в курсе. Юри, он прав, просто прими это и живи дальше. И точно не ссорься с семьей из-за меня.

– Если они против нас, то не семья они мне, слышишь?!

Мой голос сорвался, а Немо болезненно поморщился от моих слов.

– Никогда так не говори, глупая!.. – беззлобно сказал мой мастер. – Поверь, человеку, которого оставили на ступеньках приюта без имени и фамилии, семья важна. А у тебя она особенная. Цени их. Жаль, что у меня не получилось влиться.

У меня по щекам катились слезы, и я все крепче прижималась к Немо.

– Если они такие замечательные, как ты говоришь, то примут мой выбор, примут тебя, хотят они этого или нет.

Я чувствовала себя ребенком в этот миг. Эгоистично требовала от возлюбленного наступить на горло своей гордости и достоинству. Но я просто не могла потерять его. Не так. Не из-за предрассудков.

– А меня ты спросить не хочешь, Юри?

Я медлила, боясь задать ему этот вопрос. Вдруг я напридумывала себе все эти знаки, его заботу, нежность, намеки, пинии…

– Ты любишь меня? – прошептала я, уткнувшись ему в грудь.

– Посмотри на меня, Юри.

– Не буду! – по-детски воспротивилась я, слушая перестук в груди моего маэстро и ища ответы в нем.

Быстро, потом замирает, почти как мое.

– Юри, пожалуйста!..

Он умолял, но я не сдавалась. Что-то плохое непременно случится, если я послушаюсь его.

– Нет!

Он все же поймал меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза, которые вновь приобрели отблески той пугающей магии.

– Я люблю Элену, мы сильно сблизились последнее время, и я подумываю сделать ей предложение. Ты отнесешься к моему выбору с пониманием…

Он говорил вкрадчиво, а его глаза становились все ярче.

– Ты лжешь. Это не может быть правдой, Немо.

Невыносимая боль тут же прорвалась наружу горячими слезами. Я отказывалась верить ему. Я не верю. Не верю!

– Ты быстро забудешь это чувство. Теперь ты свободна от любых обязательств, сказанных вслух или же обещанных в мыслях.

Он внушает мне, а я не могу оторвать взгляда и прекратить эту пытку, лишающую меня воли.

– Нельзя расторгнуть договор в одностороннем порядке, Немо. Ты обещал. Пинии, помнишь?

– Твое чувство ко мне было несерьезным. И ты понимаешь это сама. Понимаешь ведь?

Я против воли кивнула, и слезы сорвались на пол.

– Молодец, а теперь улыбнись, за дверьми стоит твой брат и тот, кому ты небезразлична.

Немо сам болезненно моргнул, а когда магия схлынула, то глаза его были влажные и покрытые крохотной сетью капилляров. Я же чувствовала себя опустошенной, словно банка с малиновым вареньем, из которой выскребли все до капли, а теперь на стенках остались лишь присохшие раздражающие зернышки, которые очень трудно будет отмыть. Так они и присохнут навечно, придется ногтями скоблить, потому что я никогда… Как же так, Немо?!

Он впустил остальных заговорщиков, я же так и стояла у дивана, пытаясь собраться с мыслями. Мне хотелось страдать, хотелось плакать, но я не могла сделать этого, словно и не любила никогда моего маэстро.

– Юрианна? – встревоженно позвал меня принц, и я медленно повернулась. – Все в порядке?

За меня ответил Марко:

– Да все с ней нормально. Узнаю это недовольное личико. Не выспалась, сестренка? Готова ворожить?

Я посмотрела на свои руки, словно они принадлежали кому-то другому. Все мое тело будто стало вдруг постылой клеткой.

– Готова. А где Немо? – равнодушно отметила я для себя, что в комнате его было.

– Пошел нарвать яблок в саду для какого-то эксперимента, – ответил брат, разглядывая дырку в столе и в половицах. – Жесть какая! Ты пугаешь меня, Юри. Откуда в тебе столько разрушительной силы?

Я слушала его шутки, как сквозь плотную завесу. Теперь со мной это всегда будет? Немо решил, не спрашивая меня, вколоть мне анестезию, лишил возможности выстрадать этот момент, превратил в бездушную и безвольную тряпку. Я сжала руки в кулаки, потому что в сердце поднимался гнев вперемешку с обидой. Когда мой бывший маэстро вернулся с тремя яблоками, единственное, что мне хотелось сделать, это взорвать их прямо у него в руках.

– Зачем три яблока-то? – спросил Марко, который все происходящее принимал за веселое развлечение.

– Мы проверим, как работают обличающие чары сеньориты Ритци. Каждый из нас зачарует свое яблоко, и мы посмотрим реакцию на заклинания Юрианны. Я проверю технику выполнения и пойму, была ли допущена ошибка и где, – со знанием дела объяснил Немо и отдал моему брату и герцогу Аккольте по яблоку.

– Разве в полу не осталось следов? – поинтересовался принц.

– Ничего, я проверил все дважды, пока ждал вас. Если проклятие имело место, то исполнено оно весьма осторожно и умело. Для начала нужно отмести очевидный вариант.

Под очевидным вариантом он подразумевает мое паршивое использование магии?

– Так, что делаем-то?.. – продолжал тупить Марко, подкидывая яблоко.

– Все просто, – едко начала я. – Маэстро Тровато хочет доказать всем, что я всего лишь маг-недоучка и не смогу выявить наложенные вами чары. Приступайте, я даже отвернусь.

Мои щеки пылали от злости, а брошенное братом: «Полегче, Юри!», еще больше выбесило меня.

Я стояла к ним спиной, пока они готовились к эксперименту, который явно преследовал цель унизить меня. Неужели, они действительно считают меня такой идиоткой? Я попыталась успокоиться, мои расшалившиеся нервы точно не помогут доказать всем, что я умею колдовать.

– Все готово, сеньорита Ритци. Прошу, – пригласил меня Немо, даже не стесняясь смотреть мне в глаза после всего. – По одному. Повторяйте все с точностью. Слово в слово.

Троица на всякий случай отошла на безопасное расстояние, и я почувствовала, как в воздухе незримо натянулся защитный барьер. Они точно не верят мне. Горько усмехнулась я и, не мешкая ни секунды, произнесла глядя на первое яблоко:

– Ин Чармине Ревелант!

Вверх сразу же взвился лиловый дымок, а в конторе раздался протяжный женский стон, полный запретного удовольствия.

Немо и Алессандро, как по команде уставились на моего покрасневшего брата.

– Марко, это сейчас были приворотные чары? – Я наконец-то позволила себе улыбку, слишком уж забавно выглядел мой горе-родственничек. Не знала, что он так умеет. – И после таких фокусов, у тебя все еще нет подружки?

– Смешно… Ты же знаешь, что привороты запрещены. Любовные отношения с околдованными приравнены к изнасилованию. Я просто по работе изучал механику наложения… – промямлил Марко, и все присутствующие тут же рассмеялись. – Ой, да все. Кто там дальше?

Он насупился и засунул руки в карманы по самые локти. Первый раз вижу его таким смущенным. Точно втрескался в кого-то. Потому и домой все реже приходит, прячет