и немного злости. Сколько можно меня провоцировать?

– А отец? – Змей отпустил меня. – Состоятельный торговец не научил детей элементарным приемам самообороны? При том, что всегда есть вероятность получить вызов на дуэль? Это довольно необычно.

Я попыталась ударить ногой по колену теневика, промазала и оказалась в его объятиях. Чтобы не смущаться (он командир, и мы просто тренируемся), продолжила:

– Он всегда говорил нам с сестрой, что дуэли должны решаться в несколько иной плоскости, юридической. И да, мы с ней носим с собой номер линзы нашего семейного адвоката.

– А брат?

– Брата он учил всему. Он наследник, ему придется соответствовать ожиданиям окружающих. И, например, драться на дуэли.

– Занятная у тебя семья. – Змей отпустил меня.

Я сжала кулаки и подняла их на уровень груди, пытаясь скопировать позу теневика.

– Не то. – Он покачал головой.

Подошел и начал поправлять мои руки и ноги, словно я была тряпичной куклой. Ноги шире, колени согнуть, локти ближе к телу. Кулаки к носу. Стопы чуть вывернуть…

– Я так не то что нападать, я стоять не могу! – стараясь удержать равновесие, прошептала я.

– Научишься, – непрошибаемо отозвался Змей, становясь напротив.

Я замахнулась и… улетела.

Летала и порхала я еще часа полтора. Вымоталась до конца, устала. И ни разу не смогла достать Змея.

Юрген с интересом следил за моими попытками научиться летать без артефактов и заклинаний – при помощи чистой гравитации, а потом, когда Змей сказал, что на сегодня мы закончили с боями, задумчиво протянул:

– Ты неплохо бегаешь для той, что никогда не занималась спортом.

– Ну, я была шустрым и любопытным ребенком. – Я доковыляла до Беллы, рухнула в траву (в этот раз добровольно, без помощи командира) и вытянула ноги. – Я быстро поняла, что чем дольше няньки будут меня догонять, тем больше интересного я увижу.

– А сестра? – Юрген вытащил из кармана мантии близнеца флакона с пилюлями, того, что остался в казарме.

Вытряхнул одну, протянул мне.

Проглотив пилюлю, я пожала плечами.

– Сестра не бегала. Нам с Ненси интересны немного разные вещи. Ей платья, цвета обивки мебели, оттенки штор, форма клумб в саду. А мне то, почему к колесам одних мобилей грязь липнет, а к другим – нет. Что за заклинание заставляет лед на горке становиться гладким, или какое летом держит воду в парковом пруду чистой, несмотря на обилие водорослей в воде… Мы всегда такими были. Просто когда у меня проснулась магия, эта разница стала сильнее заметна.

– Похоже, ты бытовой маг по духу, – хмыкнул Стейн, протягивая руку и заставляя меня подняться.

– Наверное, – улыбнулась я, изучая теневика с точки зрения того, удобная из него выйдет подпорка или не очень.

У моих ног сердито тявкнула Белла.

Хороша хозяйка! Про главного в ее жизни «человека» забыла!

Я вытянула руку к лисичке, собираясь наклониться. Юрг опередил меня и подцепил ее вместе с лежанкой.

– Иду на осмотр у доктора, ее заодно покажу.

И под радостное повизгивание хвостатой предательницы зашагал в сторону больницы. Кажется, скоро это будет уже не мой энфилд, а теневика.

– Не ревнуй, – влез в мои мысли насмешливый голос Змея. – У него есть ассирда.

Я с трудом вспомнила элементаля, напоминающего большую нелетающую птицу, чья голова больше походила на драконью, а лоб украшали три рога.

– Он ее было совсем забросил, а теперь каждый день ходит. Птица там вне себя от счастья, чуть вольер не разнесла, горгулий до нервной икоты довела, – задумчиво добавил Стейн.

Теперь ясно, что тренер имел в виду, когда сказал, что Юргену надо вспомнить, как это – думать не только о себе.

– Последняя часть тренировки: пробежка, – разминая пальцы, «обрадовал» Змей. – Круг по поместью и по казармам.

– Поползли! – буркнула я.

Что-то подсказывает, что очень скоро мне категорически разонравится бегать!

И мы потрусили по дорожке.

Стейн бежал куда медленнее, чем утром. Я с упорством улитки трусила следом. Пилюля Юргена помогла. Мышцы ныли не так сильно, но поместье было огромным, и к середине пути я начала, словно пьяный на ночной улице, обниматься с попутными фонарями.

Они зажглись после захода солнца и теперь уютно мерцали, отбрасывая на газоны, скамейки, стены зданий и стволы кучно растущих деревьев золотистые пятна света, окутывая их сиянием и четче вырисовывая струящиеся за нашими ногами тени.

