– Вижу, вы шокированы, и мне это нравится, – сказал Джексон, посмотрев каждому в лицо своими голубыми глазами. – И вы понимаете, какая задача стоит перед нами. Серьезно все обдумайте. Каждый человек в рабском городе должен знать об этом Предложении. Должен знать, что освобождение очень близко – стоит лишь протянуть руку и взять его. Если только мы посмеем. Возможно, это шанс, который выпадает раз в жизни, – навсегда покончить с рабством.

Он встретился взглядом с Люком – тот пристально смотрел ему в глаза.

– Это будет самая длинная игра, – подытожил доктор. – И мы должны победить.

Аби

Если она хочет найти причину, почему Люку невозможно приехать в Кайнестон, помочь ей в этом может только Дженнер. Но он просил больше не возвращаться к этому вопросу.

Как же убедить Дженнера открыть тайну?

Возможно, нужно завоевать его доверие? Вызвать восхищение? Сделать так, чтобы он в нее влюбился?

При этой мысли Аби фыркнула и вернулась к куче неоткрытой почты на своем столе. Как сказала бы мама, умная девушка, влюбившись, делается совершенно слепой, но Аби не собиралась обманываться. Даже если бы Люк был вместе с ними в Кайнестоне, она бы все равно хотела, чтобы Дженнер в нее влюбился.

Вооружившись ножом для распечатки корреспонденции, тяжелым серебряным с гербом семьи Джардинов – огнедышащая саламандра в кольце из пышной зелени, – Аби набросилась на ворох конвертов.

Почерк на четвертом конверте она узнала. Это было ее письмо.

Поздравительная открытка, которую она отправила Люку на день рождения в Милмур. На конверте штамп и крупными буквами: «отклонить». Аби застонала от отчаяния. И никаких пометок цензора. Даже открыть не удосужились, чтобы убедиться, что внутри нет ничего крамольного – всего лишь открытка, сделанная руками Дейзи. Еще не истекли три месяца запрета на общение, установленного для новичков Милмура, и письмо просто отправили назад.

Осталось совсем немного. Аби посмотрела на календарь на столе – красным была обведена дата в начале декабря. Закончатся три месяца, и они наконец узнают, как там Люк; Аби не сомневалась, что он тоже с нетерпением ждет, когда начнется обмен письмами.

Она надеялась, что Люк ведет себя благоразумно, подчиняется требованиям и придерживается правил. Верила, что жизнь в Милмуре не может быть значительно хуже, чем у тех людей в обычных городах, которые имеют низкооплачиваемую работу и дешевую грязную комнату в многонаселенной квартире. Люк, должно быть, работает на каком-нибудь заводе, упаковывает коробки. И уже нашел множество друзей.

Такую картину рисовала себе Аби. И игнорировала тот факт, что Люк, как и вся их семья, на данный момент – всего лишь «движимая государственная собственность, лишенная всех прав». Старалась стереть из памяти картину: отец стоит на коленях, кровь течет по его лицу, Люка дубинкой загоняют в минивэн.

Чтобы только убедить Дженнера Джардина перевести Люка в Кайнестон, Аби была готова на все. И начала с главного, с того, что умела лучше всего, – с работы.

За неполные три месяца жизни в поместье Аби сумела улучшить работу Семейного офиса. Она создала электронную таблицу на год – с цветными кодировками, оповещениями и напоминаниями. Попросила ключевых сотрудников – если так можно было назвать рабов – ежемесячно проводить ревизию и предоставлять отчет о хозяйственной деятельности.

Аби старалась не производить впечатление выскочки, пользующейся благосклонностью босса, и ее слушали, когда она объясняла, что четкая организация в интересах каждого, что чем лучше пойдут дела в доме и на территории поместья, тем реже лорд Джардин и наследник Гавар будут проявлять неудовольствие. И, видя тому подтверждение, все чаще с ней соглашались. Экономка была особенно расположена к Аби и частенько приглашала «под лестницу» на чашку чая с булочкой. Тем не менее сердитый обер-егермейстер не желал соглашаться с нововведениями, которые некая девушка с севера навязывала древней усадьбе на юге Англии.

А что Дженнер Джардин? Он оставался мечтой.

Дружелюбный и остроумный, трудолюбивый и глубокий человек. Если бы Аби вздумала составить список всех его достоинств, он получился бы длиннее списка ее дел на день.

Внешняя мужественность Гавара делала его неотразимым в глазах девушек, но взрывной характер напрочь лишал его привлекательности, а в минуты ярости он просто вызывал ужас. Юный Хозяин представлялся слишком странным и зловещим – даже думать о нем не хотелось. Из трех братьев только Дженнера можно было не бояться. Само по себе это, наверное, и не совсем похвала, но если к этому добавить все его достоинства, то мисс Абигайл Аманда Хэдли могла легко в него влюбиться.

Чувствовал ли Дженнер нечто подобное по отношению к ней? Здравомыслие подсказывало, что это невозможно. Но безрассудство – а его оказалось значительно больше, чем Аби предполагала, – упорно отмечало и накапливало определенные моменты. Так, в ящике стола сами собой скапливаются колпачки от ручек и скрепки. Взгляд. Как бы между прочим расспросы о ее семье. Пустяковый предлог, чтобы подольше задержать ее на работе. Прикосновения рукой к ее плечу, когда он хотел обратить на что-то ее внимание.

В отдельности все эти знаки ничего не значили. Но если собрать их вместе, возможно, и появится некий тайный смысл?

Аби была страшно разочарована, когда по просьбе Дженнера рано утром пришла в Большой солярный зал и обнаружила, что там собрались, что называется, все рабы Кайнестона. Одна из подруг, которыми Аби успела обзавестись на кухне, пояснила, что предстоит генеральная уборка, ежегодно устраиваемая перед Рождеством. В ней все обязаны участвовать. Аби нехотя взяла в руки тряпку, когда рядом возник Дженнер:

– Нет-нет, мисс Хэдли. Очень надеюсь, что вы поможете мне в библиотеке.

Дженнер привел ее в библиотеку, секунду колебался, стоит или не стоит закрывать дверь. Аби не была мастером разгадывать «тайные знаки», как это называли ее искушенные одноклассницы, но ситуация показалась весьма многообещающей.

Чтобы скрыть свое смущение, Аби повернулась к столу. На толстом сером сукне лежало три необрамленных живописных холста, несколько папок для бумаг и изготовленные на заказ футляры для хранения книг.

– Надеюсь, это занятие будет для вас более привлекательным, нежели протирать пыль, – сказал Дженнер, после долгих колебаний наконец закрывая дверь библиотеки. – В конце марта, сразу после третьих дебатов, состоится бракосочетание моего брата и Боуды Матраверс. Мама вознамерилась показать гостям некоторые из наших фамильных сокровищ. В конце концов, свадьба наследника – событие неординарное. Я вот тут кое-что отобрал.

Аби внимательно рассматривала холсты – три портрета. Она узнала лица на двух больших, но представления не имела, кто те двое, изображенные на третьем: молодая женщина с красивой длинной шеей, одетая в платье того же бронзового, что и волосы, цвета, сидела с большой ящерицей на руках, а рядом стоял задумчивый черноглазый мальчик лет семи-восьми.