я смотрю, вы уже все в поте лица? – к нему подошёл Марк, за которым выстроилось несколько человек, глазевших на незнакомцев. – Мне сказали, что на завтрашний день назначено две свадьбы. Народ добрый и готов расщедриться перед праздничными днями, так что сегодня у нас будет отличный улов. Я пойду к нашим, – он махнул рукой в сторону шатра, – и тебя там жду. Надо перекусить и набраться сил.

Фауст завёл за спину оставшиеся коробчонки, чтобы деревенские не увидели подготовки, и осмотрел пустырь. В принципе, уже было неплохо: осталось только поставить стол и обустроить местечко для Корнелии. До заката ещё немного времени – как раз поужинать и переодеться.

– Эй, вы куда! – крикнул один из деревенских, который, чуть покачиваясь, стоял позади всех. Не иначе как уже принялся готовиться к завтрашним праздникам. – А представление?

– Будет представление, будет, мастер, – отозвался Марк, не меняя, впрочем, своего направления. – Всё на закате, как и обещали! Феликс должен как следует отдохнуть перед тяжкой работой!

Мужики зашептались. Фауст вздохнул, сунул руки в складки платья и направился вслед за Марком.

– А на гуслях-то он будет играть? – наконец крикнул тот же пьяница. – Тот чернявый нам учёного обещал!

Парни расхохотались.

– Гусли – это вряд ли, – Фауст повернулся к непрошеным зрителям и, улыбнувшись, по своей привычке бросил им по латунной монетке на каждого, – а вот танцует он отменно, хоть в чайную на сцену ставь. Прячьте завтрашних невест, бросят же мужиков своих ради такого умельца!

Мужики продолжили шушукаться, но остались на месте. У самого шатра Фауст с Марком наконец поравнялись и зашли внутрь вместе. Гней уже переоделся в своё выходное платье голубого шёлка с расшитыми рукавами, и старательно начищал сапоги, порядком испачкавшиеся в дороге. Корнелия раскладывала своего медведя и причёсывала ему шёрстку. Фауст несколько раз хлопнул в ладоши, и все ребята разом повернулись к нему.

– Быстро заканчиваем свои дела, – велел он, – народ уже беспокоится. Чем раньше начнём, тем лучше.

Марк достал из сумки на полу небольшой свёрток и, зевнув, отправился обратно к выходу.

– Я вам дам немножко времени, – сообщил он, на ходу выудив из свёртка яблоко, – но чтоб после выступления меня не трогали, поняли? Его высочество отдыхать после изволит, – он вздохнул, нацепил на себя самую дружелюбную улыбку и шагнул на улицу. Фауст глянул наружу: толпа уже собралась весьма приличная, а уже знакомые ему мужики что-то втолковывали тем самым бойким девицам, которые встретились им по дороге.

– Дорогие, дорогие мои! – заголосил Марк, на ходу откусывая яблоко, – мастера сейчас уже будут готовы, а пока не соблаговолите ли познакомиться с городскими играми?

Толпа одобрительно загудела, и паренёк в мгновение ока был окружён мужиками. Фауст задёрнул шатёр и обернулся. Корнелия уже надела свой костюм, и из шкуры медведя торчала только кудрявая веснушчатая сердитая голова. Немудрено, что она так злится на каждой летней ярмарке – жара стоит невероятная, и так нелегко, а ещё и медведь этот.

– Тебе сегодня отплясывать за двоих, – сообщил он, – за тобой уже очередь, – девчушка простонала и шмякнулась на спину.

– Не волнуйся, – усмехнулся Гней, который наконец закончил прихорашиваться и теперь рассовывал по многочисленным карманам бутылочки со смесями, – я тебе так на лютне подыграю, что вся деревня в пляс пойдёт. Если убежишь посередине песни, никто и не заметит.

Корнелия огрызнулась в его сторону и, отвернувшись, принялась наглаживать медведя по носу. Затем, чуть подумав, надела его голову, встала на все четыре лапы и неловко пошла к выходу. Отодвинула лапой штору, высунула нос, тихонько пофырчала и залезла обратно внутрь.

– Ну и как там? – заботливо спросил Фауст, который уже тоже переоделся в храмовое зелёное платье.

Из-под головы донеслось какое-то бурчание. Гней посмотрел на неё внимательно и улыбнулся. Медведь вздохнул и снял голову.

– Марк играет с мужиками в мельничное колесо. Очередь такая, что до самого рассвета не управятся.

– Что ж, значит, время его спасать, – кивнул Фауст. – Давайте, ребят. Постараемся сегодня. Наше последнее общее выступление до новолуния. Ох, а стол-то, стол! – спохватился он. – Тащи его сюда!

– А моё…

– А своё сама принесёшь, учёная же, – отмахнулся Гней. Корнелия снова огрызнулась и принялась копаться в одном из мешков, выуживая оттуда то кожаный мяч, то погремушку. Парни собрали столик и понесли его к выходу. На улице уже потихоньку начало смеркаться: закат был не виден из-за облаков, и небо было равномерно-тоскливым и серым.

– О, а вот и мастера! – провозгласил Марк. Публика снова загудела – правда, Фауст услышал там нотки не только радости, но и разочарования. Похоже, народ ещё не успел вовсю насладиться играми. – Отставить беспокойство, я всё ещё с вами, подходите в любое время!

Толпа начала выстраиваться в круг на том самом пустыре. Парни прошли до своих мест, переглянулись, кивнули друг другу, и низко поклонились обступившим их людям.

– Перед вами, – не унимался Марк, оставшийся в одиночестве, – признанные мастера из столицы, которые покажут вам настоящие чудеса! Давайте поддержим их, они так стесняются ваших красавиц-девушек!

Зрители нестройно посвистели, некоторые похлопали в ладоши. Гней начал тихонько наигрывать на лютне, Фауст в это время подошёл к краю их импровизированной сцены. Он незаметно ударил каблуком по подошве другой ноги, высек искру – и тонкая полоска пороха, насыпанная им на влажной траве, вспыхнула кругом и погасла, обдав зрителей клубами дыма. Народ восторженно загудел, но всё же отошёл на шажок назад. Гней бросил наконец свою лютню, достал из-под стола несколько мячей и поджёг торчащие из них фитили, от которых сразу повалил густой цветной дым. Ближайшая к столику девушка вышла было вперёд, посмотреть поближе – но Фауст ловко отодвинул её подальше, пройдя по кругу вокруг их стола. За ним по пятам шли снопы искр: теперь он незаметно подошвой сапог поджигал вкопанные свечи. Гней подхватил свои мячи и принялся ими жонглировать: цветной дым от фитилей сплетался в сложные узоры над их головами.

– А теперь, – объявил Марк, – нам нужен доброволец! Давайте вы… нет, вот вы, – он протиснулся через толпу и выхватил за руку молодую стеснительную девушку, потащив её внутрь круга. Фауст поклонился гостье, провёл её к заготовленному кострищу и вручил огниво. Девица присела к земле, выбила искру