вот тоже недовольны… Понимаешь?

— Понимаю. Ярослав хочет меня против бояр использовать?

Сотник моргнул медленно…

Я и впрямь понял. У Ярослава появилась возможность через меня прижать наших бояр, а у меня — постараться использовать этот момент в свою пользу и подняться. Если уцелею, конечно. Придётся повертеться…

Глава 8

Над приоткрытым пологом княжеского шатра дрожало призрачное марево. Это нагретый жаровнями воздух поднимался вверх, прямо к расшитому прапору. И прапор, словно живой, трепетал в ночном морозном воздухе, обрастая слоем инея. И сверкал тот иней драгоценными камнями в отражённом свете звёзд.

А внутрь шатра затекал густой поток ледяного воздуха, обжигал свежестью на вдохе, оставлял хвойный привкус на кончике языка.

Замерли у входа два дружинника личной охраны, бдят в четыре глаза, зыркают внимательно по сторонам, слушают в четыре уха.

И с тыльной стороны ещё такой же пост стоит. Никому чужому не подобраться вплотную к шатру, не подслушать княжеские речи. А любопытных ушей вокруг всегда хватает.

То и дело мимо шатра стороной проходит кто-то из дружинников или служивых. Приближаться не приближаются, да и кто им подобную вольность позволит, но…

Но шатёр тканый, через него любые звуки свободно проходят! Почти свободно. Не бу-бу бу всякие, а чёткая и разборчивая речь. Почти…

Это не за бревенчатыми или каменными стенами разговоры вести, тут голос приглушать нужно, что у гостей княжеских не всегда получается. В запале, по горячей своей натуре или гневе то и дело кто-нибудь из них да переходит на высокие тона.

Оттого-то и нужны у шатра стражники, чтобы любопытных прочь отгонять. Встречаются и такие дурни.

Кто-то из пустого интереса обрывки разговоров жадно ловит, чтобы потом в кругу честно́й компании по глупости и скудоумию похвастаться опасным знанием и мнимой причастностью к власть предержащим. Глупцы! Подобная глупость никогда ещё до добра не доводила!

Ну а кто-то просто мимоходом ловит обрывки слов и тут же о них забывает, поглощённый более насущными интересами. Дров там набрать в лесу и огонь в костре поддержать, кулеш походный так приготовить, чтобы не пригорел он, чтобы потом товарищи не пеняли и неумехой не называли обидно.

Да и мало ли кто может ненароком что-то услышать? И враг тоже. Как отличить своего от чужого, если у всех почти одинаковая воинская справа? И одёжка с повадками? Даже говор может быть одинаков!

И ладно, если только подслушать захотят! А вдруг что худое замыслят?

Потому и стоят дружинники со всех сторон, берегут жизнь княжескую и покой охраняют.

А разговор в шатре интересный…

Впрочем, у князя с ближниками он всегда такой, других и не бывает. Охрана за годы службы чего только не слышала. Слышала и тут же забывала. Иные речи нужно вообще пропускать мимо ушей. Иначе не только ушей этих, но и головы можно лишиться.

Оттого-то и стоят в охранении только свои, службой и временем проверенные люди. Опытные и сильные воины. Преданные своему князю душой, как псы цепные.

Засыпает лагерь. Отдыхают после жестокой сечи воины. Набираются сил для нового дня и новых битв. Только князю с помощниками не до сна…

— Владимир с воеводой своим боярина давешнего решили на погибель отправить. Не по нраву им пришлось, что ты ему милость выказал, внимание своё обратил, — тихим голосом докладывает князев ближник.

— И что они задумали? — отворачивается в сторону князь, спрашивает вроде бы как с ленцой, чтобы не показывать явно свой интерес.

— Вдогонку за сбежавшими литвинами отправляют!

— И что в этом такого? Почему на погибель? Дело-то нужное!

— Так ему всего два десятка ополченцев дают! — ещё ближе придвинулся ближник. Смотреть прямо в глаза опасается, знает своё место, пёс верный и преданный. С младых лет всегда и везде рядом с князем, ходит повсюду неслышно, присутствует везде незримо, всё видит, обо всём тут же докладывает.

— Уверен, что всё правильно услышал? — откинулся на спинку кресла Ярослав.

— Уверен, — тихим голосом прошелестел ближник. Оглянулся за спину, сунулся чуть вперёд. — Может, отрядец умелых воинов на подмогу послать?

Задумался князь, сам не заметил, как руками в подлокотники кресла вцепился. Сжал их так, что дерево заскрипело. Опомнился, разжал пальцы, усмехнулся зло:

— Нет! Ничего не делай. Выходит, князь Владимир решил всех опередить и вроде бы как погоню за литвинами отрядить? Тем самым двух зайцев себе в угоду добыть — якобы за дело общее воинское порадеть и ненужного боярина извести? На верную гибель отправить! Хитро́. Под шумок восхотел окончательно делишки свои чёрные спрятать? Воеводу с боярами покрывает?

— Истинно так! И даже людишек простых при этом не жалеет! — поддакнул князю ближник. Посмотрел в глаза преданным взглядом.

— Не нужно, чтобы эту возможную неудачу с моим именем как-то связывали! До́жили! Чтобы завтра никто из наших воинов в погоню за литвинами не вздумал идти! Иначе…

Ярослав оборвал свою речь на полуслове и замолчал, задумался на мгновение и вдруг усмехнулся хитро. Интересная получилась усмешка, змеиная. От которой неминуемой смертью повеяло. А у ближника по спине ледяные мурашки пробежали.

Поманил князь собеседника к себе поближе, заставил того переломиться в поясе, склониться ниже:

— Ты сейчас пойдёшь к тому своему человечку из псковских и прикажешь ему помочь боярину. Без огласки. Пусть даст тому всё, что попросит. Людишек толковых отрядит, бронь каждому хорошую выдаст, оружие нормальное подберёт…

— Можем моего человека потерять, если без огласки… — чуть развернул голову ближник, приблизил губы к уху князеву, защекотал шею бородой. И прошептал. — Когда тот вопреки воле Владимира с воеводой опытных дружинников боярину отрядит, то все сразу поймут, откуда ветер дует.

— Зачем дружинников? — не выдержал щекотки и легонько отодвинул ближника от себя князь. — Если помогать, то только охотниками да следопытами! От них в лесу больше пользы будет! Понял?

— Тогда и бронь им не надобна! Непривычны охотники на себе железо носить. А с оружием поможем, если оно кому понадобится. Они же все стрелки́! Обычно со своим ходят.

— Сами разберутся. А ты подскажешь! И пусть твой человек лично за всеми сборами присмотрит.

— Присмотрит, ему по должности положено, — усмехнулся ближник.

— И тогда в обоих случаях мы останемся в выигрыше! — усмехнулся Ярослав. — Если и сгинет боярин в лесу — всё нам польза будет! Сможем прижать псковичей. Выживет — ещё лучше! Потому что это я ему помог! Будет мне жизнью обязан! После нужно будет его к себе приблизить. И главное — по любому слухи о вероломности Владимира и его воеводы сначала среди дружины разойдутся, а потом и среди горожан. И