– Что там с ублюдками слышно? Наш человек вернулся?

– Нет, не вернулся. Ничего нового. Шайка Удава уходит в лес. По пути наши таборы разоряют. Взяли троих тварей в плен, среди них ведьма слепая. Говорят, родная тетка Удава.

– Допросили?

– Допрашивают двоих. Ведьма слишком опасная. Четверых наших отравила ядом, прежде чем ее вырубили. Корчатся в страшных муках.

– Сам допрошу. Где она?

– Заперта сука старая.

– Отведи меня к ней. У меня заговорит.

Глава 13.1

Едва я вошел в полутемное помещение подвала, старуха к стене шарахнулась и зашипела, как ящерица. Глаза жуткие, на обоих бельма, подбородок дергается. И вонь…невыносимая вонь грязного тела. Гайдак где держал эту сучку старую? Но ведь держал и зачем-то она была ему нужна.

– Звеееерь, лютыыый, – зашипела и в стену ногтями скребётся, точно просочиться сквозь камни хочет, а я усмехнулся – знает, что в один миг ей шею сверну.

– Не бойся. Убивать тебя пока никто не собирается. А если полезной окажешься, еще и накормят.

– Интересно они знают какой ты психопат?

Её слепота – это лишь видимость, видит она намного лучше чем можно себе представить. Старая цыганка потомственная ведьма. Одна из самых сильных если верить слухам. Именно поэтому ее при себе держал Гайдак и так глупо потерял.

– Почему уходили, что за стратегия? Гайдак решил сменить место дислокации или задумали что-то?

– Две маски, а останется одна и та ненадолго.

– Я тебя погадать не просил, для этого таборные гадалки есть. Ты на вопросы отвечай, старая, иначе к рассвету твоя шкура на стене рядом с медвежьми висеть будет и вонять за версту жиром и гнилью.

Она снова зашипела, показывая мне желтые зубы, готовая драться, но в то же время смертельно перепуганная. Знает, что смерть рядом, и нервничает.

– Зло идет сюда…

– Что ты мелешь? Какое зло? Правду говори. Я терпением не отличаюсь. Голову мне не морочь.

– Старая Сара всегда правду говорит. Ведьмам запрещено лгать. Их Боги покарают и силу отнимут. Придет к тебе зло и все отнимет. Плакать будешь.

Я смотрел, как она зубами клацает и скрюченные пальцы то сжимает, то разжимает. Мимо меня смотрит, но за каждым моим движением головой ведет.

– Отдай девку. Мир еще много лет продлится.

Я насторожился. Она дернула за самую больную струну внутри меня.

– При чем здесь девка?

– Он за ней придет. И тогда кровь реками литься будет.

Вдруг посмотрела прямо на меня белыми глазами, и я почувствовал, как по коже паутина расползается, но проникнуть не может – не по зубам я старой суке. Потому что человек во мне давно умер. Потому что вытравили из меня все человеческое.

– Погубит тебя. В ней твоя смерть.

– Правильно! Моя! Я ее такой сделал, старая, я же и обратно верну.

– Не вернешшшь. Поздно уже. Они придут за ней, если не отдашь. И люди твои умрут. Из-за тебя и страсти твоей дикой.

– Ты совсем помешалась в своем лесу. Самое страшное зло здесь я, да и ты – то еще отродье.

– Тьма не всегда так черна, как кажется. Смерть она белая, а не черная. Запомни. Свет наполнен тьмой… и она страшнее тем, что ты ее не видишь. Сражайся со Светом, Ману, иначе он отберет ее у тебя. Все изменится…не будет, как прежде никогда. Ты открыл ящик пандоры.

Совсем мозги от старости иссохли. Чокнутая старуха. Гайдлак, наверняка, увидел место потеплее. Зима гонит шайку на юг. Вряд ли они испугались нашествия Лебединского.

– Не станешь ты бароном из-за неё. Не здесь. Не в этой жизни. Если выбор не сделаешь, она тебя погубит. Зверем лютым и одиноким будешь. Все потеряешь. Отдай ее. Вернииии. Женщина-смерть с красными волосами не имеет права любить ее обещали их Богу. Не тронь её тело. И душу не тронь.

Захотелось старой суке выдрать язык, а еще лучше – голову открутить, чтоб заткнулась.

– Мне плевать на твои пророчества. И толку от тебя нет. Ничего умного не сказала. Велю тебе пальцы отрубить.

Дернула головой, как змея из стороны в сторону двигает, а шея на месте и глаза все белее и белее, как снег.

– Я могу пригодиться. Тебе ведь нужен проводник через лес? Людей твоих могу вылечить. Я пригожусь, Ману. Не убивай Сару. Сара много чего умеет. Её сами Боги выбрали. Гайдак молился на Сару, но потерял. Она сама ушла. Смерть шайку первой заберет.

Я смотрел на старую тварь и думал, насколько она может быть полезной в дороге, и не лжет ли мне. Подлая сука могла что-то придумать, чтобы шкуру свою вонючую спасти. Лучше избавиться от неё. Нельзя доверять отщепенцам, рем кто из табора бежал и к врагам примкнул. Они, как гиены.

– Не нужна ты мне, ведьма проклятая.

Я развернулся к двери, слыша, как внизу снова начались беспорядки и голоса людей скандировали «смерть красноволосой суке».

– Она согласится. Сегодня согласится. И её тело получишь. Заставь ее хотеть. Разбуди в ней женщину.

Повернулся к ведьме: все так же смотрит сквозь меня и ногтями по воздуху водит.

– Люби её тело, и оно ответит. Только душа полна ненависти и презрения…душу не так просто получить. Да, и зачем тебе душа, когда твоя плоть разрывается от похоти.

Знает, на какие струны надавить, видит, что внутри меня происходит. Тем и опасна. Но мы ведь любим говорить о своей боли и слабости. Мы любим, когда кто-то её готов унять и дает нам бальзам, чтобы не так сильно болело. Ведьма только что дала мне то, что я отчаялся увидеть – надежду. И, пожалуй, за это я пощажу её.

– Если лжешь, и она не согласится, я отрежу тебе язык.

– Сара никогда не лжееет.

В дверь кельи постучали, и когда я распахнул ее настежь, увидел одного из охранников.

– Пленница зовет тебя, Ману.

Вздернул бровь, а сердце глухо ударилось о ребра. Резко обернулся к старой ведьме, а она по-прежнему смотрела сквозь меня.

– Вылечи моих людей. Через неделю пойдем через лес. Поведешь нас через болота.

– Сара не может повести, у нее ноги перебиты. За неделю не заживут. Твои люди это сделали, Ману.

Я нахмурился, опуская взгляд к ее ногам. Тряпки, намотанные на подошвы, взмокли от крови.

– А мне какое до этого дело? Ты ведьма – ты себя и лечи.

– Найди для меня травы целебные, у ваших целительниц они есть, я вылечу раны и смогу идти.

– Да, мне проще оторвать тебе голову, ведьма.

Я смотрел