— Прошу послать меня, — вмешалась Чернышева, кявному неудовольствию Чернова. — Для меня испанский язык почти родной.Сергей Валентинович знает, что я часто бывала в Латинской Америке.

— Это его право, — холодно заметил Шебаршин. Он нелюбил, когда пытались сразу исправить допущенную ошибку. По его твердомуубеждению, любая акция должна быть предметом тщательно спланированной операции.Поэтому он не захотел поддержать молодую женщину, так быстро согласившуюся насобственное участие в сложной операции. А может, он просто не хотел рисковатьценным сотрудником.

Когда они вдвоем вышли из кабинета Шебаршина, Черновнедовольно заметил:

— Совсем с ума сошла? Молодость решила вспомнить?Никуда я тебя не отпущу, никуда не поедешь.

— Поеду, — уверенно сказала Чернышева. Она знала,что в конечном итоге это будет самый лучший выбор в их группе. Чернов не сталспорить. Видимо, он понимал это так же, как и она.

Каждый раз, прилетая в Буэнос-Айрес, она испытывала страннуюсмесь восторга и удивления перед этим необыкновенным городом, расположенным взаливе Ла-Платы. Находясь почти в трехстах километрах от Атлантического океана,город, казалось, был его символом. Мощным, большим, красивым символом океана,впитавшим в себя десятки различных атлантических культур и ставшим одной изсамых красивых столиц мира.

Практически треть населения Аргентины и большая часть всегогородского населения страны проживала в Буэнос-Айресе. Его протянувшиеся намногие километры авениды придавали городу неповторимое очарование. Приближайшем рассмотрении город обнаруживал в себе как бы три пласта, Первый —колониальный, когда в восемнадцатом-девятнадцатом веках в Буэнос-Айресевозводились роскошные особняки испанских дворян, прибывающих в эту страну.Затем, в начале двадцатого века, и особенно в период между двумя войнами, когдасюда хлынули переселенцы из Старого Света, город стал застраиватьсяэклектичными зданиями, словно отражавшими хаос в умах и настроениях пришельцев.Возводились здания причудливой конфигурации со множеством архитектурныхрешений. Пришельцы словно соревновались друг с другом в изощренностиархитектурных решений. Второй слой города был во многом несовершенен, частоносил случайный, непродуманный характер. Но сами здания, иногда становившиесятриумфом архитектурной мысли, а чаще просто проявлением амбиций его создателей,во многом определяли характер самого города — бурно развивающегося, снаселением, состоящим из нескольких крупных диаспор, среди которых самойбольшой к этому времени становилась итальянская.

Вторая мировая война принесла Аргентине огромные дивиденды,когда, торгуя со странами обеих враждующих сторон, она смогла за короткий срокнеслыханно увеличить свое благосостояние. В городе начался новый строительныйбум. Начали возводиться многоэтажные дома, характерные для североамериканскихгородов. Стремительно росли здания и офисы международных компаний, банков,страховых обществ. Целый поток переселенцев, состоявший из проигравших войнунемцев и итальянцев, довершил свое дело. Теперь рядом с двухэтажным зданиемтипично колониальной постройки можно было увидеть архитектуру кубистов илимодерна, а пройдя несколько шагов, обнаружить многоэтажное здание нового банка.Желающие могли бесконечно бродить по узким улочкам старого города, заходя внебольшие итальянские кафе, наслаждаясь хорошим бразильским кофе. А моглиотправиться в фешенебельный ресторан, расположенный на крыше одного измногоэтажных зданий и отведать там блюда мировой кухни. Буэнос-Айрес был непросто красивым городом. Он был символом тех перемен, которые коснулись запоследние триста лет всех стран Южной Америки.

Расположившись в небольшом отеле «Санта-Крус», Маринатерпеливо прождала весь день связного, который должен был приехать в гостиницу.Несмотря на значительную отдаленность Латинской Америки от Советского Союза,агентура КГБ действовала во многих южноамериканских государствах достаточноуверенно. Этот огромный регион всегда считался своеобразной епархией ЦРУ иприоритетным направлением во внешней политике США. Но сначала Куба, а потом иНикарагуа сумели вырваться из орбиты американского притяжения, смещаясь всторону другого полюса, каким был в двухполярном мире Советский Союз.

Куба, имевшая очень сильные спецслужбы успешнопротивостоящие американцам по всему континенту, была стратегически очень важнойсоставляющей в политике КГБ в Южной Америке. Целая сеть подготовленных агентов,для которых испанский язык был родным и которые чувствовали себя в экзотическихусловиях латиноамериканского континента достаточно уверенно, очень помогаласоветским резидентурам на местах.

Вот и теперь для связи Чернышевой был выделен бывшийкубинский агент Энрико Диас, уже давно работавший в Аргентине. По согласованиюс кубинской разведкой Второй отдел ПГУ КГБ использовал Диаса только в особоважных случаях, когда прибывающий агент не выходил на прямую связь срези-дентурой местного КГБ и не мог быть обнаружен местной службойбезопасности.

Чернышева прилетела в Буэнос-Айрес из Мехико, потрадиционному для советских агентов маршруту через Мексику. Паспорт у нее былвыписан на имя Эльзы Дитворст, нидерландской журналистки, которая прилетела вАргентину для сбора материалов для своего журнала.

Генерал Чернов все-таки разрешил этот опасный визит вАргентину. Но вместе с Чернышевой полетел и капитан Александр Благидзе, которыйдолжен был выйти на связь с посольством и резидентурой в Буэнос-Айресе. Азаодно и обеспечить необходимое прикрытие Чернышевой во время поисков «Кучера».

Она прождала в отеле весь день. И только в десятом часувечера к ней в номер постучался Энрико Диас. Он работал на местном телевидениии по легенде вполне мог встречаться с прилетевший в страну нидерландскойжурналисткой. Диас был смуглым мулатом невысокого роста, с негроидными чертамилица и курчавыми волосами. Войдя в комнату, он поздоровался с прилетевшейжурналисткой и сразу пригласил ее в ресторанчик, расположенный рядом с отелем.

Когда они, наконец, оказались за столиком в ресторане, Диасзаговорил о деле.

— Мне сообщили о вашем приезде, чем я могу вам помочь,сеньора Дитворст?

— Я бы хотела встретиться с одним человеком. Он сейчасживет в Кампане.

Это был небольшой городок, находящийся в сорока километрахсевернее Буэнос-Айреса.

— Нам нужно его найти?

— Нет, я знаю, где он живет.

— Тогда в чем будет состоять моя помощь?

— Нам нужно установить наблюдение за домом этогочеловека. Сама я, естественно, не могу там часто появляться. Но кто-то из вашихлюдей должен быть там постоянно.

— Вы не доверяете этому человеку?

— Ему мы доверяем. Но тому, кто приедет на встречу сним — нет. Этот человек очень опасен. Поэтому я и прошу, чтобы кто-то всегдабыл в Кампане.

— Сделаем, — кивнул Диас, — а вы знаете, ктоименно должен приехать?