Его лучший друг, Николай Морозов, погиб несколько дней назад – был вероломно убит какой-то странной девицей и ее тайным сообщником. И этих злодеев до сих пор не арестовали, хоть власти обещали принять меры по задержанию преступников. Канареев был твердо уверен, что их и не найдут. Ведь нападение не было случайностью, а значит, преступники хорошо подготовились и почти наверняка не оставили никаких следов.

Вадим Анатольевич знал кое-что такое, что было неизвестно следователям Департамента безопасности. И сейчас он сидел и раздумывал, что ему делать с имеющейся информацией.

Незадолго до своей гибели Николай Морозов приезжал в офис «Вейлы», и уже тогда Вадим заметил, что его друг чем-то сильно обеспокоен.

– Что тебя тревожит, Николай? – спросил он.

Морозов озабоченно покачал головой.

– Может, я просто накручиваю себя понапрасну, – тихо произнес он. – Ты ведь знаешь, что мы с недавних пор решили производить не только косметику, но также одежду и обувь, хотим сделать «Амариллис» известной торговой маркой. Я начал расширение бизнеса. И с тех самых пор мне постоянно кажется, что за мной кто-то следит.

– Как это? – удивился Канареев.

– Иногда я слышу чьи-то шаги за спиной, оборачиваюсь – и никого не вижу, – начал рассказывать Морозов. – Когда разговариваю по телефону с партнерами по бизнесу, слышу в трубке странные щелчки. Я просто уверен, что кто-то периодически подключается к моему телефону и прослушивает разговоры. За моей машиной иногда по пятам следуют какие-то автомобили. Я приказываю водителю остановиться, и они сразу исчезают из виду.

– Успокойся, Николай. – Вадим Анатольевич похлопал друга по плечу. – Скорее всего, это действительно всего лишь плод твоего разыгравшегося воображения.

– Хотелось бы мне, чтобы ты оказался прав, – вздохнул Морозов. – Но что, если это не паранойя? Если против меня и правда ведется какая-то дьявольская игра? Ведь тогда в опасности не только я, но и жена, и дочь…

Вадим постарался успокоить Морозова, отвлечь его от нехороших мыслей. К концу встречи Николай Егорович даже заметно повеселел.

А вскоре он погиб в гараже «Амариллиса» от рук таинственных убийц.

И Канареев понял, что все, о чем рассказывал Морозов, – правда. Но самым ужасным было то, что теперь все то же самое происходило с ним самим.

Этим утром, когда он ехал на работу, за ним неотступно следовала неизвестная черная машина, внедорожник с заляпанными грязью номерами. Канареев добрался до здания «Вейлы» и вышел из своего автомобиля, а черная машина проехала мимо. Лицо водителя было неразличимо за тонированными стеклами.

А когда Вадим Анатольевич разговаривал по телефону с управляющим своей косметической фабрики, в трубке то и дело раздавались странные щелчки. Канареев понял, что разговор прослушивается, и бросил трубку.

Теперь, глядя в окно на панораму ночного города, Вадим Анатольевич пытался понять, кому он мог перейти дорогу. Есть ли у него с Морозовым общие враги? Не доберутся ли они до него, как добрались до Николая? И не следует ли заблаговременно обратиться в Департамент безопасности, рассказать обо всем и попросить о защите?

Любовь Ивановна была чем-то занята в приемной, он слышал, как она ходит по узкому помещению, открывает дверцы шкафов и двигает стулья. Она понятия не имела о том, что происходит, и занималась своими обычными рутинными делами.

Вот входная дверь скрипнула, и Бердникова вошла в его кабинет.

Вадим Анатольевич отвернулся от окна и взглянул на нее. Ему всегда нравилась ее исполнительность и преданность компании. Женщина давно вышла на пенсию, но не спешила увольняться, продолжая заниматься любимым делом. Она приблизилась к столу и положила перед Вадимом тонкую папку с бумагами.

– Вот то, что вы просили, – сказала она. – Отчет о нашей новой косметической серии. Тестирование закончилось с очень хорошими результатами. Мы совершим настоящий переворот на рынке!

– Спасибо, Любовь Ивановна, – сказал Канареев. – Я сейчас же с ним ознакомлюсь.

Женщина мимоходом бросила взгляд на комнатные растения в декоративных горшках на окне, какие-то полила, затем вышла, а он принялся изучать бумаги. Может, хоть это отвлечет его от мрачных мыслей?

Дверь кабинета отворилась снова.

Канареев оторвался от бумаг и хмуро глянул на вошедшего. Это был охранник, обычно дежуривший у парадного входа в штаб-квартиру «Вейлы». Парень ненавидел задерживаться на работе дольше положенного срока и явно хотел узнать, как долго еще президент собирается торчать у себя в кабинете. Догадка Канареева полностью подтвердилась.

– Вы скоро, Вадим Анатольевич? – мирно поинтересовался охранник.

Его лицо выглядело абсолютно бесстрастным, но Канареев знал, что парню не терпится побыстрее смыться.

– Можешь быть свободен, – сказал Канареев. – Только захлопни за собой дверь. Я еще немного посижу, а потом сам сдам офис под сигнализацию.

Охранник едва не подскочил от радости. Он быстренько попрощался и был таков. Канареев вернулся к своим бумагам.

– Если вы собираетесь еще задержаться, – заглянула в кабинет Любовь Ивановна, – я могу принести вам чего-нибудь перекусить, бутерброд или булочку. Собираюсь сбегать в магазин, а затем зайти в кафетерий.

– Это было бы очень кстати, – сказал Вадим Анатольевич. – И захватите с собой стакан кофе, будьте добры.

– Хорошо, – кивнула Бердникова. – Вернусь через двадцать минут!

Но, поглощенный изучением отчета, Вадим Анатольевич уже не слушал ее.

Когда внизу хлопнула входная дверь, он отодвинул от себя бумаги и устало закрыл глаза. Пожалуй, следовало просто бросить все и отправиться домой. Он только сейчас ощутил, как сильно устал за прошедший день.

Дверь приемной вдруг с грохотом распахнулась, и звонкий девичий голос произнес:

– Какое убожество! Мебель, лампы, обои… Как будто из прошлого века! Никакого чувства прекрасного у местных обитателей! А еще называют себя косметической компанией!

Канареев, так беспардонно оторванный от своих размышлений, озадаченно взглянул на вошедшую.

И оторопел.

Перед ним стояла стройная девица в очень странном облачении. Ее волосы ядовито-желтого цвета были разделены зигзагообразным пробором и затянуты в два хвостика на макушке. Круглые розовые очки закрывали всю верхнюю половину лица, из-под них виднелся лишь кончик вздернутого носика и пухлые ярко-красные губы.

Завязанная узлом под грудью белая рубашка оставляла открытым живот, а короткая клетчатая юбочка с широким, расшитым стразами ремнем, не скрывала длинных ног в черных чулках и в высоких ботинках на толстой подошве.

Девица вышла на середину кабинета, огляделась по сторонам и неодобрительно поцокала язычком:

– Сплошной мрак и безвкусица! Темные стены, темные потолки и дурацкие цветочки!