тебя немного согреть, – увидев в глазах цвета гречишного мёда молчаливое согласие, попросил: – расскажи про того парнокопытного, что тебя обидел. Обещаю, сохраню всё в тайне.

– Хорошо. Знаешь, несмотря на то, что я тебя толком не знаю, ты для меня как Ораэла.

Я удивлённо выгнул одну бровь. Девушка вытащила из захвата свою руку и с деловым видом ткнула в моём направлении указательным пальцем.

– В том смысле, что в тебе не чувствуется мужского начала, – убила меня ответом Пюэль. Я опешил, и мне понадобилось собрать всю волю в кулак, удерживая бесстрастное выражение на лице, а куколка добила: – извини, Арьер, но ты как мужчина не воспринимаешься почему-то. Совсем. Ты выглядишь таким болезненным и слабым, что тебя как фифа хочется спрятать подальше в укромное местечко, чтобы никто случайно не обидел, обогреть и утешить.

Ораэлла прыснула в кулак и успокоила:

– Ты не обращай на неё внимания! Бесиль у нас морознутая немножко.

После этого убойного признания куколка вернула руку в мои ладони и без перехода принялась сбивчиво рассказывать о скоропалительном романе с ерх-целителем Адилии Себастьяном Краем. Девушка конечно опустила детали и интимные подробности. Потом вспомнив о своих руках, которые я всё это время держал, обрадованно заметила:

– Надо же, мне тепло стало. Даже не заметила, что замёрзла. Я же маг льда и не могу мёрзнуть. Или, получается, могу?

И она вытащила руки из моих ладоней. Я понял, что девушка смутилась.

– Идет! – сказал, решив, что на сегодня хватит откровений, снял защитный купол и передал незаметно по амулету связи сигнал преподавателю, чтобы тот заходил.

Молодой блондин-преподаватель торопливо взошёл на кафедру и сразу затараторил:

– Всем хмурого утра. Как вы помните, мы остановились на том, что у одного мага или ведьмака может быть сразу несколько фамильяров. Основное условие, чтобы они были животными разного вида.

Он рассказывал интересные вещи о привязке последних к хозяину, но речь преподавателя оборвал звонок. Фамильяролог так разочарованно скривился, что я решил позже загладить перед ним сегодняшнее вынужденное опоздание рассказом о фамильярах нашего мира Драконьих Королевств.

Глава 2

Себастьян Край ерх-целитель

После лекций в Академии Темнейшего Черепа, я телепортировался домой пообедать перед тем, как пойти помогать целителям. Каково же было моё удивление обнаружить релаксирующую под яркими лучами весеннего солнышка тушу Чёрного Дракона, изрядно побившего своим хвостом кусты роз в саду. Хотя их как раз не жалко, скоро снова наколдую. Может вообще раз в месяц его вызывать для садовых работ. Нда. Какие только мысли не лезут в уставшую голову при виде дракона.

– О, Край! Проходи, проходи, не тушуйся, будь как дома. Разговор есть, – довольно скалясь в сто три клыка, или сколько там у него их есть, пророкотала эта наглая чешуйчатая морда.

– Пасмурного дня! – пробормотал принятое у некромантов приветствие, судорожно соображая, зачем меня посетила эта древняя реликвия.

Арьер Гард перекатился на бок и подпёр морду лапой с внушительными когтями. Я присел на скамейку, чудом уцелевшую в том бедламе, что этот иномирный монстр учинил.

– Себастьян, поклянись, что никому не расскажешь о нашем разговоре.

– Клянусь, – ответил машинально. Я всё ещё пребывал в шоке от визита Самого Древнего.

Дракон отрицательно помотал мордой:

– Да что мне твои слова. Обещать – не значит жениться. Ты магическую клятву дай.

Хмм. Даже так. Становится всё интереснее.

Договорившись о неразглашении, Арьер рассказал о том, что ему наплела Пюэль. Эта фурия посчитала, что я собираюсь переспать с ней разок и бросить. Выставила меня эгоистичной сволочью. Еле дождавшись, когда эта некромантская гора умолкнет, и смогу вставить хотя бы одно слово, возразил:

– Бесиль всё неправильно поняла! Я собирался сделать её постоянной любовницей. Она бы стала моей единственной женщиной. Я уже полюбил её!

Хвост дракона вильнул из стороны в сторону и снёс ещё пару десятков кустов роз. Разноцветные лепестки закружились по воздуху и праздничным дождём посыпались на драконью чешую.

– Любит он, – фыркнул Арьер, – а ей ты об этом сказал?

– Бесиль не требуется моё признание! Ей нужно другое…

Я в сердцах ударил кулаком по ветке, что тянулась ко мне с ближайшего дерева. Нервы уже не к черту, опять вон ростки роз пробиваться начинают. Миг и мой сад обзавёлся ещё десятком новых кустов. И магии фиолетово на то, что сейчас ещё даже не лето.

Гард тоже не остался равнодушным и сделал жест лапа-морда. Когда он убрал лапу, я увидел, что этот иномирный гость, картинно еще и глаза закатил. Видя его скепсис, пояснил:

– Иль хочет, чтобы мы поженились, а я не могу. Я проклят. На меня наложила проклятие собственная мать, ведьма в седьмом поколении. И поделиться этим тоже ни с кем не могу…, – запнулся, осознавая то, что сейчас сказал это вслух, и продолжил с воодушевлением: – по условиям проклятия я не могу рассказать о нём ни одной живой душе…, а ты нежить. Хм. Значит, тебе получается могу?!

– Ну, как бы, да, – пробурчал Арьер и снова прикрыл лапой глаза.

– Ты же сможешь объяснить всё моей драгоценной Иль? – поспешно обрадовался я, но эта чешуйчатая рептилия меня обломала.

– Нет, – возразил дракон, – я в ваши дела вмешиваться не стану. Сами разбирайтесь. А вот про проклятье, пожалуйста, поподробнее. Мне интересно, каково быть ведьмаком в восьмом поколении.

– Я некромант, – буркнул в ответ этой мечте некромантского препараторского стола, – лечить могу, но за счёт трансформации энергии некромантии в целительскую с помощью магии контроля. А прокляла меня мать по этой же причине. Я опозорил род тем, что пошёл не в мою дорогую матушку, а в отца – некроманта. Сам же его никогда и не видел, поскольку он нужен был только, чтобы получить ребёнка от сильного мага. Но не подрасчитала ведьма, и некромантия подавила ведьмовскую силу. Слишком могучего папашу нашла. И всю ненависть выплеснула на меня.

– Да, понял я, понял. Ты у нас бедная нелюбимая сиротка, зомбаки и упырёнки – вот и вся твоя родня, – нетерпеливо перебил меня дракон, постукивая хвостом по ковру из остатков роз, – в чём проклятье-то заключается?

– Ни одна моя жена не проживёт и дня после обряда, – сообщил то, как в точности оно звучало, – мать не хотела, чтобы я продолжил фамилию, вписав в наше родовое