– А все-таки зря ты полез знакомиться! –высказалась наконец Даша. – Целый день потеряли, сколько могли бы всегоразузнать! А теперь уж от Нади нам не избавиться!

– Но я же вроде запудрил ей мозги!

– Вроде Володи! А она потом еще маме протреплется, амама твоему папе…

– М-да, я не подумал… Действительно, дурак! Набитый,можно сказать! А вообще-то она, по-моему, клевая тетка! Если попросить ееничего твоей маме не говорить…

– Попробую! Но ручаться не могу!

– Знаешь, Даш, честно говоря, мне это уже надоело –сплошное вранье! Не люблю я этого!

– Ишь какой чистоплюй! Без вранья, если хочешь знать,детям вообще не прожить в наше время! А то с тоски сдохнешь! Но пой­ми,чудак-человек, это же ложь во спасение!

– Кого, хотел бы я знать, ты этим вра­ньем спасаешь?

– Нервы! Родительские нервы! Они же сейчас каждый деньсо страху за нас помира­ют! Сколько всяких ужасов и по радио, и по телеку, и вгазетах. И любой нормальный ро­дитель все эти ужасы к своим деткам приме­ривает!Сам подумай – что приятнее маме знать: что ее дочку берут с собой за город по­другас мужем, на лыжах покататься, возду­хом подышать, или же что эта самая дочкаедет к какому-то почти неизвестному парню искать клад в старом доме, да еще заэтим кладом бандиты охотятся! Я понятно изла­гаю?

– Более чем! – рассмеялся Стас. – Со­гласенна все сто и беру свои чистоплюйские слова обратно! Ладно, не сердись,сестренка, ну, свалял я дурака, что ж теперь делать! Но я все исправлю! Завтраже выясню все, что собирался!

– А лыжи?

– Не беда, что-нибудь придумаю!

– Ага, хитренький какой! Ты пойдешь все интересноевыяснять, а я с Надей на лы­жах катайся, да?

– Сообразим что-нибудь, утро вечера муд­ренее, забыла?

– Ладно, пока!

– Обиделась, дуреха?

– Обидчивость – это признак глупости, так всегдабабушка говорит.

– У тебя умная бабушка!

– Я тоже не дура!

– Ладно, я ведь уже покаялся! Сколько можно!

– Все, больше не буду. Ну, до завтра!

– До завтра!

Даша вошла в сени и уже собиралась ски­нуть валенки, как еевнимание привлек раз­говор Нади и Карло, которые, судя по зву­кам, мыли посуду.

– Надя, кара, оставь ребят в покое!

– Карло, что ты несешь? Как я могу?

– Поверь, тезоро, он отличный парень, надежный, я жевижу! У них отношения как у брата с сестрой, нет там никаких этих… флюидов,просто дружба, поверь, я в этом разбираюсь!

– А я нет?

– А ты – нет! Ты помнишь только об от­ветственностиперед Сашей. В конце концов, пусть играют, если есть у них такая возмож­ность!Я убежден, что этот парень рассказал нам только часть истории, и они не успокои­лись,они будут продолжать поиски клада! По себе знаю! Я бы тоже на этих вилках не ус­покоился,и это нормально! Ну и пусть!

– А если с девчонкой что-то случится?

– Да что тут с ней случится, в этой глу­ши? Уж скорей ввашей столице, а тут… Такая красота, такая тишина! Пусть наслаж­даются жизнью!

– Может, ты и прав, милый мой итальянчик! –грустно проговорила Надя.

Когда Виктоша вошла в подъезд, и первым, кого она увидела,был парень – охранник, сидевший возле двери фирмы «Домострой». Вот дураки,мелькнуло в голове у девочки, думают, что «Домо­строй» – это строительстводомов!

– Тебе куда, красавица? – миролюбиво спросилохранник.

– Да братишка младший от меня удрал, я только успелазаметить, что он сюда вбежал…

– А как он выглядел? – допытывался охран­ник.

– Небольшого росточка, в кожаной курт­ке с мехом, вкоричневой, а на голове зеленая вязаная шапка!

– Говоришь, это твой брат?

– Да, а что?

– Ничего, сейчас позовем твоего брата!

Он медленно, нехотя встал, спустился на несколько ступенекпо лестнице, видимо, ве­дущей в подвал, стукнул в обитую железом дверь икрикнул:

– Эй, тут какая-то девчонка Павку спра­шивает!

– Павку?

– Да, говорит, его сестра! Что?

Человек за дверью что-то сказал охранни­ку. Виктоша неслышала его слов, но поняла, что пора смываться.

– Эй, стой! – кричал ей вслед охранник, но она ужеулепетывала со всех ног.

Выскочив на набережную, она ринулась влево, свернула впереулок и понеслась вперед, к Остоженке. Там много людей, они не дадут ее вобиду! Сердце уже колотилось в горле, Виктоша сбавила темп и на мгновениеоглянулась. Никто за ней не гнался. Но вни­зу, там, где переулок вливается внабережную, она заметила знакомую фигурку Павки и еще какого-то человека.Видимо, они решили, что уже не догонят ее, и махнули на неё рукой. Слава Богу!Виктоша перевела дух.

Кажется, я разворошила осиное гнездо! – подумалаона. – Там какая-то уголовщина! И что теперь делать? Пойти в милицию? Ночто она там скажет? Что в подъезде фирмы «Домострой» бандитское гнездо? Какплохо, что не с кем посоветоваться! Дарька в таком деле не советчик… Но затопомощник! Да еще какой! Ведь Павка и его мерзкий папаша ее не знают! Скорей быона приехала!

Пока Виктоша бежала сломя голову, она твердила себе:никогда! Никогда больше туда не сунусь! Но, вспомнив о троюродной сестре, онапоняла, что уже не сможет остановиться в своем расследовании. Более того, онауже твердо знала, что после школы пойдет учить­ся на юридический факультет истанет следо­вателем. Потому что нет на свете более захва­тывающей профессии.Подумать только, благодаря случайному наблюдению Дарьки она, Виктоша, напала наслед какой-то тай­ной организации. Тут нет уже никаких со­мнений. В таком вотупоенном состоянии она дошла до метро «Кропоткинская», спусти­лась вниз и селав вагон. Доехав до своей станции, Виктоша встала, подошла к выходу и спросила:

– Вы на следующей выходите?

И вдруг у других дверей она заметила зна­комую зеленуюшапку. Что это? Неужто за ней следят? Конечно, и как нагло, этот маль­чишкадаже не пытается прятаться! Он сле­дит за ней в открытую! Ничего себе! Виктошазапаниковала. Как же быть? Нельзя, чтобы он выследил ее! Она сделала вид, будтоне заметила его, и стала судорожно припоминать, как поступают в подобныхслучаях герои лю­бимых книг и фильмов. Поезд остановился в тоннеле. Простоял оннедолго, однако Виктоша успела все продумать. Она поднялась по эскалатору,вышла на улицу и подошла к те­лефону-автомату. Мальчишка пристроился неподалеку.Девочка набрала свой номер так, чтобы мальчишка не мог его засечь, и, так какдома некому было взять трубку, она, по­дождав немного, заговорила: