Китиарец хорошо держал темп, не выжимая, но и не давая расслабиться. Поселок появился внезапно, будто по волшебству. Вокруг вздымались огромные, словно горы, барханы, бока которых проседали под ногами. И вдруг за одной из таких песчаных гор, прямо посреди безмолвной пустыни, обнаружились признаки цивилизации. Пальмы и домики жались к небольшому, почти правильно-овальному озеру. В его черной глади отражались звезды, будто это был не водоем, а кусок неба, рухнувший на землю среди бескрайних песков. В домах с островерхими крышами и широкими верандами горел свет. Гарнитура, переведенная в боевой режим, показывала, что время близится к полуночи. Но вряд ли днем люди высовывают здесь носы из домов. Даже сейчас от песков поднималось тепло. Что говорить о солнечном полдне, когда всё вокруг накалялось добела? Какими бы ни были истинные намерения аборигенов, они поместили девушек (а Алекс всё больше убеждался в том, что они с китиарцем попали по адресу) в идеальную тюрьму, где роль надзирателя играла природа. Куда отсюда можно уйти без средств коммуникации и транспорта? Только на тот свет. А Тайни не страдала суицидальными наклонностями. Значит, должна быть где-то здесь.

Они упали в песок синхронно.

– Можешь определить, где наш «клиент»? – спросил Коллингейм приглушенно. Их не могли услышать, но – привычка.

– Попробую, – кивнул Себастьян и вынул из наременной сумки небольшой летающий регистратор, который за треск лопастей называли «стрекозой».

В очередной раз Алекс подумал о том, что неплохо было бы иметь в штате Управления китиарца. Даже трех. Майера для информационных диверсий, Себастьяна – в целях укрепления технической базы, и Роул – для красоты. И матриархата до кучи, чтобы порядок был.

Гарнитура показывала сигнал маячка миганием белой точки в наложении на изображение со «стрекозы». Несмотря на то, что свет горел во многих домах, и небольшие фонари-прожекторы освещали дворы, в поселке было безлюдно. Коллингейм автоматически фиксировал слабоосвещенные участки, по которым можно было незаметно проникнуть вглубь поселка к его центру – озеру. Мерцающий огонек исходил из большого, по местным меркам, двухэтажного домика почти у самого берега. Его окружали разлапистые пальмы и кусты с мелкими белыми цветочками. Возле одной из пальм, бурно жестикулируя, общались пятеро аборигенов. Китиарец подвесил регистратор над деревом и включил звук. Несмотря на то, что разговор шел на повышенных тонах, расслышать что-либо не удавалось. Голоса сливались в один сплошной бубнёж на местном наречии. Автоматический переводчик оказался бессилен в распознавании многоголосой какофонии. Ухо Алекса уловило в гуле слова «джиннийа» и «шайтан», но, возможно, ему только показалось. Так устроен наш мозг, что старается расслышать знакомое даже там, где его и рядом нет.

– Устроили мы, однако, шороху, – усмехнулся Себастьян.

Коллингейм кивнул. Судя по всему, аборигены обсуждали пленение портье. «Шайтан» и «джинийа» укладывались в общую картину. К пятерке аборигенов из дома вышли еще двое. Вчерашнего пленника среди тех, кто стоял в саду, не было. Значит, мужиков в доме, как минимум, восемь. Даже если двадцать. Перед космодесантниками они – слепые котята. Даже неловко за броню. Алекс бы им и так навставлял. От души. А в броне придется себя сдерживать.

– Проходим в дом, вырубаем мужиков, – озвучил очевидное Алекс. – Дальше? Сомневаюсь, что наши «гюльчитай» выдержат десять километров по пустыне. Да и погоня слишком вероятна…

– Согласен, – кивнул Марсо. – Забираем девчонок и захватываем транспорт, – он поднял «стрекозу» и настроил обзор на противоположный берег озера, где поблескивали крышами аэрокары. – Летим на курорт, делаем официальное заявление, потом я забираю шаттл.

