в голову хоть немного знаний.

Найдя на «бублике» сектор с цифрой «один», я нажала ее и устроилась на кровати, обняв Беллу.

Глава 11

Мне снились формулы и схемы, в ушах звучал нудный голос, который, ввинчиваясь в мозг, объяснял принципы построения боевых заклинаний. Несмотря на укачивающий тон, я все отлично понимала. И даже пыталась отвечать на проскальзывающие вопросы. И даже, кажется, правильно?

– Спит! Опять!

Рык, влезший в формулы, явно не принадлежал голосу, бубнящему положение о видах атакующих заклинаний. Меня тряхнули, и я обо что-то стукнулась. С трудом разлепив глаза, я заморгала, потому что на меня смотрела морда. Морда приветливо скалилась, в передних лапах морды болтался упитанный трехцветный щенок с крохотными перьями на наружной стороне передних ножек. Крылья морды упирались в кровать. А я, кажется, сидела на полу…

– Артефакт отключи, умница, – усмехнулась морда.

Я цапнула себя за шею, нажала на «бублик». Голос в голове смолк, карусель символов и формул исчезла. Но ощущение, что голова внезапно стала кубиком, не проходило. Я потерла висок, оперлась о край кровати, с которой меня скинула в целях наискорейшей побудки заботливая Ру́би, и взвыла от боли в теле. Ломило все, даже пятки и уши! Я рухнула обратно на одеяло, валяющееся на полу.

Горгулья дотянулась до тумбочки, взяла бутылку, потрясла.

– Ты чего так мало чая выпила? Стейн и Кристоф его у доктора выторговали, словно не боевые маги, а лавочники! Две бутылки! Да ты должна была кузнечиком прыгать с утра!

– Не прыгается, – простонала я, кровожадно глядя на бутылки. – А если сейчас выпить?

Ру́би пожала плечами, откупорила пробку и протянула мне спасительное зелье, замаскированное под чай. Минут через пять я уже не чувствовала себя разобранной на запчасти игрушкой. А когда приговорила чай из второй бутылки, мышцы лишь слегка ныли. Жаль, на голову микстура доктора не подействовала. Я все еще чувствовала себя так, словно за ночь прочла целый раздел библиотеки. Причем не просто прочла, а вполне себе в нем разобралась… Но это были мелочи.

Вдохновленная, я сбегала в душ, переоделась в форму. Отнесла обкормленную Беллу на газон, потом старательно, под руководством горгульи, помассировала ей лапки. После массажа лисичка задремала.

На завтрак я отправилась с сопящей мелочью под мышкой.

В залитой солнцем столовой адепты стучали ложками, перекидывались фразами, подшучивали друг над другом.

Команды не было.

Взяв поднос с кашей и стаканом молока на раздаче, я примостилась на свободном месте, рядом с третьим курсом. Белла дрыхла на коленях, я жевала и слушала разговоры.

Главной темой была, естественно, принцесса. Симпатичная, двадцать лет, не замужем.

По слухам, император лично выгнал одного шустрого пажа из ее покоев.

– Да ладно! – махнул ложкой третьекурсник, поворачиваясь к товарищу, вещавшему про приключения пажа. – Паж? Серьезно? И откуда взялся во дворце этот самоубийца? Интриганы там, но не идиоты.

Оппонент пожал плечами, возя ложкой по каше.

Разговор свернул на Игры. Точнее, на будущих противников. Соперниками нашей команды были маги из Солнечной академии.

– Наши им точно продуют! – скривился любитель сплетен о пажах.

– Ничего подобного! – возразило сразу несколько парней.

Теневику напомнили, что наша команда побеждала пять раз.

– А они тоже – четыре, – не согласился знаток принцесс и пажей.

Спор набирал обороты.

Пока пила молоко, узнала, что солнечные – главные противники нашей команды. Всегда ими были и есть. Так что встреча команд обещала быть жаркой.

Когда я уходила, парни бились об заклад на победу команд. За ними издалека следила Изабель. Уверена, она не упустит выгоды, и еще до вечера у их спора появится скромный хранитель с небольшим, но весьма полезным для него процентом.

На крыльце столовой ждал Юрген. Молча взял Беллу и протянул мне флакон с круглыми пилюлями.

– Укрепляющие, никакой магии, только травы. Пить по одной-две в день, в зависимости от самочувствия, – пояснил он, морщась. – Ты нужна на тренировке живой, зомби не тренирую.

Вложил в мою ладонь пузырек, развернулся на каблуках и ушел.

– И тебе спасибо! – Я покрутила подарок теневика.

Отвинтив пробку, проглотила пилюлю и направилась в сторону главного здания.

Особняк на фоне зеленых газонов и голубого неба выглядел завораживающе. На клумбах пестрым лоскутным одеялом распустились виолы. Проводить день в четырех стенах не хотелось.

