— Разве много женщин работают в барах по пять лет? Скажи, чем он отличался от других?

— Держался уважительно. В нем не чувствовалось этой смеси похоти, боязни и презрения. Казалось, он любил женщин, считал, что с ними можно дружить. Его обожали во всех барах.

— Он тебя снимал? Платил за тебя пеню в баре?

Бах! Отличный выстрел. Дротик пронзил самую середину презерватива и пригвоздил его к стене, где он и остался висеть — сморщенный, разодранный, безжизненный.

— Конечно, нет, я же тебе говорила. Я не хожу с мужчинами даже ради того, чтобы продать свое тело. Это другое. Я выступаю на частных вечеринках и таким образом зарабатываю деньги. Представление в барах — это лишь реклама. Мой агент сразу предупреждает клиентов: «Только не трогать. Эта дама не на продажу. Она покажет вам свое искусство, может пообщаться, если хотите, даже посидеть на коленях — но это все». Обычно агент очень строг на этот счет. Но пять лет назад он позвонил мне и сказал, что договорился о вечеринке и плата будет вдвое больше, чем всегда. Он не объяснил, по какой причине, и у меня возникли подозрения. «Фаранги?» — спросила я. «Нет», — ответил агент. «Ты предупредил, что не будет никакого секса?» «Да, — успокоил он меня, — все оговорено, никакого секса».

Я начал чуть-чуть покачиваться, надутый презерватив болтался на расстоянии вытянутой руки. Кэт немного помолчала и слегка приподнялась.

— Это произошло в отеле «Дусит Тани». Номер на третьем этаже для частных мероприятий — думаю, очень дорогой. Там и состоялась вечеринка. Для меня даже устроили поворотную сцену. Это случилось вскоре после того, как меня показали по телевидению. Наверное, участникам вечеринки захотелось посмотреть вживую то, что они увидели на экране, — кажется, это был канал Би-би-си. Я исполнила роль, не слишком обращая внимание на заказчиков. Сосредоточилась на шариках. Но как не заметить черного великана среди кучи крестьян! — Она произнесла последнее слово с презрением. — Даже не крестьян — горцев. Только что спустившихся с вершин дикарей. Они мерзко напились и полностью распоясались. Когда кто-то из них подошел к сцене, решив меня потрогать, я начала думать, как удрать. Один из них показался мне знакомым, словно я его уже видела, только не могла припомнить где. Может быть, в газетах. Я решила, что это один из наркобаронов с приграничных территорий. Он был главным, на всех покрикивал, а когда приказывал, другие сразу останавливались, что бы ни делали, и слушали. Прямо как в кино, когда старший бандит приструнивает остальных. Двое настолько нализались, что стали договариваться, как взять меня прямо на сцене, чтобы помост продолжал вращаться. А главному на их слова было наплевать. Я в первый раз оказалась в подобной ситуации и подумала: «Ну вот и докатилась», — мысленно приготовившись к групповухе. Собственно, это профессиональный риск, рано или поздно со всеми может случиться.

Лопнул еще один презерватив.

— Когда они достали свои приборы и стали сравнивать, я поняла, что ночка мне предстоит не из легких. И тут встал чернокожий, вышел на сцену и снял с себя рубашку. Тропический фасон, с яркими ананасами и манго и очень большого размера. Он накинул рубашку мне на плечи, и я закуталась в нее до самых лодыжек. — Кэт рассмеялась. — А другим заявил: «Ребята, она моя. Договорились?» — Кэт полезла в коробку и взяла новые дротики. — И эти дикари из каменного века даже не пикнули. Никто не решился связываться с черным великаном. Он отвел меня в раздевалку и сказал: «Теперь тебе лучше уйти. Как насчет того, чтобы встретиться завтра?» — Она снова рассмеялась. — Я не стелюсь перед мужиками, но мне тогда исполнилось тридцать шесть, и я вдруг подумала, не слишком ли я была строга к ним последние двадцать лет. Он спас меня от кошмара и, честно говоря, был неотразим.

