и весь клан Ладер — огненными. Да, сейчас оба клана развивали все направления приложения силы, но специфика развития сказывалась, да и родовой магии было без разницы на то, что там между собой решили её обладатели.

— Силён, — падая на маты и вскидывая руки ладонями от противника, с восторгом протянул Герберт.

— Тренируюсь. Так о чём ты хотел поговорить?

— О всяком разном, — обманчиво легкомысленно отозвался следователь. — К примеру, твоей кузине. Она прокалывается с магами. Не понимает, как вести себя с нами так, чтобы ее не заподозрили, по привычке ведет себя примерно на равных. Это не бросается в глаза сразу, но потом замечаешь.

— Я с ней поговорю.

— Скорее всего, бесполезно. Вот сам бы ты смог поставить себя на место человека и вести со мной, скажем, как человек?

— Я бы и пытаться не стал. Воспитание не вытравишь.

— О чем и речь. А её, насколько понимаю, воспитывали вместе с тобой, позволяя куда больше, чем позволяют обычно. Да даже сейчас позволяя. Сама её двойная жизнь тому пример.

— Я ей разрешил. И она спросила разрешения прежде чем в это ввязываться

— У тебя. А должна была у главы клана. А он ведь не в курсе, так?

— Это наше внутреннее дело, — настырность Киристе начинала злить.

— Не спорю. Но эта история может выйти вам боком еще и с этой стороны. У Совета будут вопросы, солгать им Гвендолин не сможет. Да и мы с тобой тоже.

— И что ты хочешь от меня?

— Подготовь ответы, которые их устроят. Поговори с отцом. Подтолкни к нужным выводам кузину.

— Которую? — не сдержался наследник. Они обе были его кузинами. Гвендолин на самом деле, Розмари номинально, на самом деле их родство было куда дальше.

— Обеих. Но в первую очередь ту, о которой идёт речь.

— Хорошо, — практически рыкнул Леонард. Да, он понимал правоту приятеля, но его вмешательство в их отношения с Мари, даже из лучших побуждений, злило. — Это всё?

— Нет, если не возражаешь, — следователь был спокоен. — Как ты отнесёшься к тому, что я попробую за ней поухаживать?

— Важно не как к этому отнесусь я, а как к этому отнесётся Мари.

— Спорный вопрос в наших реалиях. Тем более, будем честны, я не уверен относительно того, что к ней испытываешь ты.

— Она мне как сестра. Младшая.

— Только ли?

— Только, — почти прорычал наследник клана. Трактовка их взаимоотношений в романтическом ключе злила. Тем больше, что приятель не первый высказывал подобные предположения, хотя предпосылок к этому не было.

— Ты так в этом уверен?

— Более чем. У тебя всё?

Но Киристе словно не слышал:

— Она — сильная магиня из твоего клана, при этом достаточно дальняя родственница, чтобы проблем не было даже без вмешательства целителей. Вы примерно одного возраста. Симпатия между вами, пусть и родственная с её стороны, есть. В династических браках вам сейчас вроде бы никаких резонов нет, — перечислил факты Герберт. — Достаточно хороший, если не идеальный набор в вашем с ней положении.

— Она. Моя. Сестра, — раздельно повторил Леонард.

— Значит, против моих ухаживаний ты возражать не будешь? Что-то получится, поговорим о браке, нет — разбежимся. А то меня, знаешь ли, тоже родственники с брачными предложениями уже доконали. А охотницы за мужьями доконали ещё больше.

— Попробуй. Если у вас что-то выйдет, она согласится на твоё предложение, и твои родственники одобрят её кандидатуру, я препятствовать не стану. Но и принуждать её не буду.

На этом он встал с мата и направился к выходу. Даже если Киристе собирался поговорить о чём-то ещё, это уже было неважно. Сейчас слушать его наследник клана Кримос был просто не готов. Если он хотел поговорить о делах, следователю следовало начинать с них, а не лезть в их отношения с Мари.

Герберт Киристе проводил раздраженного приятеля взглядом и вздохнул. Он ожидал, что разговор будет сложным, но не думал, что настолько. Но в данном случае стоило расставить все точки над и с её родственником, прежде чем начинать ухаживать за понравившейся девушкой. Розмари де Кирно он оценил, хотя Мари Лир у него не вызывала ничего кроме сдержанного интереса — как маг он привык не рассматривать в этом плане человеческих девушек. Она была умна, сильна магически, интересна ему и как собеседник, и как женщина. Так почему бы и нет?

Если бы кто-то ему сейчас напомнил, что не стоит отвлекаться во время расследования, следователь бы только отмахнулся: вся его жизнь состояла из сменяющих друг друга расследований. Последние несколько лет даже без отпусков между ними, а порой и без выходных. Да, устройство личной жизни могло помешать, но он был уверен, что сможет найти баланс.

Машины Леонарда на стоянке не оказалось, квартира тоже встретила тишиной. Какой-то, пожалуй, даже непривычной. Но Мари тут же включила фончиком очередной выверт мысли зарубежных режиссеров и занялась уборкой, готовкой и прочими домашними делами. Когда закончила и уже подумывала позвонить кузену, обнаружила сообщение о том, что он успешно добрался до резиденции, видимо, пропущенное за шумом телевизора. Что заставило наследника так задержаться с возвращением спрашивать не стала, не её это дело в конце концов, просто отправила короткое «Хорошо».

Следующий день тоже неожиданностей не принес. Всё то же железобетонное спокойствие Агнии, обычные человеческие проблемы, обычные разговоры, обычное ворчание на отсутствие в этом месяце каких-то надбавок. В них девушка так и не разобралась. Впрочем, ей и не приходилось жить на одну лишь стипендию и зарплату постдипломницы. Содержание, выделяемое кланом, в том числе и оплата её услуг как пространственницы, позволяли не экономить и в надбавках не разбираться. Да и не положены они, наверное, были практикантам.

Вечер после работы Мари снова провела за домашними делами: нужно было погладить как раз высохшее бельё, разобраться с оплатой комуналки, да и почитать статьи по работе бы не помешало. В этом плане ей нравились люди, не скрывающие результатов своих исследований, обсуждающие их, проводящие на их основе другие исследования. С магами всё было сложнее: кланы неохотно делились наработками даже с союзными кланами, не то, что с посторонними. Хотя научные журналы у магов тоже были, публикации в них были в чести разве что у целителей. И объективно магическую науку это тормозило. Вот только бороться с этим было сложно и, наверное, невозможно. Даже начни один кто-то делиться, другие это по его примеру делать не станут. Просто будут использовать.

Третий день и третья смена, с Рикардом, была какой-то совсем уж сонной. Все словно резко забыли, что у них что-то