Если бы на все твердила «не помню», то не поверил бы, а она имя свое вспоминала. Не притворялась, по-настоящему вспоминала. Значит, остальное и вправду не знает. Но может утром и придет в разум.

Неожиданно ему пришла в голову мысль, и Виш сел, продолжая смотреть на гостью. Прокляли? Может и так. Тут всякое возможно. Могла и памяти лишиться, и ни воды, ни еды принять не может, даже забрести могла издалека. Тогда она не из этих мест, скорей всего, не из этих. Лицо незнакомое. Он бывал в разных деревнях, а она из простых вроде. И в городе бывал. Ни на кого не похожа.

А чернота в глазах — чужая воля. Наверное, проклятье девчонку уже «доедает», раз совсем не в себе.

— Не помрет к утру, погляжу получше. Авось, скину путы.

С этой мыслью ведьмак снова лег, а вскоре задремал.

Глава 2

Утро заглянуло в окно солнечным лучом, будто вечер и ночь природа не стенала ветром, не роняла на землю слезы дождем. Веселый птичий гомон был слышен даже сквозь закрытые двери и окно одинокого домика рядом с погостом. Начался новый день, и был он пока милостивым.

Виш открыл глаза и, сев, потер затекшее плечо. Затем посмотрел на свою гостью, но она всё еще лежала с закрытыми глазами. Ведьмак приблизился к кровати и повнимательней присмотрелся к девушке. Грудь ее вздымалась уже спокойней, дыхание стало глубже, и мертвенная бледность постепенно сходила. Губы порозовели и поблескивали, словно Ида недавно облизала их языком. Ее волосы оказались не темными, они были черными. И даже сейчас, когда они были спутаны, сразу было видно, что волосы густые.

Черты лица девушки показались Вишу миленькими. У нее был маленький вздернутый носик, пухлые, но не полные губы, длинные черные ресницы и большие глаза. Сейчас ведьмак это хорошо видел, даже когда они были закрыты. Пожалуй, даже не миленькая, а настоящая красавица. Только еще очень юная, и когда повзрослеет, то расцветет в полную силу.

Тогда проклясть мог тот, кто позавидовал. Может, подруга или сестра, а может и мачеха. Или дружок, которому девчонка дала от ворот поворот. Всякие бывают, уж Виш-то их навидался. Он проклятия не жаловал и не проклинал даже за деньги. Люди сами должны разбираться с обидчиками. А если преступали черту и несправедливо губили чужую душу, то и за это ответить тоже должны были сами. Ведьмаку расплата за чужие грехи была без надобности.

Он вдруг задумался. Но если проклятие, то как начало спадать? Девчонке явно лучше, хотя он еще ничего не сделал. Может попросту у него силы оказалась больше, чем у того, кто проклял… Тогда мог подавить, хотя бы пока Ида рядом. Тогда ей и могло стать лучше, но если отпустить ее, то снова скрутит, и тогда уже точно конец.

— Не бойся, девонька, и в этом я тебе тоже помогу, — прошептал ведьмак, и девушка открыла глаза.

— Дяденька, — всё еще сипло произнесла она.

— Доброго утречка, Ида, — неожиданно для самого себя улыбнулся ей Виш. — Получше тебе?

— Не знаю, — ответила девушка и приподнялась на локте. Замерев, она прислушалась к себе, а после села и кивнула: — Кажется, лучше.

— Хорошо, — кивнул в ответ мужчина. — Сейчас завтрак сделаю и поедим. Потом посмотрю тебя. — Он вдруг замолчал и присмотрелся, только отметив еще одну перемену — цвет глаз Иды потемнел, и теперь не выглядел светло-голубым, глаза стали синими. Тряхнув головой, Виш отошел от гостьи. — Если ноги держат, то вставай. Умоешься, гребень дам, и одежка твоя уже высохла. Переоденься.

— Хорошо, дяденька, — отозвалась Ида. Голос ее тоже начал наливаться силой.

Виш полуобернулся и посмотрел, как девушка встает с кровати. Она пошатнулась, но раскинула руки и удержалась. После, словно малое дитя, сделала осторожный шажок и полетела на пол. Ноги ее еще не держали. Вздохнув, ведьмак помог Иде подняться и усадил ее обратно на кровать.

— Посиди пока. Сейчас завтрак сделаю и помогу.

— Хорошо, дяденька, — повторила девушка, и Виш покосился на нее.

Она смотрела на него открытым взором ребенка, но эмоций, которые можно было бы легко прочесть по взгляду, ведьмак не увидел. «Будто кукла», — мелькнула у Виша мысль, и аналогия укоренилась. Личико и вправду было кукольным. Мужчина видел похожие на витринах магазинов, куда захаживали богатые покупатели.

— Ты чего любишь-то, Ида? — спросил ведьмак, гремя посудой. — Еда какая нравится?

Девушка не ответила. Виш некоторое время ждал, а когда за спиной послышался шорох, обернулся. Гостья опять стояла на ногах, раскинув руки в стороны. После совсем чуть-чуть сдвинула правую ногу вперед, постояла и сдвинула еще немного. После подтянула к ней левую и снова шагнула правой.

— Упорная, — усмехнулся Виш. — Так что любишь, девонька?

— Я не помню, — ответила Ида.

Ведьмак развернулся к девушке полностью и, склонив голову к плечу, смотрел, как она осторожно передвигает ноги.

— А ночью ходила, — вдруг вспомнил он. — А что ты вообще помнишь?

Девушка, смотревшая себе под ноги, подняла взгляд на хозяина и дома и застыла на месте. Ее глаза опять были пусты, но мужчина все-таки решил, что она думает, хоть и не хмурилась в этот раз. Он шагнул навстречу Иде и протянул руку. Она не стала сопротивляться и сжала тонкими пальцами запястье ведьмака, и он охнул, обнаружив совсем не по-девичьи крепкую хватку.

— Потише, девонька, ты мне так руку сломаешь, — покачал головой Виш.

— Хорошо, дяденька, — ответила девушка, и пальцы ее соскользнули с мужского запястья.

Так и не ответив ведьмаку, она прошаркала мимо него, подтягивая то одну, то вторую ногу. Виш проводил свою гостью взглядом в спину и в задумчивости потер подбородок. Все-таки странная. Вроде рядом, а будто где-то далеко… Но дневного света не боится, уже хорошо. Легкий червячок сомнений еще грыз ведьмака, и где-то в глубине души он всё же подозревал в девушке нечисть. Не нежить, в этом мужчина убедился еще ночью, а вот насчет нечисти еще были подозрения. Однако на нее попал солнечный луч, а она не обратила на него внимания.

Хотя и нечисть бывает разная, есть и дневная. Но нечисть коварна и хитра. Девчонка должна была бы вести себя так, будто она человек, такая же, как он. А эта, похоже, даже не пытается притворяться. Но упрямая, сразу видно. Не желает лежать и ждать помощи. Пусть тяжело, а идет. А ночью вдруг оказалась за спиной…

Виш от последней мысли отмахнулся. Она не в себе была, сама не понимала, что делает. И сейчас, конечно,