План был хорош. Про то, что тишина – наше всё, даже не говорилось. Это было очевидно. Они быстро обсудили оптимальный маршрут до места, и оттуда – до стоянки аэрокаров. Идею подождать отмели на подлете. И ждать не хотелось, и неизвестно, как будут развиваться события. Может, аборигенов прибавится. А может, наоборот все разлетятся, а без аэрокаров операция теряла шансы на успех.

Запустив режим мимикрии, безопасный, но энергоемкий, они обежали бархан с теневой стороны и затихли в зарослях у первого от песков дома. Это были те самые кусты с мелкими белыми цветочками. Они источали одуряюще сладкий аромат. Жесткие листья с длинным, острым, как игла, шипом на конце, тоже не добавляли комфорта. Алекс с Себом какое-то время просто сидели, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь шелестом жестких листьев. «Стрекоза» показывала, что единственным источником активности на улице оставался двор двухэтажного дома, откуда исходил сигнал маячка. Короткими перебежками от тени к тени Алекс и Себастьян передвигались к намеченной цели. К тому моменту, когда они достигли нужного двора, на свежем воздухе оставались трое. Себ на пальцах показал детективу подойти к ним поближе, а сам спрятался за куст чуть поодаль. Спустя минуту с той стороны послышался шорох и короткий птичий посвист. Троица аборигенов замерла. Посвист повторился. Мужчины обсудили, кому идти – на таком расстоянии переводчик работал, – и один из них, видимо, самый старший, направился к свистящему растению. Воспользовавшись тем, что внимание аборигенов сосредоточено на их приятеле, Алекс в один прыжок преодолел заросли, коротким ударом в висок вырубил одного, и разворотным ударом ноги сбил второго. Отважный третий обернулся на шум, за что и поплатился пропущенным ударом от китиарца. Детектив быстро проверил пульс. Оба были живы. Под глазом первого наливался шикарный фингал. Совсем не с той стороны, с которой его саданул детектив. Похоже, местные мальчики устроили драку из-за девочек. Алекс обернулся к напарнику. Себастьян перекатывал свою жертву под ветви. Коллингейм последовал его примеру. Под ногами был песок. Несмотря на кое-где пробивающуюся траву, тащить бездыханные тела по нему оказалось на удивление легко. Пока детектив фиксировал руки аборигенов пластиковыми наручниками и засовывал кстати пришедшиеся платки в качестве кляпов, возле крыльца послышался шум. Коллингейм оглянулся. Сливающийся со стеной Марсо пёр за угол от крыльца еще одно тело. Оказавшись в тени, он посмотрел в сторону Алекса и указал на вход в дом. Детектив, двигаясь от растения к растению, через пару минут прижимался к стене по другую от Себа сторону крыльца. Китиарец на пальцах показал, что он идет первым, и медленно открыл дверь. Прямо перед носом опешевшего мужика. Нужно отдать должное реакции Марсо – детектив даже не заметил, когда тот делал замах. Просто в ту же секунду местный начал оседать. Себастьян уронил его на себя и вытащил за дверь. Минус пять. Сложив мужика у стены, китиарец снова открыл дверь. На этот раз – без осложнений.

Внутри оказался огромный сквозной холл в два этажа, казавшийся еще выше благодаря резным стрельчатым аркам по боковым галереям второго этажа и белому потолку, украшенному нарядной мозаикой. По бокам от входа наверх вели деревянные лестницы. На полах лежали шикарные тканые ковры. По их красному фону разбегались цветочные орнаменты. В центре холла стоял небольшой белый фонтан-чаша. По углам – пальмы в кадушках. Вдоль стен располагались низкие, без ножек, диваны и высокие вышитые подушки. Освещалось это великолепие… назвать люстрой это не поворачивался язык. По потолку шел широкий, метра два в диаметре, металлический обод, к которому были подвешены цепочки разноцветных кристаллов-блестяшек и небольшие лампочки, свет которых играл на гранях украшений. В общем, хозяева сделали всё, чтобы произвести впечатление на гостей. Пока Алекс, разинув рот, осматривал интерьер, Себастьян обнаружил выключатель. Он знаком велел Алексу встать за лестницей справа, сам натянул капюшон, переместился в другую сторону и со всей мочи заорал: