Андрей присвистнул.

– Кто же тебе их продаст? Если у него не будет акций, как он получит прибыль? Другое дело, если ему на смену придет новый заместитель председателя правления. Тогда ему придется оставить выгодную должность и довольствоваться только доходами с акций.

– То есть он станет обычным акционером? – догадалась я.

– Да, обычным, – подтвердил Ребров, – как и все акционеры Волгапромбанка. Вот только Рыков не хочет видеть на этой должности никого, кроме своего внука.

– Дениса?

Ответ был очевиден. Дед готов несколько лет терпеть неугодного заместителя председателя правления ради того, чтобы потом поставить во главе банка родного внука. Никто из посторонних не был ему нужен. Значит, безопасность Дениса так важна Рыкову, что он не поскупился нанять ему аж двух телохранителей.

– Андрей, ты так хорошо осведомлен о делах Гончаровых и знаешь повадки Синельникова. Скажи, пожалуйста, на твой взгляд, Антон Павлович способен на преступление?

Ребров даже хохотнул.

– Этот трус? На преступление? Да он без благословения Рыкова – ни шагу в сторону!

– Но вдова пообещала ему пять процентов акций после введения в наследство.

– Чушь! Это только обещания. Никаких акций он не получит. И вообще, Виола может обещать золотые горы, но это только обещания. Никому и ничего она добровольно не отдаст.

Мы еще поговорили о погоде, о вкусах рекламодателей, о наружной рекламе – в общем, обо всем, что интересовало двух менеджеров. Я в этом плохо разбиралась, поэтому только слушала. На прощание Ребров сказал:

– Женя! Если ты охраняешь Дениса, держись подальше от Синельникова.

– А что такое? – Это предупреждение меня встревожило.

– Так, на всякий случай. На преступление Антон Павлович не способен – кишка тонка, а вот наговорить про тебя пакостей Рыкову – это он может. Нехороший человек.

– Спасибо, я буду осмотрительней, – пообещала я и простилась с Андреем.

– До встречи!

– До свидания, – сказал Андрей, закрывая за нами дверь.

– Ну что, узнала, что хотела? – Стас шел впереди, обходя коридорные «баррикады».

– Почти. – С Синельниковым мне все было ясно. Но после разговора с Ребровым на арену выступало другое действующее лицо – любовник Виолы по имени Славик. Вот теперь о ком мне предстояло собрать информацию. А здесь мне не поможет даже Стас. Придется искать самой либо дожидаться развязки. Первое меня озадачивало, второе – пугало: а вдруг не успею?

* * *

Близился вечер. Сейчас, наверное, у Гончаровых полно гостей. Но детский день рождения должен закончиться к девяти вечера. Самое время нанести визит Виоле. Не станет же она приглашать на детский праздник своего любовника. Нужно хорошенько обо всем ее расспросить: кто такой этот Славик, откуда он взялся, он работает или у него свой бизнес, – короче, что он за фрукт и стоит ли его опасаться.

С Синельниковым все ясно как день: он жадный, прилипчивый, не слишком чистоплотный в делах, но боязливый. То есть организация похищения детей Гончаровых – не его амплуа. Кстати, пять процентов ему не светят примерно по той же причине. Виола слишком жадная, чтобы отвалить первому встречному такую сумму.

Кстати, а за какие такие услуги мадам Гончарова обещала Антону Павловичу этот лакомый кусок? Может, он сделал для нее что-то такое, чего не делал покойный муж? Все может быть, но сам Синельников об этом не скажет. Придется мне, наверное, поговорить с Виолой. Вот только пойдет ли она на откровенность? Нужно обо всем ее расспросить.

С такими мыслями я принялась собираться на детский день рождения. Меня не пригласили, но я имею право проверить своего подопечного, чтобы убедиться в его благополучии. Наряд нужен скромный, но со вкусом. Платье цвета хаки со множеством карманов, куда можно спрятать все то, что обычно лежит в моей сумочке. Самое то!

Кеды на танкетке, кобуру пристегнуть к ноге, а газовый баллончик спрятать в необъятном кармане. Кажется, все. Теперь нужно предупредить тетушку о том, что я ушла: новый замок я так и не купила. Видимо, придется завтра вызывать слесарей из фирмы.

– Тетя Мила, я ушла!

– Женечка, не задерживайся, а то я с открытой дверью боюсь, – встревожилась тетушка.

– Хорошо, я недолго.

Я поцеловала в щеку подошедшую тетю Милу и отправилась в гараж, где меня ждал мой верный «фольк».

Машина завелась неохотно, но я была настойчива, и очень скоро мы с ней оказались на Проховникова, где в глубине двора прятался коттедж Гончаровых. Я оставила машину у обочины и вошла во двор пешком. На косяке входной двери висело объявление: «Прошу не звонить и не стучать. Меня нет дома».

Вот это новость! Еще на улице я слышала веселенькую музычку, раздававшуюся из особняка. Музыка была слышна и во дворе, но теперь к ней добавился женский смех. Смеялась Виола. Смеялась так озорно и заразительно, что я сама невольно улыбнулась. Кто же ее так хорошо развлекает?

Я прошла вдоль коттеджа и нашла окно, из которого доносился смех хозяйки. Пластиковая рама была наполовину открыта, изнутри потоками лился свет. Я посмотрела на часы: было около половины десятого. Значит, Гарик давно спит, а его маму развлекает… Его маму развлекает неизвестный в синем костюме.

Мужчина стоял у самого окна, спиной ко мне. Я подошла ближе, чтобы разглядеть его лицо, но он все не поворачивался, словно чувствовал мое любопытство. Мы так простояли довольно долго. Наконец, Виола с хохотом подошла к мужчине, обняла его и выглянула в окно. Я поспешила спрятаться в молодых кустах сирени, плохо маскировавших мое присутствие.

– Славик, закрой окно, а то мы простудимся, – послышался ее голос.

Славик подошел к окну, но я в это время стояла в густой листве, и разглядеть его лицо мне не удалось. Я долго ругала себя за то, что не захватила с собой бинокль. Тогда мне никакая листва не была бы помехой, а лицо любовника Виолы было бы как на ладони.

Окно закрылось, музыка стала тише, а свет неожиданно погас. Все. Сегодня вечером я больше ничего не узнаю. Только то, что любовника Виолы зовут действительно Славик и что он вхож в дом Гончаровых. Это означает, что вдова и ее бойфренд знакомы очень давно и полностью друг другу доверяют. Наверное, я зря расспрашивала об этом человеке, пугая ее своими домыслами. Может, у него и есть какие-то недостатки, но они касаются только лично Виолы и больше никого.

Но кто же все-таки заказчик похищения детей? Если все вокруг белые и пушистые, то где же преступник? Наверное, в жизни не бывает так, как в сказке: злодей обязательно с горбатым носом, темной кожей, редкими хищными зубами и отвратительным лицом. На самом деле преступник может выглядеть как добропорядочный гражданин или даже богатый рантье.

Но вот в душе у него копошатся мелкие низменные мыслишки, которые не дают ему покоя. Он может вынашивать преступный замысел годами, а может совершить преступление под действием сиюминутного порыва. И кто скажет, когда наступит время вступить в игру телохранителю?