Тренировка, судя по всему, закончилась. Кэт встала и убрала в коробку дротики, алюминиевую трубку и презервативы.

— Ну и как все прошло?

— Как прошло? Необычно. Я решила, что он настоящий джентльмен: накормил меня ужином, обращался, словно с дамой. Не спешил уложить в постель. Будто хотел что-то понять, составить представление о тайских женщинах, о том, что нами движет. Мы переспали только во время третьего свидания. — Кэт поджала губы.

— Расскажешь?

— О том, как мы трахались? Это входит в твое расследование? Мне показалось, что он разочаровался. Как и большинство мужчин, решил сначала, что я не похожа на остальных, и ждал в постели чего-то необычного — двух влагалищ или какой-нибудь диковины в этом роде. Я ему объяснила, что придумала свое представление именно потому, что застенчива, не знаю, как удовлетворить мужчин, и не понимаю, чего они хотят.

— А тебе самой каково с ним было?

— Совсем не так, как до него. Но я не специалист в таких вопросах. Девочки утверждают, что большинство мужчин только и хотят засунуть, сделать все по-быстрому и кончить. Он вел себя совершенно иначе.

— Можно поподробнее?

Кэт покосилась на меня:

— Это тебя заводит? Горишь желанием услышать, как подобные ему мужчины обращаются с женщинами? Наверное, он привык, что его обожают. Лежал и, казалось, ждал, что я сделаю всю работу за него. Видимо, женщины за ним так и бегали. Или это секс по-американски. Не знаю.

— Какого размера у него был член?

Кэт зажала ладонью рот.

— Обычного. То есть я хочу сказать, если бы его член был пропорционален его росту, то он бы меня разорвал надвое. Нормального размера. Больше, чем у тайцев, но как у всех фарангов.

— Так вы все-таки занимались любовью?

— Конечно. Но только один раз. И я не получила удовольствия, потому что все время боялась, что разочарую его, что он ждет от меня суперэкзотического безумного секса. Вбила себе в голову, что никуда не гожусь. — Она вздохнула. — А потом, чтобы доставить ему удовольствие, спросила, не хочет ли он, чтобы я постреляла дротиками. — Она рассмеялась. — Решила, что ему понравится, и захватила с собой дротики. Никогда ведь не знаешь, что потребуют мужчины от такой женщины, как я. Мне казалось, что он не прочь посмотреть представление, сделать меня своей сексуальной игрушкой. Но он не просил. Хотел, чтобы я сама решала, как себя вести. В каком-то смысле он был похож на женщину. Стрельба дротиками — единственное, что интересовало во мне мужчин.

— И ты устроила ему представление?

Кэт печально кивнула.

— Он сразу оживился. Оказывается, он этого ждал. Заранее купил мишень для дротиков, уложил меня на кровать, снял видео крупным планом. Он заранее все спланировал, но просить меня не хотел. Не понимаю, кем он был: джентльменом или своего рода романтиком. Но считал, что все должно быть превосходно организовано — освещение, положение камеры, — все. Вот тут он по-настоящему возбудился. Однако любовью мы больше не занимались. — Кэт помолчала. — Больше всего мне запомнился шелк.

— Шелк?

— Да. У него все было из шелка превосходного качества и очень красивого цвета. Он повязал мне на голову шелковый шарф, а другой — себе и все время твердил, как ему нравится это ощущение, просил потрогать и проникнуться. Слов нет, ощущение приятное, но это всего лишь шелк, и я от него не заводилась. Сцена напоминала восточный гарем: он такой черный с пурпурным шарфом на голове. Когда я уходила, Брэдли подарил мне шарф. Хотел дать денег, но я отказалась. Мне стало грустно: я думала, что влюбилась в него, и мне хотелось, чтобы наша связь немного продлилась. Но меня расстроило, что он захотел снять видео и в этом смысле повел себя, как все.