Выхожу к ящику за почтой, и что я вижу? Роджера со своей подружкой-Серфингисткой. Пялятся на меня, я на них. Вдруг девица ныряет вниз, светлая голова скрывается между его колен. До меня только через минуту дошло, чем они занимаются! Роджер кладет руку ей на затылок, голова мерно ходит вверх-вниз. И он смотрит прямо мне в глаза. Улыбаясь. Девица поднимает голову, улыбается мне мокрым ртом, жестом показывает — мир, мол, и опять ныряет между колен Роджера. Я вернулась в дом и вызвала полицию. Сказала, что какой-то парень выставляется голым в машине. Но когда полиция приехала, их уже не было. Черт.

На сегодня все.

В.

Настроение потрясающее. И вот почему:

1. Омар заморозил все счета Роджера. Кроме денег по нашей старой чековой книжке, он не имеет доступа ни к чему. Ха!

2. Только что пришла вторая часть наградных денег Зои Хейс. После первого чека я подумала, что награду распределили между несколькими информаторами. Мне и в голову не пришло, что я получу все сто тысяч. Оказалось, других претендентов нет. Мне причитается вся сумма, но она разбита на четыре взноса по двадцать пять тысяч, что меня вполне устраивает.

3. Я купила курс этой натуральной диеты. Сегодня приняла первую дозу, жду чудесных превращений. Пока я все еще толстая, но полна надежд.

4. Заказала полный курс процедур в косметическом салоне «Блаженство». Шведский массаж, парафиновые ванночки, химический пилинг поверхности тела, интенсивное лечение волос, электрокоагуляция расширенных капилляров, мягкий массаж лица (никаких неприятных ощущений, как они утверждают), ароматерапия, маникюр, педикюр и массаж стоп. И конечно, макияж. Скорей бы!

На сегодня все.

В.

О господи. Просто не верю, что это могло случиться. Только что говорила с Роджером. Господи.

Вечером я вошла в сеть и попыталась получить доступ к счету в банке. Было девять часов. Целый час перед этим я убила на то, чтобы уложить Пита. Искупала его в ванне с пеной. Прочитала «Лягушку и Жабу». Сыграла с ним в морской бой — три раунда. Еще раз прочитала «Лягушку и Жабу». Спела «Милый мальчик Джеймс». Дважды. Принесла ему стакан воды. Потом еще один. Подоткнула одеяло, потом еще раз подоткнула. Добравшись наконец до компьютера, я была близка к обмороку. Но Пит почти сразу вырос за моим правым локтем.

— Мам, что ты делаешь?

— Я думала, ты уже спишь.

— Я не могу. Я еще не устал. Можно я тут с тобой?

Я чуть не закричала. Но надо держать себя в руках.

— Нет, солнышко. У тебя же утром футбол. Тебе надо идти спать.

— Можно я тут посижу? Я не буду шуметь, честное слово. Ну, пожалуйста.

— Нет, заяц, извини. Тебе надо спать, ясно?

В этот момент Пит начал тыкать пальцем в клавиши. Я пыталась набрать номер счета, а он навставлял туда как попало букв и цифр. Компьютер пискнул, попытка провалилась. Я схватила Пита за плечи и резко встряхнула, из горла вырвался низкий рык:

— Тебе сказано! было! вернуться! в постель! черт возьми!

Ногти врезались ему в кожу. Пит вздрогнул. Вырвался и закричал:

— Ой! Мне больно! Ты меня поцарапала! — Через секунду он уже мчался наверх, схватив сотовый. — Я звоню папе! Звоню!

— Не смей! — Я помчалась за ним. — Дай сюда телефон!

Он забился к себе под кровать. И тут понял, что не знает номера Роджера.

— Я хочу с папой жить! — хныкал он. — Ты плохая! Я тебя ненавижу!

— Я тебя тоже ненавижу! — Выпалила я. — О господи, Пит, я не это хотела сказать. Прости, пожалуйста. Взрослые иногда говорят то, что на самом деле не думают. Прямо как дети. Когда мы злимся, то говорим всякие обидные вещи, но это не всерьез.

Он смотрел на меня, шмыгал носом. Глаза покраснели и опухли. Потом задрал рукав, посмотрел на отметины от моих ногтей.

— Уйди из моей комнаты, — сказал наконец. — Оставь меня в покое!

Тогда я не обратила внимания, что у Пита под кроватью остался сотовый. Он догадался, как найти номер отца. Роджер позвонил мне в десять минут двенадцатого.

— Что там у вас происходит, черт бы тебя побрал?

— Тебя это не касается, Роджер. — Я старалась говорить деловым тоном, но меня била дрожь.

— Первым делом в понедельник я звоню в Службу защиты детей. Поняла?

Я совершенно растерялась.

— Очень хорошо. Звони, пожалуйста. А я позвоню всем театральным критикам, во все газеты и журналы в Соединенных Штатах. Расскажу им обо всех грязных делишках Роджера Тисдейла, исписавшегося драматурга, который купил себе наложенным платежом малолетнюю невесту. — Я швырнула трубку.

Теперь целые выходные буду изводить себя угрозой остаться без Пита.

На сегодня все.

В.

Утром я проснулась с мыслью, что Роджер скорее всего блефует. Даже если он позвонит в Службу защиты детей, они вряд ли заберут Пита, даже жалобу вряд ли напишут. Я-то знаю, какими случаями занимается СЗД: сама работала с ними, когда была интерном в сельской больнице. Вряд ли они примутся за любящую мать, которая однажды потеряла терпение (что вообще-то на нее не похоже) и встряхнула сына немного сильнее, чем следовало.

На сегодня все.

В.

Хороший знак — я пригласила Дейла с его другом на барбекю. На завтра. Стало ясно — мне нужна новая кулинарная книга. Пока Пит и Геракл паслись в детском отделе, я просматривала книги-самоучители, стараясь не замечать их точного соответствия моей жизни. «Как распознать мерзавца». «Его лживое сердце». «Пошли мужа подальше». «Пережить развод». «Праздник одиночества». «Опека при любых доходах».

Привлеченная последней книгой, я потянулась за ней и заметила парня у другого конца стенда. Он сидел на полу. Оторвал взгляд от книги и улыбнулся мне. Такая теплая, зовущая улыбка (я была уверена, что она предназначалась кому-то другому). Отведя взгляд, я рассеянно перелистывала книгу об опеке и украдкой рассматривала его. Ленивые манящие глаза, красивые чувственные губы. Итальянский мужской тип. Серая майка в полоску обтягивала мускулистый загорелый торс. Джинсы сидели на бедрах так низко, что была видна соблазнительная полоска темных завитков, идущих от пупка вниз, под ремень. Должно быть, он заметил мой взгляд, но не выпрямился, а чуть отклонился назад, словно давая мне возможность получше рассмотреть свое великолепное тело.

— Как дела? — Он слегка кивнул.

— Хорошо, спасибо.