о физическом существовании если и помнили, то немного и эпизодически. Учителя Пятого и Лина, Рдес и Реас (конечно, имена адаптированные и вымышленные, точнее, взятые для этой ученической пары) хороший тому пример. Им больше полутора лет даже в голову не приходило, что ученики, напросившиеся жить с ними, отчаянно мёрзнут в продуваемом всеми ветрами холодном каменном доме. Дом, кстати, стоял на морском берегу, ну надо же, какое совпадение. Почему не приходило? Да потому что они даже не помнили, что это вообще такое, «холодно». Лин и Пятый, кстати, в старости были не лучше. Если не хуже. Часть их считок так и осталась закрытой, о многом они предпочитали отмалчиваться, но догадаться можно. Ещё как можно. Фэб, который старых Контролирующих перевидал, наверное, с пару десятков, тоже говорил о том, что существа они весьма специфические, и что проблемы физического существования их не волнуют. Контролирующих Мадженты — уж точно не волнуют.

И — Лийга. С этой её мастерской, с травами, с керамикой, с лепешками и кин-кинни, с мёдом, вареньем, тайными лесными тропками, косичками, цветами, и прочими атрибутами жизни, именно жизни, причем в одном из наилучших её проявлений.

Но в то же время…

«Не впутывай меня во всё это», вспомнил Ит. Нет, сам он эти её слова не слышал. Зато слышал Скрипач, и, если Ит правильно понял, произнесены они были тогда с какой-то особой, равнодушной, циничной жестокостью и отстраненностью. «Хоронить приду. Помогать — нет». Это уже потом, после их первого появления в мастерской, она превратилась в доброжелательную, веселую, заботливую, немолодую, но весьма бодрую Лийгу, в чистеньком скибе, подбитым мехом вельша; в гостеприимную Лийгу, с лепешками и кин-кинни, и с вареньем, которое она щедро добавляла в лхус.

Почему так? Одно из её двух лиц было на самом деле маской, и что-то подсказывает, что первое лицо — настоящее, а вот второе…

Гипотетически. Исключительно гипотетически, не более того, но всё же. Можно попробовать предположить, что Лийга всё-таки имеет большее отношение к Контролю, чем им сейчас кажется. Как? В каком качестве? Неясно. Женщина. Не может быть. Такого не бывает.

— Но гицера тоже не бывает белой, — сказал Ит беззвучно. — Гицера всегда лиловая, верно? Она лиловая, и только лиловая. Эндемик миров рауф. На всех гербах высоких родов есть этот цветок. Лиловый. Один закон уже нарушен, так почему бы и другим тоже не оказаться в результате не у дел?

Метод исключения, подумалось ему. Мне не оставили другого пути, я сейчас могу действовать только методом исключения, и остается у меня в результате только Лийга. Одна Лийга, и никого, кроме Лийги, живущей в мастерской, стоящей на пологом склоне, на поляне, посреди живописного леса… неожиданно налетело воспоминание, как тогда, с косичками, давнее, тоже полузабытое — он усмехнулся, удивившись случайной игре слов. Конечно, случайной, этой смычки на самом деле не существовало, потому что не могло существовать. Языки разные, поэтому такая игра в слова лишена смысла. Девчонки, которым на тот момент было девять и десять лет, увидели у кого-то лего, и стали просить. Да, школа, в которой они учились, была хорошей, да, дети туда ходили из весьма обеспеченных семей, и поэтому ничего удивительного не было в том, что кто-то из одноклассников Веры и Даши принес в класс разноцветные детали головоломки.

— Лего, конструктор, головоломка, — Ит покачал головой. — Лего. Лийга. Пусть совпадение, но забавное. Ведь и правда головоломка. Чего только в мире не бывает…

Ит снова взял ветку, и опять принялся чертить на мелком гравии едва различимые фигуры. Первый круг. Допустим, вот это будет фрагмент Б, ставший для нас переходным. Мы миновали что-то, и очутились во фрагменте С. Вот когда так визуализируешь, вроде бы прекрасно получается, но, когда дело доходит до практической части…

— А если принять за аксиому утверждение, что вся эта сигнатура является измененной? — спросил Ит в пустоту. — Мы измененные. Архэ, но измененные, это доказано много раз. В том мире общение с наблюдателями тоже можно назвать измененным, оно, собственно, и было таковым, потому что они даже живыми, по сути, уже не являлись. И сейчас…

Системная ошибка, которая будет нарастать кратно количеству совершенных действий, ведь так? Одна ошибка порождает другую, начинается каскадный процесс. Мы сами, носители этой ошибки, внедрились в систему, в которую не должны были попасть, и система принялась нас отрабатывать вместе со своей программой, наращивая количество ошибок. Такое может быть? Два вопроса: на каком этапе Слепой Стрелок вырубит этот ошибочный запуск, и чем это грозит нам? Хорошо бы, конечно, успеть соскочить. Потому что нельзя пока что умирать. Никак нельзя. Рано. Наши волнуются, наверное.

— Стоп, — произнес Ит, едва не выпустив из рук ветку. — Стоп-стоп-стоп. Система отрабатывает нас, так? В таком случае, как нам известно, она должна отрабатывать конкурента, верно? Ну, не конкурента, а вторую часть программы. Барда. Система работает, и что это может означать для нас с рыжим? Вероятно, то, что он тоже уже включен в систему каким-то образом и в каком-то качестве. Ведь так?

Один кружок, с надписью Б внутри. Второй кружок, с надписью Б1. Еще один кружок, разделенный надвое вертикальной полосой, в котором надписей уже две.

С и С1.

— Они ведь впервые встретились с Бардом на Орине, — сказал Ит. Сказал, и кивнул, словно соглашаясь сам с собой. — Да, верно, встреча была короткой, но она произошла именно там, когда, кажется, и его, и их двоих не пропустила куда-то Транспортная служба. Они не прошли карантин, а он был под какими-то препаратами, и в результате они втроем ушли пить водку в терминал, изрядно там всех перебаламутив. Пятому влетело тогда от Ренни. Если это действительно мир С, как мы считаем, наша встреча с Ри должна произойти здесь. Так?

Ответить ему было некому. Пустой двор, полуденное солнце, свежий весенний ветерок, и, вдалеке, шум моря, спокойный, размеренный, приглушенный.

— Бедный Рифат, — прошептал Ит. — Бедные все, кто тем или иным образом оказался связан с этой махиной, которую мы назвали Слепым Стрелком. Мы ведь этого избежали, а вот он похоронил своих детей. Погибших просто потому, что они оказались на пути у силы, которая знает, как должна работать Вселенная, но при этом не знает, насколько бывает больно тем, кто оказался причастен, не имея об этом ни малейшего понятия.

* * *

Случай поговорить вдвоем им выдался только через несколько дней, и случаю этому предшествовало одно событие, которое сильно их встревожило. Рифат, вернувшийся домой после своего путешествия к реке, сообщил, что вода почти ушла, и брод скоро откроется. Дней через шесть, ну семь, нужно будет отправиться в путь, потому что в город надо