Не хочу в тюрьму. Зачем я вообще полезла к нему с этими жуками? Дьявол. Надо было сразу их заморозить, шаннаро!

Зачем полезла… Она прекрасно понимала, зачем полезла. Хотела испробовать гендзюцу. Пошла на риск. Сама себе придумала удобный повод и сама же себе сотворила проблему. Практиковать гендзюцу из свитка нужно было обязательно на ком-то, и если тренировки Сакуры могли безболезненно проходить на Наруто, то гендзюцу из свитка явно были запретными, теперь уж Сарада понимала, какую опасность они несут. Эти техники ломали психику и оставляли последствия, как раз вроде тех, которым подвергся Шино.

«…разработки зачастую требуют живого материала, а деревня этого не одобряет…» — заискивающе прошипел голосок Орочимару.

Сарада с яростью отогнала из мыслей голос саннина. Она задыхалась от паники.

Что мне делать?

Ей казалось, что вот-вот в дверь позвонят и вызовут ее к Хокаге или на допрос. Или постучит в балконную дверь тот самый Анбу в маске кота с приплюснутыми носом.

Она ломанулась в отцовскую комнату и стала быстро кидать в рюкзак вещи. Белье, сюрикены, кунаи… Бросила рюкзак, села на кровать и закрыла лицо руками.

Что я делаю, черт! Куда я пойду?

Ей некуда было идти. Искать Наруто и Джирайю? Бред. Саннин, конечно, человек веселый и порой несерьезный, но он не станет ее укрывать. Он наверняка поддерживает связь с деревней. Ее найдут. Да и где их искать? Бес их знает.

Идти к Орочимару? Он звал, предлагал…

Нет, боги… Нет!

Это было еще более страшно, чем оставаться в деревне. Те реалистичные кошмары, которые мучили ее столько времени. Все они были про убежище Орочимару, в этом Сарада не сомневалась. Змеи, запахи, шипение, голоса… Сломя голову броситься в свой ночной кошмар? Совсем умом тронулась?

Или отправиться искать дядю?

Сарада тупо уставилась на деревянный пол, но не фокусировалась, и все перед глазами расплывалось. Пальцы сами по себе потянулись к горлу и сжали его.

Дядя…

Какая-то часть сердца настаивала, что дядя — это выход. Если он не убил ее, то, быть может…

Сарада зажмурилась и помотала головой.

Нет. Это бред. Даже у Орочимару наверняка не так опасно, как рядом с дядей. Все-таки там… папа.

Сарада убрала руку от горла.

Папа. Так хотелось к папе. Тому, взрослому, однорукому, в черном плаще. Он наверняка знал бы, что делать, подсказал советом, защитил. Пусть даже она не понимала его тогда, но сейчас… Сейчас он казался ей самым мудрым человеком на свете.

Она кинулась вновь собирать вещи. Вывалила из ящика свитки Шисуи, развернула пустой свиток и запечатала все в один. Удобная техника. Сарада оценила ее по достоинствам, когда работала в команде Гая и наблюдала за Тентен. Бросилась к холодильнику, достала из морозилки жуков. Тоже запечатала.

В какой-то момент у Сарады опустились руки.

Что же я делаю? Нельзя такого делать. Нельзя уходить из деревни. Я же потом никогда уже не смогу вернуться, навечно буду отступницей. Даже… даже в будущем, если вернусь. И когда вернется Наруто, мы не встретимся.

Она вернулась в комнату и стала выкладывать все из рюкзака обратно. Что за идиотский порыв бунтовать. Лучше сидеть в деревне. Еще никто никого не обвинял. Никто ничего не знает. Шино-сенсей пообещал молчать. Он не такой, как она. Он благородный. Правильный. Он не расскажет.

Рука с горстью сюрикенов остановилась.

Но он пообещал молчать о том, что я использовала на нем технику? Или о жуках? Или обо всем? Про технику промолчит, а про жуков расскажет? И тогда все снова начнет разматываться в сторону убийства людей из Корня…

Сарада быстро принялась запихивать обратно в рюкзак то, что выложила. Сидеть и ждать, пока за тобой придут, — глупо.

Она одновременно проклинала себя в тот момент, когда решила применить Лабиринт на Шино-сенсее, но в то же время понимала, что соблазн опробовать технику гендзюцу такого высокого ранга был слишком велик. Рано или поздно она бы все равно это сделала.

«…в поисках силы дойдешь до потолка, дальше которого тебе не позволят шагнуть. Коноха не жалует киндзюцу…»

Обиднее всего было то, что Сарада понимала: Орочимару прав. Но даже так, она не была готова вставать на путь отступницы и делать все те страшные вещи, которые являлись ей по ночам в кошмарных снах. Развитие, эксперименты, наука, техники… Все это не стоит того, чтобы становиться безжалостным, сотворять такое с телами людей, забирать себе в пользование их жизни.

«…зачем ты ушел к этой сволочи, которая убила старика Третьего?!»

Звонкий голос Наруто привел Сараду в чувство.

Нанадайме… Он ведь не простит ее. Не поймет вот этого поступка, откажется от нее, и все то счастье, о котором она тихо мечтала на заднем фоне своих мыслей все полгода, никогда не воплотится.

Она без сил осела на пол и обняла колени руками.

Может, я просто все преувеличиваю? Даже если Шино-сенсей расскажет кому-то о жуках, с чего я взяла, что это обязательно возобновит расследование? Почему все должны подумать, что я имею отношение к убийству Шисуи и людей из Корня? Может, этих жуков мне просто дал Шисуи… Или нашла.

Сарада до хруста сжала кулаки. Нет же. Она не умеет врать. Ее спросят, она солжет, а ложь тут же раскроют. Поймут, что ей есть что скрывать, начнут копать глубже, и там уже она посыплется. Они раскопают все. А когда докопают до подробностей ее путешествий по времени, в правду все равно не поверят.

Ей снова вспомнились подвалы Данзо. Пытки. Анбу, который вонзил ей в руку кунай. Данзо был мертв. Корень уничтожил ее дядя. Но кто сказал, что методы ведения допросов обычных Анбу отличались? В Конохе наверняка были мастера пыток, даже получше ребят из Корня.

По коже пробежал мороз.

Сарада поднялась и закрыла набитый вещами рюкзак.

Это было адски неправильно, и все естество Сарады сопротивлялось такому бунтарскому поступку, но страх душил внутреннего судью, сортирующего мир на черное и белое. Сарада пришла к однозначному решению: надо было уходить. Но куда? Одно из двух: или на поиски Итачи, или к Орочимару. И то, и другое было одинаково сопряжено с риском для жизни и являлось ей в самых ужасных кошмарах, но с дядей ей было о чем побеседовать, игра стоила свеч, а папа…

Мама как-то говорила, что Кабуто назвал нас с папой «сосудами» для Орочимару.

Саске явно был в опасности. Если она погибнет после встречи с Итачи, то уже не сможет помочь отцу.

Сарада жевала нижнюю губу