погон и других знаков различия. Скажем так, одежда на нем была с чужого плеча. И опять-таки бандиты сожгли автомобиль вместе с трупом, чтобы мы не смогли опознать его по отпечаткам пальцев. Значит, есть большая вероятность, что в картотеке имеются его данные. Это надо проверить, вдруг Журавлев узнает кого-то по имеющимся в картотеке фотографиям.

Второе. Бандит по кличке Филин, скорее всего, сам в налетах не участвует, и многие члены банды вряд ли когда видели его в лицо. Не любит он светиться на людях, значит, ему есть что терять помимо свободы. Осторожный. Но человек он, судя по всему, жесткий, я бы сказал, даже жестокий, в случае опасности ни перед чем не остановится, чтобы сохранить свою жизнь…

Копылов порывисто подвинул к себе одну из картонок, быстро нарисовал на ней неровный круг с отходящими от него лучами, а внутрь круга вписал крупными буквами слово «ФИЛИН», сбоку нарисовал саму птицу, которую уже успел посмотреть на картинке из уголовного дела по убийству инженера из Инжавино, и поставил жирный вопросительный знак.

– Нам бы теперь определиться, где мы, сами не зная того, близко подобрались к шайке – так, что они начали проворно заметать следы, убирая и свидетелей, и своих мертвых подельников? Выходит, след мы взяли правильный, но… пока он для нас как бы в тумане. Уверен, что это дело времени. Вот такие мысли у меня возникли в результате нашего разговора, – неожиданно закончил Копылов и обвел всех внимательным взглядом, привычно щуря за очками свои подслеповатые белесые глаза. – Какие будут предложения?

– Есть у меня одна занятная идейка, – неожиданно подал голос Капитоныч, который, оказывается, давно уже вернулся с задания и все это время стоял у входа, прислонившись к дверному косяку и с интересом прислушиваясь к разговору.

– Ну-ну, давай, выкладывай свою драгоценную мысль, – тотчас вскинул голову Орлов. Он с непроницаемым видом стоял возле Капитонычева стола, временно занятого пришлым Копыловым, потом, не вынимая рук из карманов, широким шагом подошел к эксперту-фотографу вплотную, перекатываясь с носков на пятки, и безапелляционно поторопил: – Мы слушаем.

– Я вот что думаю, – сказал Капитоныч и аккуратно, чтобы Орлов не посчитал его поведение за кровную обиду, обошел своего начальника и стал посреди комнаты, вопросительно оглядывая присутствующих оперативников. – Я так мыслю: надо разыскать шестерок вора в законе Филина, у которого в позапрошлом году случилась стычка с военными, и как следует расспросить, с кем они настолько серьезно поцапались, что те не побоялись мести и застрелили главаря и еще несколько человек из их банды. Есть у меня некоторые, правда, ма-а-аленькие предположения, что эта преступная стая теперь ходит под новым, более жестоким атаманом, который опирается на прежних подручных Филина, вора старой формации.

– Ну ты, Капитоныч, и загнул, – разочарованно протянул Шишкин, отвесив нижнюю толстую губу. – Где ж мы их найдем? Есть ли вообще в этом какой-то резон?

– Имеется у меня один на примете, – загадочно отозвался Капитоныч, хитро щуря болезненно набухшие, с синеватыми мешками, усталые глаза.

– Так он тебе все и рассказал, – засомневался Заболотников. – Что ты, урок, что ли, не знаешь?

– Если как следует к этому делу подойти, – не соглашался настырный Капитоныч, – расска-ажет, куда ему деваться. Тем более что ничего такого необычного мы не спрашиваем.

– А если заартачится… – Федоров ловко проделал руками жест, как будто откручивал голову петуху, искоса поглядывая на своего нового дружка Семенова, словно желая знать, как он отнесется к его словам. И, заметив его одобрительный взгляд, решительно закончил: – В противном случае я бы с ним обошелся как с немецким «языком» на фронте.

Орлов так стремительно развернулся, что под каблуками его сапог жалобно пискнула половица, на которой еще сохранилась блеклая коричневая краска.

– А ведь Капитоныч дело говорит, – уверенно заключил он, напрочь отметая у присутствующих оперативников всякие сомнения. – И кто же этот инкогнито?

– Да ты его знаешь, – ответил с ухмылкой старый сыщик Капитоныч. – Карманник по кличке Жокей.

– Странная для карманника кличка, – несказанно удивился лейтенант Мачехин, впервые за все время долгого разговора подавая свой скрипучий голос. – Это ж надо!

– Ничего странного, – с видимым удовольствием, что наконец-то заставил Игната что-то произнести, ответил счастливый Капитоныч. – Он и был настоящим жокеем, только тогда его величали Мишин Владимир Александрович. Всю жизнь он с лошадьми был связан, можно сказать, что на ипподроме вырос. А когда однажды упал с лошади, сломал себе ногу да стал сильно прихрамывать, его и выперли из жокеев. Тогда он, болезный, принялся потихоньку приворовывать у беспечных зрителей. Раз получилось, два, а потом, как всегда бывает, пошло-поехало. Вор-рецидивист, три раза отбывал срок. Но самое страшное для него – это не сроки, проведенные в лагерях, а то, что в это время он был отлучен от лошадей. Вот он чего больше всего боится. Он и теперь на ипподроме обретается, подсказывает обремененным большими деньгами спекулянтам, на каких лошадей ставить. Люди поговаривают, что завязал он с криминальным прошлым… Но что-то мне не верится. Если прижать его как следует да пугнуть новым сроком, он все расскажет.

– Это мы организуем, – твердо заверил Орлов. – Это я обещаю. – Он торопливо подошел к своему сейфу, недолго покопался в нем и, высоко подняв руку, представил на всеобщее обозрение черный, с бело-красными полосами, с металлическими уголками приличных размеров кошелек. – Сослуживцы на сорокалетие подарили, – сообщил он с ухмылкой. – Но я не пижон какой-нибудь, чтобы такой гомонок при себе носить. Срамно мне, старшему оперуполномоченному уголовного розыска, с такой вызывающе неприличной штукой ходить. Долго он у меня валялся, видно, теперь пригодился для дела. Мы набьем его резаной бумагой, чтобы он выглядел пухлым и чтобы у карманника Жокея не было выбора: плачь, а воруй. Кто ж по собственной воле откажется от денег в таком завидном лапатнике! Верно я говорю, братцы? А «живцом» будет у нас… Копылов. Он по виду подходит: интеллигентный, с портфелем и, самое главное, его никто в городе не знает. Приехал какой-то снабженец по лесозаготовке в город и отправился поиграть на бегах. Ничего особенного в этом нет, товарищ вне подозрений. Да и самостоятельно справиться с хромым инвалидом Копылов сможет без особого труда. Ну а на подхвате будет Журавлев, которого тоже пока в городе никто не знает. Возражения не принимаются, – сурово пресек попытку Копылова отказаться от исполнения им роли «наживки» деятельный Орлов, уже полностью находящийся в предвкушении предстоящей операции. – Ну что, с богом!

Глава XII

Уже на подходе к ипподрому ощущалось праздничное настроение: из репродукторов, прикрепленных на высоких тополях,