В общем, беспощадно придавали институту романтического очарования. Правда, я не очаровывалась. И парень рядом казался не принцем, а сущим извергом.

– Молодец! Еще шаг, мышка! – подбодрил Стейн.

Я отлепилась от столба и продолжила переставлять ноги.

– Вы оба ненормальные!

– Кто бы говорил. – Змей легкой походкой подбежал ко мне, подцепил под руку и потащил дальше.

– Я нормальная, просто очень целеустремительная… – пробормотала я. Некстати вспомнилось, что в казарме ждут задания, которые надо сделать до завтра.

– Скорее, целедоползательная, – поправил Змей. Он смерил меня взглядом и подхватил на руки. – Я просто обязан организовать донос тела до казармы.

В его объятиях было уютно. Надежно, что ли. И главное, не надо шевелиться!

Обняв его рукой за шею, я устало улыбнулась:

– А ты уверен, что тело доносят именно так?

– Согласно инструкциям мамы, вынос дам производится только на руках и никак иначе. Вынос индивидов мужского пола возможен в любой другой позе. – Змей свернул на боковую дорожку и зашагал в сторону казармы.

– Какие интересные инструкции у твоей мамы… – Я положила голову на плечо Стейна, выбившиеся из хвоста на его голове волосы щекотно касались лица.

Под рубашкой гулко стучало сердце. Будто тот парень, что провоцировал меня на тренировке, смущая и вынуждая сдаться, – хладнокровный, бессердечный как скала, – и этот теневик были двумя разными людьми. Но нет, один и тот же.

– Ты бы так не считала, если бы жила с моей матерью, – хмыкнул Змей. – У нее на все свои инструкции. Когда-то она была лаерной… – добавил он непонятно зачем. – Но император посчитал, что моя семья недостойна носить дворянский титул.

– Почему? – вначале я спросила, а потом поняла, насколько бестактен вопрос. – Извини…

Я случайно слегка коснулась лбом его шеи и старательно отодвинулась.

– Не надо ничего говорить!

– Почему же не надо? – Стейн остановился и повернул голову, глядя мне в лицо. – Это не тайна. Это случилось как раз после того, как нынешний император взошел на престол. Моя мама была фрейлиной императрицы, одной из самых молодых. Император изволил влюбиться.

– Никогда не слышала, чтобы он влюблялся. – Я прикусила язык.

– Тем не менее он испытывал чувство, похожее на любовь. – Змей посмотрел на звездное небо. – Мама его не любила. Она была влюблена в Борга. И больше того: ждала от него ребенка.

Я затаила дыхание.

– Она хотела сказать ему после его возвращения из командировки. В то время отец служил короне весьма рьяно, считал это великой честью. Но император не знал обо мне и решил проблему кардинально. Он заключил брак от имени отца. С тихой примерной наследницей богатого дворянского рода, которую воспитывали с желанием стать тенью мужа. Идеальной женой.

Вот… бес! Его отца женили почти как нас… и в этом тоже была замешана корона. Как Змей может так спокойно говорить об этом?

– Он сделал все, чтобы никто не узнал о браке. Затянул командировку отца. А то, что мама попросила у императрицы отставку, списал на ее подозрения, что отец ей изменяет. Увидел в этом хороший знак. – Стейн невесело усмехнулся. – Когда отец приехал, он был уже не просто женат. Расторгнуть брак уже не мог никто. Император в том числе. Мама родила меня. Отец вызвал императора на дуэль и чуть не убил его. А такое не прощают. Его отдалили от двора. Хотя его способности удерживать магию потом все равно использовали для охраны венценосного тела. Отец всю жизнь разрывался между нами. Он не мог оставить жену, которая так и прожила его другом двадцать лет. Но и маму не мог оставить.

– За что император лишил титула ее семью? – Мне было все равно, магия проклятия заставляет спрашивать или я сама.

– За то, что она не согласилась стать его фавориткой после моего рождения, – зло отрезал Змей.

Меня передернуло от отвращения.

– А потом он просто забыл о нас на много лет. Маме и ее родным было непросто. Вместе с титулом он лишил их денег. И заодно ополовинил состояние отца. Маме пришлось заново учиться жить. Отец купил приличную таверну. Помогла его жена. Она была очень хорошей женщиной. – Змей посмотрел по сторонам и пошел к окнам женской казармы.

– И вдруг о тебе вспомнила мать императора? – задумчиво добавила я. – Странно как-то…

– Очень. Особенно если вспомнить, что моя невеста – дочка богатейшего торговца тканями, который, по слухам, страстно желает наладить отношения с короной.

– И даже согласен отдать дочь в руки того, кто пострадал по ее вине? Выглядит как попытка императрицы загладить вину сына. – Я покачала