Но я затолкала внезапно проснувшееся весеннее настроение подальше и пошла искать аудиторию семьдесят два дробь один, в которой у нас сегодня было целых три занятия: основы боевых заклинаний, история магии и нежитеведение.

Вопреки опасениям, в отделанных деревом коридорах было огромное количество указателей и схем этажей. Нужная аудитория оказалась прямоугольным залом с открытой галереей под потолком. Там, точно голуби в мороз, сидели на мягких стульях недовольные обменные студенты. На их мантиях, вместо курса, было написано: «свободный слушатель». Похоже, Эмерсон капитально проредил ряды свалившихся на голову дарований! Нет дарований – нет проблемы.

Внизу дурачились и переговаривались первокурсники. Человек сто парней и три мои любимые соседки с подмоченной туманом репутацией. Адепты сидели по одному за деревянными столами на обычных стульях. Единственное дополнительное удобство: можно было отрегулировать угол наклона крышки.

На столах поблескивали таблички с именами. На углу каждого были сложены учебники, писчие принадлежности, карандаши и чертежные наборы. Судя по всему, после занятий все это убиралось в шкафчики у стены.

Стол с моим именем оказался в середине аудитории. Как раз между блондинистой и русой соседкой, чуть наискосок от их пепельной товарки. Троица что-то горячо обсуждала, но стоило сесть на стул, как они дружно уставились на меня.

– Как спалось? – не удержалась от ехидного вопроса. – Жабры не отросли?

Хлопанье каменных крыльев не дало им ответить. В аудиторию залетела горгулья с мордой не то леопарда, не то барса. Она водрузила на преподавательский стол кипу бумаг и положила указку для рисования по воздуху.

– Тишина! – рыкнула она. Да так, что на галерее над головой кто-то что-то уронил.

Уселась у преподавательского стола и замерла, словно самая обычная статуя.

В аудитории мгновенно стало тихо. В дверь вошел колоритный господин с лихо закрученными кольцами усами и в черном фраке, устроился за столом и без предисловий притупил к занятию. Указка, больше напоминающая дирижерскую палочку, порхала в его руках, вычерчивая формулы. Профессор Лангус (так он представился между двумя основами построения заклинаний новым слушателям и мне) сыпал словами, смысл которых я угадывала отдаленно, с переводом на язык прикладной и бытовой магии.

Решив, что лучше все записать, а разберусь потом, когда артефакт запихнет в голову остальные знания, я начала строчить конспект в толстый блокнот в плотном переплете, обнаруженный на углу стола.

Занятая перерисовыванием схем (пригодился чертежный набор), которыми щедро сыпал Лангуст… Лангус, я совершенно забыла о соседках. Когда крышка стола поехала вниз, я попыталась подпереть ее коленом. Но упрямая мебель, больно стукнув по ноге, с грохотом сложилась. На пол посыпались учебники, мои записи, карандаши… набор для черчения покатился по полу.

Я бросилась собирать.

Профессор покрутил пальцем ус и замолчал.

Я торопливо сгребла пожитки, хлопнулась на стул и попыталась поднять крышку. Но ее заклинило. Приглядевшись, я заметила испорченное бытовое заклинание, помогающее легко и без усилий настраивать нужный угол.

Сложив на колени учебники и писчие принадлежности, я направила на него немного магии. Заклинание поддавалось с трудом.

Начали доноситься смешки. Громче всех веселилась галерея и трио отсыревших соседок.

Покосившись на блондинку, их заводилу, я поняла, что именно они устроили мне курс молодого бытовика на занятии. И я им должна… Сильно должна.

Откорректировав заклинание, я демонстративно поправила крышку, разложила скарб и с видом примерной ученицы преданно уставилась на Лангуста. Профессор довольно кивнул и продолжил сыпать непонятными терминами и формулами.

Трио везучих адепток, не подозревающих о собственном везении, косилось на меня. Но я старательно конспектировала, и они успокоились. Особенно хорошо успокаиванию поспособствовал неожиданно заданный «в народ» вопрос профессора. Жертвой стал худощавый паренек, он промямлил что-то невнятное. «Оду для вызова нежити» Лангус не оценил и начал заново объяснять то, что мы только что записали.

Пока он повторял, я незаметно запустила рой оранжевых огоньков под столы «любимой» троицы.

– Теперь все понятно? – Профессор сдвинул схему в сторону.

Студенты нестройно выдали «да».

Столы моих соседок дружно грохнули крышками. Повелительницы сырости подпрыгнули. Крышки вернулись на место.

Я старательно перерисовывала схему в тетрадь. Второй раз.

Лангуст покосился на горгулью. Ее глаза вспыхнули зеленым огнем, она что-то тихо рыкнула.

– Свон, Кук, Финч, Леннет. После занятий наряд вне очереди по мытью коридоров в главном