Через пять минут он опять спустился вниз и, снова пройдячерез холл, направился в правую часть здания, где нужно было подняться полестнице, чтобы попасть в ресторан «Дюна». Войдя в него, Дронго сразу понял,почему сюда пускали лишь в надлежащем виде. На всех столиках небольшого заластояли канделябры с электрическими свечами и изысканная посуда, бесшумносновали официанты, гостей встречали предупредительные метрдотели. На рояле вцентре зала пианист, удивительно похожий на Клинта Иствуда, исполнял знакомуюмелодию Брамса. Дронго предложили место у окна, но он увидел расположившуюся устены уже знакомую ему компанию русских и решил сесть поближе к ним.

За двумя столиками, сдвинутыми вместе, сидели три пары. Всеуспели переодеться и выглядели достаточно респектабельно, хотя мужчины были врубашках, а женщины в легких платьях. Царившая здесь атмосфера поневолезаставляла гостей собраться, почувствовать высокий стиль заведения. На однойстороне стола сидели Олег и Нина, Аркадий и Алла. На другой — Тигран и Ева.Четвертой пары еще не было. Дронго подумал, что Вадим мог и отказаться идтисюда с женой, которая так явно его не уважала. Но через минуту супругипоявились, компания собралась в полном составе.

В «Дюне» царил настоящий культ кухни. Постояльцам отеляпредлагались ужины из шести блюд. Сначала приносили «комплимент» от шеф-повара— своего рода приветствие от него. Затем подавался салат, причем сочетаниекомпонентов в нем в стиле «фьюжн», когда перемешиваются различные продукты,только приветствовалось. Потом наступала очередь первого блюда — традиционныхиспанских супов в андалузском либо валенсийском стиле. Четвертым блюдомобязательно шел шербет как воспоминание о тех днях, когда Пиренейскийполуостров был занят арабами. В течение недели шербеты ежедневно менялись.Апельсиновый, арбузный, клубничный, ванильный, у каждого дня недели — свойшербет. Пятое блюдо считалось основным. Гостям предлагались на выбор мясное ирыбное блюда. Их готовили с особой фантазией и приносили закрытыми серебрянымикрышками. И наконец, на десерт подавались различные пирожные в сочетании смороженым, украшенные в стиле невероятных рисунков Дали или Пикассо.

Когда принесли первое блюдо, Дронго подумал, что он не зряотправился в эту поездку по побережью. Дронго заказал себе розовое вино,попросив охладить бутылку, которую ему подали в серебряном ведерке со льдом.Его соседи пили различные вина. Олег и Тигран под рыбу — белое вино, Аркадий —розовое, Вадим — красное. Соответственно, и женщины тоже выбрали сорта винакаждая по своему вкусу.

Аркадий и Тигран оживленно рассказывали о церемонии«водяного трибунала».

Вадим угрюмо молчал, Олег пытался шутить, женщинывнимательно слушали. Со стороны казалось, что это обычный ужин давно знакомыхлюдей, приехавших в Испанию совместно отдохнуть. И разумеется, никто из них немог даже предположить, что рассказ о вчерашней экскурсии в Валенсию вдругвызовет неожиданные ассоциации, приведет к напряженному разговору и всезакончится трагедией.

Неожиданно Тигран сказал, что ему понравилась сама идея«водяного трибунала» — собравшиеся на площади люди открыто решают, кому и зачемотдать воду. Его поддержал Аркадий, и тут в разговор вмешалась Ева. По возрастуона была моложе всех остальных, а потому с непосредственностью юности вдругпредложила:

— А давайте и мы поиграем в трибунал. Ну, например,пусть каждый расскажет о самом хорошем и о самом плохом поступке в своей жизни.А потом мы все вместе будем решать, кто достоин прощения, а кто нет.

Воцарилось молчание. Олег взглянул на всех и кривоулыбнулся:

— Интересное предложение. Не боитесь, ребята, принятьее вызов?

— Не боимся, — весело отозвался Тигран, — темболее что для нас с тобой оно не такое страшное, как для Аркадия и Вадима. Мыздесь с подругами, на данный момент оба неженатые, холостяки, а они с женами.

— Такие темы не будем затрагивать, — великодушнопредложил Олег. — Как-то я смотрел один фильм. Там трое мужиков в баневспоминали о самой лучшей женщине в их жизни. И один из них признался, чтосамый запомнившийся секс у него был с женой друга.

Все засмеялись. И громче всех Тигран, который почему-то приэтом отвел глаза в сторону. Еще Дронго заметил, как нахмурилась Нина, лишьслегка улыбнувшись рассказу Олега.

— Начинаем, — призвал Олег. — Каждый измужчин по очереди расскажет о самом плохом и самом хорошем своих поступках, аженщин от этого освободим, они будут судьями и потом решат, кто наскольковиноват.

— Правильно, — поддержала его Ева, — мы будемсудить наших мужчин. Посмотрим, какие они на самом деле.

— Дурацкая затея, — пробормотал Вадим.

— А мне интересно, — с вызовом заявила его жена.

— Давайте начинать, — предложил Олег. — Ктопервый?

Все умолкли, глядя друг на друга.

Дронго с интересом наблюдал за этой сценой. Похоже, молодыелюди не поняли, что собрались поиграть с огнем. Ведь знание о человеческихгрехах и слабостях ничего положительного никому не дает и лишь заставляеточередной раз задуматься о человеческом несовершенстве. Не случайно таксвященна тайна исповеди. Но священникам легче, чем обычным людям, они верят вБога и в этом черпают силы. Дронго даже почувствовал, что ему хочетсяостановить молодых людей, готовых к такому необычному конкурсу. Но верх, каквсегда, взяла давно выработанная привычка не вмешиваться в чужие дела. Этово-первых. А во-вторых, от намерения вступить с ними в разговор удержалаэлементарная неловкость. Кто-то наверняка запомнил его в баре и теперь сразупоймет, что он слышал все их разговоры и споры. Он поднял бокал и попробовалвино на вкус.

Рядом со сдвинутыми столами находился еще один небольшойстолик, за которым обедал в одиночестве невысокий мужчина с круглой как шарголовой и немного смешными, старомодными усиками. Когда ему принесли первоеблюдо, Дронго заметил, как он радостно и энергично закивал головой. Очевидно,получал удовольствие от самого процесса поглощения пищи.

— Так кто начнет? — повторил Олег, оглядывая приятелей. —Или вы храбрые только тогда, когда нужно языками трепать?

Мужчины смотрели друг на друга.

— Ты предложил, ты и начинай, — обратился Аркадийк Тиграну.

Тот пожал плечами, улыбнулся и сказал:

— Пожалуйста. Самый лучший поступок в жизни я совершилв десять лет, когда поцеловал на спор девочку из своего класса. А самыйхудший… — он задумался, глядя на сидящую рядом с ним Еву, — самыйхудший случился два дня назад, когда я случайно раздавил бабочку.

— Не случайно, — перебила его Ева, — анарочно. Я тебя предупреждала, чтобы ты был осторожен. А ты бросил туда своибрюки, накрыл бабочку и сломал ей крыло.

— Вот ты всегда так — не веришь в мои лучшиечувства, — заметил Тигран.