я не видел ни одной примечательной черты, а ценил я только внешность. Из-за этой своей особенности мне всегда хотелось быть кем-то другим. Например, кем‑то вроде Николы Теслы.

— Я Никола Тесла номер девять тысяч ноль пять.

Моей зависти не было предела. Ну почему кому-то так везёт? Несправедливо до слёз!

— Я знаю, что вы недавно были у следователя, — продолжил между тем этот тип.

— И что? — нахмурился я.

— То, что мы ищем таких, как вы.

— Ну знаете, — достаточно громко возмутился я, но потом приглушил голос. Не очень‑то следовало распространяться, что я под подозрением службы порядка. — Я слышал про такие тайные сообщества. Слышал, что люди сами стремятся вершить правосудие, но прекращайте свои глупости, оставьте все разбирательства властям. И да, ко мне больше не подходите. Не смейте.

— Хм. Да, я из тайного сообщества, но не того…

— Оставьте меня в покое, — вставая с лавочки, я отступил на шаг назад от этого человека. — Меня отпустили, так как я ни в чём не виновен. Слышите, не виновен!

— Как и все мы, — как-то зловеще усмехнулся Никола Тесла, прежде чем приоткрыл складку робы. На обратной её стороне были приколоты сверкающие камушками серьги, новёхонькие цветные шнурки и другие мелкие, но запрещённые безделушки.

Я аж побледнел от вида этого богатства. Взгляд сам собой метался от предмета к предмету, но страх… страх был сильнее желания приобрести новое сокровище. Я крепко сжал ладони в кулаки и выпалил:

— Если это проверка, то вы зря тратите время! Я не причастен к перерасходу ресурсов. Я не виновен.

— Да, Альберт Эйнштейн, это проверка. Но проверка не такого рода. Меня отправили выяснить, хватит ли у вас духу присоединиться к сопротивлению. Анализ вашей личности показал, что вы можете стать отличным сотрудником, что вы подходите нашей организации. Но вопрос в том — хватит ли у вас смелости изменить свою жизнь?

— Бред, — замотал я головой. — Что ещё за организация?

— Её составляют люди, которые не хотят больше экономить. В ней люди, которые хотят жить так, как было запланировано природой — мы хотим обладать, радоваться, чувствовать вкус жизни. Разве у вас не такие же стремления?

— Нет, — состроил я каменное лицо. — Вы ошиблись, я не такой. И вообще, не думайте. Я не куплюсь на вашу сказку!

Мне показалось, что я раскусил хитреца, а потому на моём лице возникла широкая улыбка. Я чувствовал себя так, как будто ловкой змеёй ускользаю от опасности обратно к себе в нору. Мне так и виделось, что этот Никола Тесла уйдёт ни с чем. Но нет, ему довелось заронить в меня зерно сомнений. Да и мои заверения в невиновности никак не поколебали его уверенность.

— У вас нет выбора, Альберт Эйнштейн. Вы под прицелом системы. Без нашей помощи следователи ни за что не оставят вас в покое, так как нынешний разговор в участке отнюдь не закончился для вас желанным избавлением от внимания полиции. Наоборот.

— Меня отпустили, — едва не скрипя зубами, напомнил я.

— Вас оставили в покое только за тем, чтобы поглубже копнуть под вас. Найти ваших поставщиков, возможных друзей по интересам. Полиция хочет получить не только вас, вот следователь и сделал вид, что отступился. Но это не так, и вскоре вы поймёте это сами. Да-да, Альберт Эйнштейн. И молитесь, чтобы к этому моменту для вас уже не было слишком поздно.

— Я не верю вам.

— Вы имеете на это право, — пожал Никола Тесла плечами. — В той организации, в которой я состою, есть право на личный выбор. И всё же, если вам дорога ваша жизнь, приходите на Брайтон Бич двадцать шесть. Это в районе Голливуда.

— Я не приду.

— Придёте, — улыбнулся мужчина. — Вопрос в том — будет ли вход в Рай для вас ещё открыт.

Сказав так, этот человек вернул робу в прежнее опрятное состояние и, тихо насвистывая какую-то весёлую мелодию, пошёл по тропинке прогулочным шагом. Его уверенность в себе породила во мне глубокие сомнения. Я всерьёз встревожился да так, что снова задрожал всем телом.

«Успокойся, успокойся, Альберт», — посоветовал я себе, но внушение нисколько не помогло. Я понял, что даже вряд ли засну этой ночью настолько сильно страх проник внутрь меня.

Глава 2

Не знаю, насколько это было верным решением, но я не стал искать служителей порядка, чтобы рассказать им о встрече с Николой Тесла. Вариант прийти и сознаться в том, что некто подошёл ко мне с таким антиправительственным предложением, оказался для меня более жутким, нежели получить за отказ от благоразумия крупный штраф, а то и принудительные работы.

Однако, нечего и говорить, страх, поселившийся во мне после разговора со следователем, вырос в разы. Теперь я неистово боялся. Боялся полиции, боялся тайной организации, втихаря самовольно расправляющейся с несознательными гражданами, боялся, что Никола Тесла был подослан ко мне кем-то из этих двоих. До этого я жил в меру спокойной жизнью, а тут… мои нервы не выдерживали напряжения. Всю ночь я не спал, а наутро едва смог приступить к работе. У меня начался жар, но я боялся жаловаться на самочувствие. Я боялся, что моё недомогание будет воспринято обществом, как факт нечистой совести.

Собственно, чтобы немного обелить себя, последующую ночь я посвятил крайне нелёгкому для себя делу.

Перво-наперво мне следовало озаботься тем, чтобы никто не заподозрил, что я не сплю. Для этого я положил на постель гантели. Их вес соответствовал норме моего веса, а потому раздался короткий звуковой сигнал и все электроприборы в моей комнатке прекратили работу. Вмиг стало очень темно и тихо. Мне даже показалось, что я слышу стук своего сердца, такая настала тишина. Но затем я отмер и наощупь прокрался к тому месту, где в пол был встроен люк.

В крышке люка не было ручки. Я должен был нажать на определённый участок стены рядом, чтобы сработал механизм и крышка люка самостоятельно поднялась. Однако, то ли пальцы мои дрожали, то ли в моей жизни просто наступила чёрная полоса, но на потайную кнопку я нажал только с четвёртого раза.

Собственно, эта неудача придала мне решимости. Когда я спустился в свою подземную кладовую, то несмотря на испытываемую досаду всё же опустил в портативный утилизатор всю неположенную одежду. Да, мне было больно, но я не оставил ничего из того, что копил годами. А более стойкие к утилизации предметы, вроде столь любимого мною кольца, я положил в пакет и в обеденный перерыв на работе закопал под