Полищука хватились на следующее утро, и Греков организовал поиски. Это у вас уже весна, а на Колыме по ночам еще прижимает под пятьдесят градусов. Искали два дня, вышли по следам к скальному прижиму на одной маленькой речке, а там следы оборвались. Около прижима целая площадка в снегу утрамбована. Судя по следам, там долго топтались несколько человек, а выходящего следа ни одного, будто все они вместе с твоим Полищуком по воздуху улетели. Насчет запаха, что ты спрашивал, так никакого запаха не было, там вдоль речки постоянно протягивает ветерок.

После этого Полищука никто больше не видел. Я опросил свидетелей, чем он занимался и как вел себя в последние дни. Все они показали, что всю неделю до восьмого марта Полищук с утра до ночи занимался ремонтом техники и только седьмого марта после обеда поехал с артельским водителем в Сеймчан, чтобы позвонить оттуда жене и поздравить ее с праздником. Мобильная связь в тех местах работает только в поселке. Я опросил водителя, и он показал, что видел, как около магазина Полищук разговаривал с незнакомым ему человеком. Потом водитель этого человека больше ни разу не встречал, но хорошо запомнил его примечательную внешность — очень бледное лицо, черные волосы и черные глаза. Говорит, что даже испугался, по его словам, человек был похож на колдуна. Как будто он много видел в своей жизни колдунов…

Тот же свидетель, житель поселка Сеймчан, заверяет, что указанного человека он в поселке раньше никогда не встречал. Я навел справки, кое с кем пообщался и выяснил, что человек с такой примечательной внешностью в поселке никогда не проживал и никто из жителей его раньше не видел ни до, ни после того дня.

Вот вкратце и все, что я сумел выяснить. Теперь выскажу свое мнение. Судя по тому, что ты второй уже раз наводишь справки о Леониде Полищуке, человек он непростой. А дела у нас вокруг золотодобычи запутаны до крайности, и трупов по тайге упрятано немало. Если твой Полищук наступил кому-то на мозоль, то и его, не исключено, где-то надежно прикопали.

Но мое дело — изложить факты, а выводы делай сам. Если узнаю что-то еще, непременно сообщу. Не забывай. Если что, всегда обращайся, помогу, чем смогу.

Олег Митрохин».

Капитан из «конкурирующей структуры», как назвал Митрохина полковник Сигизмундов, честно отработал дополнительный оклад. Вот только вывод его Николаю совсем не понравился. И не убедил, потому что Лесовой знал — не так-то легко «прикопать» такого человека, как Леня Полищук. Что бы ни рассказывал Кварацхелия про страшных бледнолицых людей.

Выйдя из здания исследовательского центра, Лесовой сел в машину и отправился к Нине, где и оставался до воскресного вечера. Почти все это время они провели на диване, делая перерывы только на душ и походы на кухню, когда обоих одолевал совсем уж зверский голод. Николай с удовольствием остался бы и до утра понедельника, но давно уже надо было позвонить в далекий Сеймчан. Из-за разницы во времени это удобнее было делать ночью. А посвящать девушку в свои заботы он не хотел.

В одиннадцать часов вечера воскресенья он уехал домой и пожалел об этом, потому что ни с одним из тех, чьи имена были упомянуты в записной книжке Лени Полищука, связаться этой ночью не удалось. Скорее всего все они находились на стане старательской артели или в каком-то другом месте вне зоны действия сети. Целый час он продолжал набирать номера, а когда надоело раз за разом слышать один и тот же ответ, произнесенный приятным женским голосом: «Абонент находится вне зоны действия сети…», плюнул и лег спать. Но перед этим позвонил Оксане Полищук, чтобы подбодрить ее и заверить, что занимается делом ее мужа. Оксана поблагодарила, но в голосе у нее снова звучали слезы. Оказалось, что у них в торговом центре прошло сокращение и она лишилась работы…

Сказались две предыдущие бессонные ночи, и Лесовой спал так крепко, что утром не услышал будильника, и на целый час опоздал на службу. Встретивший его в коридоре отдела Сигизмундов выглядел хмуро и озабоченно, но вовсе не из-за опоздания подчиненного. Дело оказалось совсем в другом — куда-то запропастился начальник отдела доктор Кварацхелия. На сегодняшнее утро он был приглашен с докладом к министру, но — неслыханное дело! — в назначенное время к нему не явился. Не отвечал он и на телефонные звонки. С пунктуальным доктором такого никогда не случалось, и в отделе царил переполох. Нина не успевала отвечать на звонки — именно сейчас всем вдруг понадобился Георгий Шалвович Кварацхелия.

— Министр рвет и мечет, — сказал Сигизмундов Николаю. — Какого-то очень уж важного доклада он ждал от доктора, и как назло, именно сегодня… Надо найти Вампира, иначе министр возьмется за нас. Сделаем так…

Через час Николай с полковником Сигизмундовым на «Волге» в сопровождении семерых спецназовцев на микроавтобусе с зашторенными окнами въехали на территорию коттеджного поселка средней руки, единственным достоинством которого была близость к Москве. Тощий «секьюрити» чахоточного вида сначала не хотел открывать перед ними шлагбаум, но Николай ткнул ему под нос милицейское удостоверение, а спецназовцы предъявили автоматы. Трудно судить, чей аргумент оказался весомее, но страж ворот сразу сник и пропустил их на территорию.

Коттедж, а точнее, обыкновенный одноэтажный кирпичный дом доктора оказался в дальнем углу огороженной высоким деревянным забором территории поселка. По приказу полковника спецназовцы оцепили двор, причем Николай по достоинству оценил то, как грамотно и умело они это сделали. Сигизмундов потянул на себя незапертую калитку, и они с майором зашли во двор, покрытый начинающим зеленеть газоном. Блестящая черная «Волга» шефа стояла у самых ворот, и это могло значить, что он выгнал ее из гаража, собираясь ехать на службу, но что-то ему помешало.

А вот стальная входная дверь в дом оказалась заперта на довольно сложный внутренний замок. Но это не остановило Сигизмундова. Он достал из своего кейса, в котором, казалось, можно было отыскать все необходимое на любой жизненный случай, набор отмычек, и через несколько секунд дверь распахнулась. Николай на специальных курсах проходил науку взлома замков и неплохо овладел этим хитрым ремеслом, но полковник проделал эту операцию с таким артистизмом, что майор даже мысленно поаплодировал ему.

Убрав отмычки в кейс и аккуратно поставив его на крыльцо, Сигизмундов достал пистолет, знаком приказал Николаю прикрывать ему спину и, неслышно миновав небольшую прихожую, резко распахнул вторую, деревянную дверь. За ней оказался приличных размеров холл, из которого вели еще несколько дверей.

Оружие им не понадобилось. В доме никого не оказалось. Во всех помещениях хозяин поддерживал идеальный порядок, и ничего не указывало ни на поспешное бегство доктора, ни на его гипотетическое похищение.

— Ты ничего не чувствуешь? — спросил полковник Николая, принюхиваясь, как взявшая след собака. Они стояли перед открытой дверью чулана, на стеллажах которого были разложены разные инструменты, которыми старается обзавестись всякий уважающий себя мужчина.

— Ты имеешь в виду запах? — спросил Лесовой. — Что-то вроде бы есть, но что — никак не пойму. Слишком уж слабый.