подошел к окну. Даже с высоты своего пентхауса он мог видеть больше, чем за день до этого. Ошеломляющий вид должен был поднять ему настроение, но Лукас приуныл.

Зачем вам потрясающий вид из окна, если его не с кем разделить?

Он повернулся к кровати и почувствовал, как у него стало тяжело на душе, когда он увидел смятые белые простыни. Он представил Руби в своей постели, и его пронзила боль. Может быть, ему не стоило приезжать в Лондон. Наверное, надо вернуться на остров. Но возвращаться туда без Руби будет слишком грустно. А идея взять с собой другую женщину даже не обсуждается.

Придется ли ему продавать остров? Как еще ему удастся жить дальше? Нельзя, чтобы его преследовали воспоминания о времени с Руби.

Но Руби была частью его жизни многие годы, и, когда они расстались, он не желал мириться с тем, что больше никогда с ней не увидится.

Лукас закрыл свое сердце для любви, а разум для эмоций, потому что не хотел жить так, как жили его родители. И все же он не мог двигаться вперед, потому что очень скучал по Руби. Он хотел ее каждой клеточкой своего тела. Он искал ее во сне, потом просыпался в одиночестве и тосковал. Он принял свои чувства к ней за обыкновенную страсть, но лгал самому себе. Он просто не хотел быть уязвимым.

Физическая близость, которую он разделил с Руби, была прекрасной, но эмоциональная связь с ней сделала его другим человеком. Вот почему он не хотел расставаться с ней. Он любил ее телом, разумом и душой.

Но любит ли она его? Она этого не говорила.

Лукас пригладил рукой волосы и вздохнул. У него осталось полчаса до встречи с отцом за чашечкой кофе. Лайонел – Лукас не помнил, когда называл его папой, – вылетел на деловую встречу с ним. Лукас мог придумать дюжину отговорок, чтобы не видеться с отцом, но он не общался с ним больше года.

Подходя к кофейне в Мейфэре, Лукас увидел своего отца за столиком у окна. Тот смотрел в телефон, без сомнения просматривая бесконечные электронные письма и сообщения. Его жизнь была такой насыщенной, что он выделил для сына только десять минут.

Лукас ужаснулся, поняв, что похож на своего отца больше чем хочет признать. Отец оторвался от телефона, когда Лукас подошел к столу.

– Лукас, рад видеть тебя. Садись. Я должен отправить письмо своему адвокату в Бразилию.

Лукас сел напротив отца. Подошла официантка и приняла заказ. Отец Лукаса продолжал стучать пальцами по телефону, нахмурив лоб.

– Адвокат? – спросил Лукас. – Все хорошо?

Отец положил телефон на стол, выражение его лица стало застенчивым.

– Роза уходит от меня.

– Должен ли я спросить, почему?

– Наверное, я это заслужил. – Лайонел Ротвелл вздохнул. – Я переспал с одной красоткой на вечеринке, и Роза узнала об этом.

– Я начинаю сбиваться со счета, сколько раз ты женился и разводился. – Лукас не сдержал резкое осуждение в своем тоне.

– Я не из тех, кто успокаивается. – Лайонел теребил пальцами чайную ложку. – В этом мы с тобой немного похожи. Плейбой до конца жизни остается плейбоем, верно?

– Люди меняются, – сказал Лукас, – если есть стимул. Ты любишь Розу?

– Конечно.

– Ты говорил ей об этом?

– Много раз.

– Ты доказывал ей свою любовь? Слова ничего не значат. Главное – поступки.

Хотя кто он такой, чтобы давать советы о любви своему отцу? Лукаса вряд ли назовешь экспертом по отношениям. Он неудачник. Он потерпел неудачу в отношениях, которые ценил больше всего, – в отношениях с Руби. Почему до сегодняшнего утра он не понимал, что злится на нее после того, как она прекратила их интрижку, потому что любит ее?

Он любит ее.

Слова были подобны лучам яркого света, освещающего темную комнату. Они были похожи на четкие детали, которые он не видел месяцами. Пелена спала с его глаз, и он осознал: он любит Руби.

А разве ее поступки не говорили ему, что она чувствует к нему то же самое, хотя и не говорит об этом? Лукас был настолько эмоционально слепым, что даже не признавал собственных чувств, не говоря уже о чувствах Руби.

Она как‑то сказала ему: люди стараются избегать того, что нужно им больше всего, чтобы стать личностью. Он всю жизнь избегал любви.

Но теперь все будет иначе.

Он не побоится любить Руби. Он не уклонится от искреннего обязательства. Руби заслужила свою сказку, и он станет ее прекрасным принцем, если потребуется.

Лайонел взял кофейную чашку, насмешливо глядя на сына:

– С каких пор ты стал экспертом в любви, а? Вернее, кто сделал тебя таким экспертом?

– Ты когда‑нибудь по‑настоящему любил маму?

Лайонел откинулся на спинку стула, словно оскорбленный этим вопросом.

– Конечно. – Он нахмурился. – Я трижды женился на ней.

– И трижды разводился с ней.

– Да, но это все в прошлом.

– Нет, это не так, – сказал Лукас. – Ты заново переживаешь это сейчас, разводясь с Розой. Почему бы вам с ней не обратиться к психологу? Отчего не попытаться наладить ваши отношения, а не затягивать время или крутить романы с другими женщинами?

Лайонел пожал плечами:

– Если отношения закончились, их не наладишь.

– Я в это не верю, – сказал Лукас. – Раньше верил, а теперь нет. Ты саботируешь отношения, потому что боишься полюбить кого‑то по‑настоящему. У тебя всегда есть план побега.

– Что на тебя нашло?

Лукас отодвинул стул и встал:

– Прости. Мне пора. У меня срочная встреча. Надеюсь, у тебя с Розой все получится. Ради нее, ради тебя и детей. Пожалуйста, передавай им мой привет.

Лайонел хмуро посмотрел на него:

– Но я так долго добирался сюда, чтобы повидаться с тобой.

Он говорил как капризный ребенок, и Лукас снова понял, насколько незрелый человек его отец. Лайонел так и не вырос по‑настоящему, не взял на себя ответственность и не столкнулся с реальностью. Лукас не хотел быть таким, как он. Его отец уходил, когда было трудно. Он не оставался и не решал проблемы.

Лукас рассмеялся:

– Десятиминутный перерыв в твоем напряженном графике? Меня не удивляет, что Роза сыта тобой по горло, если ты подставляешь ее, как всех остальных. Если ты кого‑то любишь, то должен уделять ему время.

Лайонелу хватило ума смутиться.

– Я не силен в отношениях… Ты знаешь об этом лучше других.

– Я также знаю, что ты можешь измениться, если очень захочешь. – Лукас подошел к отцу и положил руку ему на плечо. – Не упусти шанс исправиться.

Лайонел коснулся пальцами руки Лукаса:

– Рад был тебя