— Как интересно! — улыбнулась Нина. — Неужелиони тысячу лет вот так каждый четверг сидят на площади?

— Каждый четверг, ровно в полдень, — подтвердилАркадий. — Я сам не поверил, когда нам рассказали. Это очень древняятрадиция Валенсии, они даже говорят на своем валенсийском диалекте.

— Наверное, собираются специально, чтобы привлечьтуристов, — заметил Олег, — а под видом представителей древних родовдействуют обычные артисты.

«Этот парень настоящий циник», — решил Дронго.

— Не думаю, — возразил Аркадий, — гид уверялавсех, что это настоящие судьи. Думаю, они не доверили бы исполнять такую рольартистам. В этом ритуале есть что-то мистическое. Нужно было видеть их лица!Кроме того, их все знают, а среди собравшихся на площади было много валенсийцев.Они сразу увидели бы подмену.

— Все равно шоу для туристов, — отмахнулсяОлег, — не нужно было туда ездить.

— Завтра мы хотим поехать в музей керамики, —сообщила Алла, — говорят, это самый лучший музей в Валенсии. И вообщесамый известный валенсийский музей в мире.

— Я не поеду, — отмахнулся Олег, — чего я тамне видел? Мне это неинтересно. Мы с Ниной лучше пойдем на море. А тебе, Алла,не стоит так много жариться под солнцем. Смотри, как ты загорела.

Алла пожала плечами и недовольно фыркнула. Было заметно, чтоей не понравились последние слова Олега. Но тот уже отошел от стойки бара,увлекая за собой спутницу, которая не успела допить джин. Нина поставила бокална стойку и, улыбнувшись, пошла за своим другом.

— Здесь опасное солнце, — сказала она напоследок.

Когда они вышли из бара, Алла взглянула на Аркадия.

— Твой друг — хам. Он мог бы говорить повежливее. Явообще не хочу здесь оставаться. А эта дрянь, похоже, воображает себя законнойженой.

— Не кричи, — попросил Аркадий, — успокойся,и пойдем переоденемся. Между прочим, он прав, сильный загар тебе не идет.

— Ты согласен с этой парочкой? — чуть незадохнулась от возмущения женщина.

— Я всего лишь думаю о твоей коже, — миролюбивоответил ее супруг. На его рыхлом, мясистом лице отразилось некотороераздражение. Затем он подозвал бармена и попросил записать на свой счет всечетыре выпитых бокала.

— Ты еще будешь платить за эту дрянь? —разозлилась Алла.

— Обязательно, — пробормотал Аркадий, — и ненужно так нервничать. Мы не разоримся из-за этих двух порций. А Олег нам всегдапомогал, и ты это знаешь лучше меня. Кроме него, никто не пробьет наши новыепоставки сока.

— Тебя волнует только твой бизнес.

— Нет, меня еще волнует твоя кожа, — огрызнулсяон.

Алла поправила свое парео, и они вышли из бара. Дронгопроводил их долгим взглядом.

«Значит, они приехали все вместе, — понял он, —четыре пары. Первая живет рядом со мной. Это Вадим и Лена. Вторая — этосидевшие тут рядом Аркадий и Алла. Третья — Олег и Нина. И наконец, четвертаяпара — Тигран и Ева. Интересно, почему они решили приехать именно сюда? И втаком составе? Судя по всему, у Нины с Олегом не оформлены отношения и этораздражает остальных…»

Не успел он продумать свою мысль, как в баре появилась новаяпара.

На этот раз сюда вошли двое, очевидно, только что приехавшиеиз города. На молодом человеке были светлые брюки и светлая майка, а на егоспутнице — кокетливое розовое платье. У девушки длинные светлые волосы, чутьвздернутый носик, светлые зеленоватые глаза и неправильный прикус зубов,который лишь усиливал очарование ее молодого лица, когда она смеялась.Спортивная, подтянутая фигурка и уже хороший темный загар… У молодого человека— темные, почти черные курчавые волосы, крупный нос, большие выразительные глаза,резко очерченные скулы. Войдя, он прошел прямо к бармену и громко попросилхолодного пива. Бармен дружелюбно кивнул. Девушка, подойдя, заказала яблочныйсок.

— До ужина еще много времени, — посмотрел на своичасы молодой человек, — хорошо, что мы успели на этот автобус, иначепришлось бы ждать целый час.

— Не нужно было вообще ездить в город, — несколькоравнодушно ответила его спутница, — сегодня так жарко! Мы все равнодоговорились завтра ехать в город. Но если будет такая же жара, я не поеду.Лучше пойду купаться с Ниной или загорать с Аллой.

— И превратишься в копченую семгу, как она, —беззлобно рассмеялся парень. —

Я тебе все время говорю, Ева, что не нужно брать пример сАллы. У нее легкая шизофрения на тему загара. Ей кажется, что все женщины в обществедолжны быть похожи на обжаренных куриц, поэтому она натирается маслом и часамилежит на солнце. Чтобы потом хвастаться перед подругами испанским загаром. И ядумаю, что она завидует тебе и Нинке, тому, как вы выглядите.

— Сколько ей лет? — улыбнулась Ева. — Нашел скем меня сравнивать, Тигран! Она нам в мамы годится.

— Только не говори при ней, она может обидеться. Ты жевидишь, как она старается молодиться, напялила купальник, который ей явно неидет. Если бы Алла не боялась показывать свою отвисшую грудь, то давно сняла бына пляже бюстгальтер, как вы с Нинкой.

— Только этого не хватало! — снова улыбнуласьЕва. — Скажи мне честно, у кого лучше грудь? У меня или у Нины?

— Мне нравятся обе груди, — попытался уклонитьсяот ответа Тигран, но, сообразив, что сказал, засмеялся. Затем поправился: — Мненравятся все четыре груди.

— Ну, скажи честно, — не отставала Ева, — укого все-таки лучше. У меня или у нее?

— Завтра на пляже я устрою конкурс, — попыталсяснова пошутить Тигран, — соберу всех мужчин, и мы определим «мисс бюст»нашего отеля.

— Нет, скажи откровенно, — начала злиться Ева.

— Ну, конечно, ты мне нравишься больше, — сказалТигран, притягивая ее к себе и целуя в щеку, — ты самая красивая женщинане только в нашем отеле, но и на всем побережье. От Гибралтара до Барселоны.Тебя устраивает такой комплимент?

— Вечно ты шутишь, — вырвалась из его рукЕва, — никогда не говоришь серьезно.

— Ну как можно серьезно обсуждать с женщиной еебюст? — улыбнулся Тигран. — Пойдем переоденемся. В этот аристократическийресторан нужно являться во фраках и длинных платьях. Первый раз в жизни отдыхаюв отеле на берегу моря, где такой ресторан. Во все остальные меня пускали влюбом виде. В Париже или Лондоне это было бы понятно, но здесь, в Эл-Салере,при температуре в сорок градусов, такое требование кажется мне глупым.

Ева пожала плечами, ей было все равно. На вид девушке былолет двадцать или чуть больше. Парню — около тридцати. Дронго старался неповорачиваться и не смотреть в их сторону. Ему не хотелось, чтобы эти ребятадогадались, что он понимает все их разговоры. Очевидно, молодые люди,приехавшие вместе на этот курорт, ошибочно полагали, что русский тут мало комуизвестен.