в себе и наплевательским отношением к своей жизни. А это зависит только от тебя. — Патрик подозрительно принюхивается: — Ты, случаем, не пил сегодня?

— Нет, что ты… — уверяю я.

— Смотри у меня! — Он недовольно сверкает глазами. — Этот год — твой год. Пришло время отправляться в путешествие. И это даже хорошо, что ты не полетел на Меркурий, когда тебе было двадцать три. Мне кажется, что ты был ещё не готов. Но и учти — в сорок семь будет уже поздно. Тридцать шесть лет — третья дюжина — знаковое событие, не пропусти его. Ты понимаешь меня?

— Я понимаю тебя, — как заворожённый вторю я. — Я понимаю тебя, Патрик.

Ещё бы — не понимать. Известное дело — паломничество к своей планете можно совершать лишь в возрасте, кратном двенадцати. И мне ещё сравнительно повезло: путешествие на Меркурий (планета близнецов) не так длинно и затратно по времени, как, скажем, паломничество представителей знака Водолея (до Урана лететь несколько месяцев). А львам и вовсе необходимо совершить непростой и опасный манёвр вблизи Солнца. Но ничего уж тут не поделаешь: двенадцать знаков зодиака, двенадцатилетние циклы развития человека — понятно и логично. Через полгода мне стукнет тридцать шесть, если не успею до этого времени, то придётся ждать ещё одиннадцать лет.

— И я тебя понимаю, — Патрик слегка ударяет себя в грудь. Он уже не смотрит в мою сторону, и это радует. Патрик смотрит вперёд и вниз, взгляд задумчивый, но одухотворённый. — Близнецам свойственно метаться от одного к другому, кидаться из крайности в крайность. Кроме того, нужно учитывать второзначие, которое в твоём случае имеет громадное значение. Неудивительно, что иногда ты пятишься как рак. Там, на Меркурии, ты освободишься от влияния других факторов. Поймёшь себя и то, что тебе нужно, обретёшь смысл и внутреннее равновесие.

И это тоже понятно. Обычно с паломничеством связывают такое явление как прозрение. Считается, что побывав на планете своего знака, человек принимает решение, какой путь избрать из предоставленных в его жизни возможностей. Но, откровенно говоря, не особо доверяю этой точке зрения. То есть доверяю, но не до конца. Не доверять, вроде бы как, оснований нет. К тому же, все верят, следуют этим принципам. Большинство, как будто бы, не может ошибаться. Да и вообще, астрология — это одна из самых древнейших наук, выдержала испытание временем, а её внешний корпус, синтетизм, ещё сильнее укрепил позиции. Забетонировал саркофаг знания. Но всё же, непонятно, почему дело обстоит именно так, а не иначе. Почему двенадцать, почему Меркурий, зачем паломничество? То есть, Патрику, конечно, никогда этого не скажу, тем более — в лоб. Но внутри есть сомнения, и от них никак не избавиться. Видимо, эти самые сомнения заставили меня придумать альтернативную цель, параллельную основной. Вроде оправдания. Да-да, оправдываюсь перед самим собой. На Меркурии планирую встретиться с некоторыми из коллег. Нет, вживую их никогда не видел, разве что общался по видеофону, но это не в счёт. И коллегами в полной мере их называть не могу: они — сотрудники Меркурианского астрономического института. Просто работают эти ребята по той же теме, что и я. Выискивают артефакты в звёздном небе, прорабатывают теоретические аспекты. Причём, если всё правильно понял, добились кое-каких успехов, продвинулись в вопросе намного дальше, чем я и мой исследовательский центр. В частности, весьма любопытна их теория суперпозиции, хотя и не всё в ней стройно и логично. К примеру, не совсем разделяю их пренебрежительное отношение к распределению по Вассерштрауссу, но по видеофону и из отчётов многого не поймёшь, поэтому встретиться бы с ними. В общем, лечу на Меркурий не только для того, чтобы совершить паломничество, но и поработать. Сказать честно, лишь благодаря этому начальник и отпускает меня в путешествие, убедил его в целесообразности такой встречи. Патрику, конечно, знать об этом не стоит. А от него ничего не утаишь. Будто в душу заглядывает. Посмотрит на тебя внимательно, и сразу ему становится всё понятно. Вот и сейчас, словно уловил ход моих мыслей.

— Всё у тебя получится, — уверенно говорит Патрик. — Найдёшь ты их… Хм… Как их там?

— Тоннели, — подсказываю я с тоской в голосе.

— Да, именно, — кивает Патрик и молчит с минуту. — Тебя же тут больше ничего не держит? — спрашивает он, имея в виду Землю и её окрестности. Вдруг хочется увидеть небо, я даже непроизвольно поднимаю лицо вверх, но вижу лишь темноту потолка.

— Нет, — грустно отзываюсь я.

Глава 3. Парк и звёзды

Её зовут Дейдра, и в этом моя проблема. Нет, конечно, не в том, что её зовут Дейдра, а в том, что она вообще существует, и в том, что встретилась на моём пути. Её зовут Дейдра, сейчас она далеко в космосе, и она для меня недоступна. Ума не приложу, как умудрился всё испортить, ведь были же возможности, я в неё втюрился, да и она, кажется, питала ко мне чувства. Как сейчас помню, в том кафе был отличный шанс, но я его не использовал. Тот случай мог стать самым ярким и волнующим переживанием в моей жизни, если бы я не был так пьян. Мы учились на одном курсе в университете. Дейдра мне сразу понравилась, но я не знал, как же к ней подойти и объясниться. Всякий раз, когда оказывался около неё, мялся, мямлил что-то несуразное, одним словом — вёл себя как самый последний идиот. Но в тот вечер могло быть по-другому. В тот вечер мы отмечали закрытие сессии, шумною толпою завалились в близлежащее кафе. Неформальная обстановка — это ли не подарок для скромного юноши? Я выпил для храбрости, но этого показалось мало. Выпил вторую, потом ещё немного... И мне бы вовремя остановиться, но не нащупал той грани — между лёгкой непринуждённостью и развязной удалью. Короче, когда отозвал Дейдру в сторонку для объяснений, ничего толкового сказать уже не мог. Получилось грубо, невнятно и, возможно даже, по-хамски. Дейдра, естественно, не поняла, расценила мои слова как неудачную и несмешную шутку. Вскоре покинула кафе, а я с горя погрузился на дно бутылки. Стыда было столько, что больше к ней не подходил — до самого окончания университета.

Я сижу на скамейке и кручу в руках видеофон. В парке свежо, морозно. Людей не очень много, прогуливаясь, они проходят по заснеженной дорожке