– Тогда им не повезло.

– Ты не обидишь нашего малыша, – покачала головой Аллегра.

– Аллегра, чтобы причинить кому-то боль, не обязательно ломать ему ребра. Чем, по-твоему, могут обернуться годы холодного пренебрежения? По отношению к тебе самой. И к ребенку.

– Но ты не холоден.

– Ты говоришь о сексе.

– Но ты говоришь правду именно во время нашей близости. Когда ты внутри меня, ты честен насчет своих чувств.

– Ты путаешь чувства с оргазмом. Так делало много девственниц до тебя. – Услышав его ответ, она дернулась, как от пощечины. – Просто я очень хорош в постели. Но это не значит, что ты для меня значишь больше, чем любая другая женщина, которую я укладывал в кровать. А их, поверь мне, было предостаточно. Я воздерживался последние несколько лет, но до того, как жениться на Сильвии, я вел далеко не монашеский образ жизни.

– Хватит, – резко оборвала его Аллегра. – Я уже начинаю думать, что ты на самом деле веришь в то, что говоришь. Но ты просто придумываешь отговорки и называешь их правдой. Смешиваешь правду с ложью так, что уже непонятно, где та, где другая. Кристиан, ты одурачил себя. Но со мной этот номер не пройдет.

– Выслушай меня, – попросил он. – Мы поженимся на следующей неделе, как и планировали. И разведемся сразу же после того, как ты родишь. Для меня главное – чтобы ребенок появился на свет в законном браке. Что касается наших с тобой отношений, между нами нет ничего серьезного. Я больше не притронусь к тебе.

– Кристиан, пожалуйста, не делай этого, – взмолилась Аллегра. – Ты ведь знал, что это была я. А я знала, что это был ты. С самого начала. Вот почему… Вот почему мы не могли. Мы думали, что этим все и закончится. Но это не конец. Тебе просто нужно набраться храбрости.

– Хватит. У меня было достаточно храбрости, чтобы подняться утром со сломанными ребрами и появиться перед отцом за завтраком. У меня была смелость. Но если бы ее было достаточно, я был бы свободен уже давным-давно. Но ты хочешь воскресить во мне то, что уже умерло. Оно не прячется. Оно просто исчезло. И рад, что так случилось, и никогда не сожалел по этому поводу. – Его ложь обжигала. Потому что он жалел о том, что в нем погасло навсегда. Больше, чем ему когда-либо хотелось. – Я все сказал. Решение принято. И ты не можешь вынудить меня оставаться в браке, которого я не хочу.

– Я и не буду, – сдавленно ответила Аллегра. Кристиан посмотрел на нее и увидел, что ее глаза полны слез. Он очень надеялся, что она не расплачется, потому что он не был достоин ни одной ее слезинки. – Я не хочу быть с мужчиной, который не хочет меня. Исступленно. Безудержно. Меня уже однажды ждало такое будущее, так что увольте.

– Прекрасно. Значит, мы договорились. – Кристиан отвернулся от нее, чувствуя, как его сердце трещит по швам. – Возможно, это даже к лучшему, что у меня появились дела в Париже. – Он говорил неправду. Но он поедет в свою парижскую квартиру, чтобы избавить Аллегру от своего присутствия. – Я вернусь перед самой свадьбой. Пусть твоя мать организовывает торжество на свой вкус. Она будет только рада.

– Она – да. – Аллегра намекала, что она сама вряд ли будет счастлива. Но ведь Кристиан никогда и не обещал ей счастья.

– Одевайся, – бросил он, что прозвучало грубо даже для его собственных ушей.

В лице Аллегры произошла какая-то перемена. Едва заметная. Но ему показалось, что он допустил ошибку, только он не мог понять, какую именно.

– Как тебе будет угодно, – кивнула она.

Значит, она решила быть покорной, что так раздражало Кристиана.

И ему впервые в жизни вдруг так сильно захотелось поругаться с ней.

Наступил день свадьбы.

Аллегра сидела у себя комнате и с ужасом смотрела на свое свадебное платье. К горлу подкатывала тошнота. Она могла бы списать все на утреннее недомогание, но знала, что причина в другом. Все дело в ее разбитом сердце. Как она ни старалась защитить его с того самого момента, когда посмотрела на Кристиана и увидела его по-настоящему, все напрасно.

Аллегра бросилась с головой в отношения, которые были изначально обречены. Но она не знала, смогла бы принять другое решение, если бы можно было повернуть время вспять.

Отношения с Кристианом изменили ее. Не внешне, а глубоко внутри. Когда каждая ее клеточка приняла другой облик, сделав из нее абсолютно нового человека.

И теперь, когда Аллегра почувствовала себя по настоящему живой, ей придется жить в разлуке с тем, кто вдохнул в нее эту жизнь.

Да, она выйдет за него замуж. Но только ради ребенка. Чтобы их малыш мог унаследовать… что?

Отца, который не мог быть рядом с ним. А еще эту свадьбу затеяли, чтобы избежать скандала, который больше не волновал Аллегру, и обеспечить ребенку титул и замок, который превратился в руины.

Ничего из вышеперечисленного не сделало счастливым самого Кристиана. Так почему они решили, что для их малыша будут важны эти же самые вещи, которые его отец воспринимал не иначе как бремя.

В дверь тихо постучали, и, когда Аллегра обернулась, она увидела на пороге брата.

– Ты готова?

Увидев Ренцо, она чуть не разрыдалась. Когда неделю назад Кристиан бросил ее и улетел в Париж, она почувствовала себя оскорбленной. Но чтобы скрыть свое унижение, она пыталась доказать родителям, что приняла правильное решение, выходя за него замуж.

Но от Ренцо, в котором она всегда находила поддержку и который, как она знала, будет любить ее, несмотря ни на что, ей нечего было скрывать.

– Я не готова, – ответила она, жестом указав на свою футболку и спортивные брюки и на платье, висевшее на плечиках.

– Скоро начнется церемония.

– Я знаю.

– Кристиан на месте. Он не сбежал, чего ты, может быть, боялась. Он знает, что я бы нашел его на краю земли, придушил бы и повесил в качестве трофея себе на стену. – Его угрюмый тон не оставлял сомнений, что он поступил бы в точности так, как говорил. – Но если ты собиралась сбежать от него, у тебя наверняка была на это причина. Я бы не стал гнаться за тобой и тащить обратно.

– Ты… предлагаешь, чтобы я бросила твоего лучшего друга?

– Если тебе так хочется.

– Мне кажется, тут речь идет не о моих пожеланиях.

– Я не хочу, чтобы он причинил тебе боль, – сказал Ренцо.

– Ты немного опоздал.

– Чего я и боялся. – Он шумно вздохнул. – Аллегра, на тебя возлагают столько надежд. Но чего ты сама хочешь в этой жизни?

– Я беременна. И мне нужно думать о том, что будет лучше для ребенка.

– Я всегда считал подобные мысли нелепыми. Делать вид, что счастье матери не так важно, как счастье ребенка. И что она должна настолько жертвовать собой, чтобы ее дети знали, каким бременем являются для нее. Вряд ли такая мать будет хорошим примером для своего ребенка. Наша мать уж точно не была мученицей.