все меняется, что потребители ванили лучше информированы о ситуации, которая была всего лишь за пять лет до этого, и никто не хочет повторять прежние ошибки. Я предположил, что вся индустрия ждет нормальную цену, которая удовлетворит фермеров. Я пытался быть убедительным, Джиджи делала вид, что поверила мне. Пьер-Ив и Джиджи, щедрые и усталые солдаты на фронтах ванильных войн…

Я вернулся на Мадагаскар в прошлом году. Уже пять лет, как появляются хорошие инициативы по устойчивому развитию среды. Джиджи больше не была одна, и многие из тех, кто использует ваниль, захотели инвестировать в эти программы. Чувствовалось недавнее, но сильное влияние разумных потребителей.

Как обращаются с теми, кто выращивает ваниль? Ходят ли дети в школу или помогают родителям на полях? Это закономерные вопросы перед лицом современной реальности.

Опять под дождем Пьер-Ив повез меня показывать свои последние свершения у одного из фермеров кооператива. Это была плантация розовых деревьев между двумя садами с ванилью. Красивые деревья, покрытые красными гроздьями стручков, которые заняли место любимчика у парфюмеров. Мы трогали ягоды, нюхали их, жевали. К нам подошли дети и стали повторять за нами. Они были застенчивыми и смешливыми. Я спросил бретонца о его будущем. Как он видит местную ситуацию?

– Я долгое время был оптимистом, действительно верил, что Мадагаскар сможет выплыть. Честно говоря, больше я в это не верю, – неохотно ответил Пьер-Ив. Его голубые глаза затуманились. Мы встали под дерево, он закурил сигарету, немного помолчал и добавил: – Но я буду продолжать ради Джиджи и ее ребятишек.

Я слушал Пьера-Ива. Дождь прекратился, солнце клонилось к закату. Я вспомнил, как приехал на Мадагаскар двадцать пять лет тому назад. Мне нужно было пересечь рукав Мозамбикского пролива от острова Носи-Бе на старом пароме. Три часа в море. Паром представлял собой ржавую платформу, размеров которой хватило на то, чтобы принять дюжину зебу, один или два грузовика и толпу пассажиров. Паром медленно двигался вперед. Солнце сменялось тропическими ливнями. Я сидел рядом с зебу и смотрел, как солнце в переливах цвета садилось в облака. Мне вспомнились невероятные страницы Клода Леви-Стросса в начале его книги «Печальные тропики». Он плыл на корабле вдоль берегов Бразилии и описывал удивление, охватившее его перед взрывом красок на небе тропиков, каскадом мимолетных, мгновенно меняющихся цветов перед самым наступлением ночи.

Далеко от Бразилии я смотрю, как темнеет тропическое небо над этим сложным островом, который остается для меня одной из самых захватывающих стран мира. Но каждый раз, когда я приезжаю к королеве ванили, мне неизменно вспоминается название книги Леви-Стросса «Печальные тропики».

Это констатация долгой драмы без конца, незаслуженной и непростительной.

Листок с ароматом черного цвета. Индонезия, пачули

Афины, сентябрь 2017 года, гостиница «Интерконтиненталь». Тысяча триста производителей, торговцев и покупателей сырья для парфюмерной промышленности собрались на ежегодную конференцию. Их профессиональная ассоциация IFEAT[7] каждый год организует это мероприятие в новом городе. Афины были выбраны для празднования 40-летия федерации. Я член правления ассоциации, и в тот год была моя очередь председательствовать на конференции. Это одновременно честь и ответственность. Делегаты приехали со всего мира. В течение четырех дней они торопились с заседаний на встречи, превращая отель в гудящий улей, в котором мелкий дистиллятор из Боснии или Шри-Ланки соседствовал с покупателями из крупных международных компаний. Многие участники были давно знакомы друг с другом, они радовались возможности встречаться каждый год и добродушно обнимались. Ежегодное собрание большой семьи парфюмерной индустрии – это одновременно и арена для жестких переговоров, и место праздничное и теплое. Чтобы отметить сороковую годовщину создания, ассоциация выпустила книгу-сувенир, в которой была описана вся ее история. На первых страницах рассказывается об удивительном рождении IFEAT.

Очень немногие из делегатов 2017 года знали, что решение парфюмерной промышленности обзавестись подобной организацией стало следствием невероятной истории, громкого скандала, несчастной героиней которого была эссенция пачули.

У экзотической и пьянящей, чувственной и загадочной эссенции пачули с конца XIX века репутация аромата-соблазнителя, из-за которой буржуа Лондона и Парижа, как только она появилась в Европе, назвали ее наглой и вульгарной. Необычный аромат, индийское происхождение, ассоциация со свободными нравами – у пачули было все, чтобы привлечь контркультуру семидесятых годов. Пачули стали одним из ее символов в виде флаконов с эссенцией, ароматических палочек или надушенной одежды. Образ хиппи, от которых пахло пачули, отражал дух времени. Эта эссенция никогда не выходила из моды с момента ее появления в композициях конца XIX века. Она стала нотой сердца великих духов, ставших символами времени или наметивших тенденцию, таких как Mitsouko от Guerlain. Но в 1970 году появление в бутике аромата Patchouli от совершенно новой компании Réminiscence стало олицетворением эпохи. Этот из ряда вон выходящий аромат был настолько богат пачули, что оставлял следы.

Это важное и знаковое сырье в сентябре 1976 года вошло в историю, и из-за него в мире парфюмерной индустрии повеяло паникой. В газете New York Times того времени опубликовали фото важного американского посредника в торговле эфирными маслами. Мужчина стоял, уперев руки в бока, и смотрел на ряд открытых фляг. Он только что понял, что вместо ожидаемой эссенции пачули он получил фляги с грязной водой, на поверхности которой плавала тонкая пленка эфирного масла. Эти емкости с эссенцией пачули из Индонезии были частью партии из двух тысяч фляг. Два миллиона долларов были выплачены при отгрузке, как это делалось обычно. Из-за резкого подъема цен индонезийский экспортер не смог выполнить свои обязательства, несмотря на предоплату. Его обычные поставщики не выполнили свои обязательства, эссенции у него не было, он всех оставил с носом и исчез. Это было как гром среди ясного неба в индустрии, крупное событие. Изумление смешивалось со стыдом и яростью.

Шокированные и одураченные покупатели поспешили в Индонезию, устроили скандал, угрожали, пытались договориться с местными властями. Тщетно. Ни одному из покупателей не удалось вернуть свои деньги. Рана была глубокой, она показала слабые места в цепочке, где покупатели не знали, кто и как производит сырье и собирает его. Крупные игроки поняли это и начали искать способы лучше контролировать цепочки поставок из мест производства. Через некоторое время несколько крупных английских, американских и французских посредников встретились, забыли об острой конкуренции и договорились создать федерацию, чтобы объединить профессионалов и установить правила игры. Успех IFEAT превзошел их ожидания, и федерация стала крупной платформой для обмена информацией, обязательным местом встреч для мира натурального