не смели заходить далее, чем того позволяли их жалкие доктрины, написанные во тьме веков для рабов и погонщиков скота. Настоящую истину никогда не смог бы воспринять их несовершенный примитивный разум. Мы же видели всё. Наш взгляд на многие эоны лет проникал во тьму веков, и на многие миллиарды световых лет вглубь самых потаённых пределов мирозданья. И там мы нашли Истину. Якобы нашли.

Я отлично помню тот жуткий вечер. Чудесные события, закончившие его, послужили началом бесконечной цепи других событий, которые позже ввергли наш мир в пучину боли и хаоса. Ибо сами не осознавая своих деяний, мы приоткрыли дверь в ад. Туда, где вечное зло сидело и ковало оружие, дабы нести погибель всему живому. А Кристина получила знание. О коем мог лишь мечтать самый просвещённый маг древнего мира.

Впрочем, все эти бредни могли быть лишь внушением. Последствием тех монотонных древних заклинаний при свете свечи, роняющей тусклый свет прямо в испещрённое особыми трещинами зеркало в особый час особого месяца. И даже тот чудовищный лик, что мы узрели в нём на закате дня, мог быть, да и наверняка был лишь игрой света и тени. Или возбуждённого необычной обстановкой нашего разума. Лик был безусловно женским, с источающими тьму и холод глазницами.

Однако с тех пор Кристина переменилась. Она называла себя Богиней Зеркал и Вечерней зари. Девочка истово верила, что с помощью неких странных и зловещих магических ритуалов рано или поздно сможет шагнуть на ту сторону жизни и смерти, в зазеркалье. И ей хватит сил вернуться оттуда, дабы поведать мне о всех ужасах и чудесах тамошнего бытия. Или остаться там навек, будучи увлечённой красотами и тайнами нездешнего мира.

Мысленно я смеялась над этим — в глубине души всё более крепло убеждение, что вся эта готика, ведьмовство и зловещие тайны всего лишь весёлая детская игра, в которую играют две умственно развитые не по годам девочки, пресыщенные скукой и убожеством материального мира. Милосердная память имеет свойство выхолащивать воспоминания, кои могли бы нанести урон нашему разуму.

Однако Кристина думала по другому. Похоже, она никогда не доверяла мне. Не считала меня сильной и способной пройти путь скорби до конца. Но всё-таки я зачем-то была нужна ей до поры до времени. И это время настало.

Сейчас я понимаю, что она втайне от меня вышла на людей, обладающих реальными, истинными знаниями. Реальными. Вы понимаете? Опасными для души непосвящённого человека. Она как-то вскользь говорила о своей престарелой родственнице, якобы могущественной ведьме в каком-то там поколении какого-то там ковена. Возможно, и богохульные книги Кристины были взяты оттуда же. Впрочем, вполне возможно, что они были искусной подделкой. Нарочито сделанным артефактом для привлечения мятущихся душ в лоно оккультизма и зловещих сект.

Естественно, я считала всё это полнейшей ерундой, но дальнейшие события опровергли легкомысленные постулаты.

В один из летних вечеров Кристина пришла ко мне задумчивей, чем обычно. Отстранённей. Пройдя в мою комнату, она уселась перед зеркалом, и заявила, что ГОТОВА. Я изумлённо посмотрела на её лицо, и спросила, что это значит. В лице подруги отображались лишь пустота. Даже в глазах не было искры жизни. На меня смотрела мертвенно бледная маска мертвеца.

Ничего не говоря, Кристина разделась донага. Всё её худощавое подростковое тело покрывали грубые глубокие надрезы, складывающиеся в некий зловещий магический знак. Лишь мудрецы древней богохульной Халдеи смогли бы полностью разгадать его. Но мне это было и не нужно. По некоторым символам, высеченным на белоснежной коже, я определила что Кристина намеревалась использовать своё тело как таран. Как могучий молот, разрывающий само естество нашего мироздания. Само пространство-время должно было пасть под этим грубым магическим натиском.

Я указала ей на полную безрассудность затеи, но Кристина только рассмеялась, и сказала, что её не интересуют беды и прегрешенья нашего смертного мира. Она хочет идти дальше, в самую глубь мира нематериального, к коему наш пространственно-временной континуум является лишь ступенью. И ступенью далеко не совершенной.

И мне в ритуале была отведена определённая роль, которую никак не возможно избежать.

Кристина вытащила из рюкзака несколько толстых, отвратительного вида кроваво-красных свечей, поставила перед зеркалом и зажгла её. Трупное зловоние наполнило воздух моей комнаты. Я внутренне содрогнулась. Наши ночные штудии не прошли даром. Тот зловещий ритуал, что она собиралась совершить, предполагал наличие свечей из жира, вытопленного из толстого мертвеца, убитого особым каменным ножом. Такими орудиями совершались человеческие жертвы во имя Асгарда Светоносного среди священных рощ и курганов Старой Уппсалы. Ими делали Кровавых орлов и Красных конунгов. Я знала одно — такие вещи просто так нигде и никогда не достать простой девочке, пусть даже и увлечённой всякой чертовщиной.

Одноклассница спокойно показала мне чёрный, зловещего вида неровный нож с выбитыми на нём таинственными письменами, и протянула его рукоятью вперёд. Деваться было некуда. Я глубоко разрезала свою ладонь и прижала её к зеркалу, начертав древний богохульный Тетраграмматон на холодной стеклянной поверхности, и в то же мгновение острым лезвием нанесла знак на челе Кристины. Сразу же что-то изменилось вокруг. Стало намного холоднее. Намного темнее. Зеркало пошло рябью и втянуло в себя окровавленное тело одноклассницы. На миг мне даже показалось, что некая огромная длань сомкнулась вокруг её тонкой талии.

Почему в этот миг взвыли сигнализации у всех автомобилей в этой округе, так и осталось загадкой, которую потом долго автовладельцы обсуждали в интернете и чатах. То, почему забеспокоились и залаяли все собаки в нашем городе, а также упали на землю многие птицы, тоже осталось неведомой тайной, которую местные учёные пробовали списать на сильное напряжение в воздухе, возможное перед землетрясением. Или на некие аномальные волны, распространяемые геомагнитным излучением. Обычный околонаучный бред. Тем более жалкий, что только я знала причину всего произошедшего.

Когда Тетраграмматон рассёк до кости чело Кристины, открылся портал меж мирами. Тело Вселенной оказалось пробито на миг, и что-то втащило мою подругу во мрак, в тёмную льдистую глубину. Какая-то неведомая недобрая сила, живущая там, где души стонут в вечной тьме от нестерпимых мук.

Однако Кристина не стала одной из них. Она стала Богиней Зеркал и Вечерней зари. И в особый вечерний час, когда последний кроваво-красный луч солнца падает на моё зеркало, я иногда вижу в его глубине красивый загадочный облик девочки в необычном одеянье. Она вроде бы смеётся и приветственно машет мне рукой, зовя к себе.

Конечно же, это Кристина. Я верю, что она счастлива там, в Холодной Дали, по правую руку от