для французов.

Я вспоминаю эти ужины. Разговоры всегда заходили о последних новостях текущей кампании по сбору ванили и заканчивались обычно рассказами из общей истории выращивания ванили.

Знакомые нам коричневые или черные стручки ванили дает орхидея, лиана родом из Центральной Америки, плоды которой зеленого цвета. Они похожи на крупную фасоль, растущую гроздьями, называемыми мётлами. Каждая из них может достигать двадцати сантиметров. Когда Кортес прибыл в 1520 году в Теночтитлан, будущий город Мехико,